— Эй, девка! Поди-ка сюда!
Все, кто были во дворе — с десяток словен да примерно столько же норманнов — разом затихли. Гридни смотрели с интересом, викинги — настороженно. У троих руки сами потянулись к мечам.
Майя прошла мимо Бьёрна, как будто и не слыша. Даже с шага не сбилась.
— Эй! Я кому сказал?!
Спасённый не поленился встать с чурбака, на котором сидел, и дойти до бочки с водой, где Шервинская ополаскивала лицо и руки.
— А ну... бульк... бульк...
Прежняя сила к Торгильссону ещё не вернулась. Мьёлль удерживала его хотя и двумя руками — но не слишком напрягаясь.
Шаг в сторону, движение ногой, толчок в грудь — и Спасённый (кличка пристала намертво), очумело мотая головой и отфыркиваясь, плюхнулся на задницу.
— Я. Тебе. Не девка. — раздельно произнесла Майя, дождавшись, когда тот прокашляется и с гневом воззрится на неё. — Запомни это с первого раза. Потому что второй — если он будет — станет для тебя последним.
С этими словами она развернулась и отошла к данам, приветствовавшим её негромким дружеским смехом. Бьёрн помотал головой и встал, придерживаясь за бочку.
— Да-а, парень, зря ты с ней так, — подошел к нему один из хирдманнов Торгейра-хёвдинга, словенин Хамар. — Если Хельги узнает, что ты его воспитанницу обидел...
— И что он мне сделает?! — задиристо хмыкнул Спасённый. Хотя здоровяка с расписным щитом он откровенно побаивался. — И ты уверен, что она — его воспитанница, а не...
Он поиграл бровями, намекая.
— Так я про что вам и толкую! — вынырнул откуда-то сбоку Флоси. — Что мужчине с бабой под одним одеялом...
— Умолкни! — рядом со Славко и Бьёрном материализовались неразлучные Асгрим, Вигмунд и Хродгейр.
Дренг почёл за лучшее исчезнуть, пока жив.
— А ты, — Хродгейр повернулся к Спасённому. — Если оскорбишь нашу Валькирию ещё раз — до хольмганга со Скьёльдом не доживёшь.
Бьёрн заморгал. Услышанное — и увиденное — в голове укладываться не желало.
— Зря ты, говорю, с ней так, — почти сочувственно протянул Хамар. — Это ж она, считай, тебя спасла.
— Чего?!
— Она, говорю, тебя заметила.
Спасённый перевёл ошарашенный недоверчивый взгляд с Майи на Хамара.
— Не-е, — замотал он головой. — Я хоть и смутно, но помню: не было с вами девки.
— А парень был? — с ухмылкой прищурился Славко. — В зелёной рубахе и в плаще тёмно-красном?
— Был! — уверенно кивнул Бьёрн.
Словенин не выдержал и засмеялся, качнув головой в сторону Мьёлль, о чем-то говорившей с Сигурдом.
Спасенный посмотрел на него. Потом — на Шервинскую. Снова — на Вышеслава.
— ОНА?!
— Ага, — вовсю лыбился Славко. — Её в тот день все почему-то за мужчину принимали. Хозяин твой бывший даже рабыню ей предложил купить. Для утех...
Оба захохотали в голос. Хамар — вспоминая, Бьёрн — представив.
***
За ужином Бьёрн не сводил глаз с Майи. Будто пытался разглядеть в ней что-то. Кто-то пошутил, что Спасённый, мол, влюбился в свою спасительницу. Другие подхватили, что чувства ещё надо проверить: устроить потенциальному жениху испытание, а лучше — несколько. А то, дескать, Валькирия — дева славная, не одну битву прошедшая, а кандидат на её руку... хлипковат, мягко говоря. Да и вообще, за душой у него ни эйрира...
— Эй, Мьёлль! А кто из вас кому свадебный дар подносить будет? Он тебе — или ты ему?
— А с чего ты, Рольв, так так этим озаботился? — спокойно вопросила Шервинская, делая знак отроку, чтобы подлил ей ещё кваса. — Или сам за меня замуж хочешь?
«Замуж» было сказано умышленно. Все, кто слышал, рухнули на столы, ухохатываясь. Кто не слышал — тому пересказали. Скоро вся гридница, от стен до крыши, ходуном ходила от смеха. Дан пытался ответить — тоже сквозь душивший его смех.
Хельги утёр выступившие слезы и, отобрав у Майи рог, одним махом опрокинул в себя его содержимое.
***
— Выходит, это перед тобой у меня долг жизни?
Шервинская пожала плечами.
— Выходит — передо мной.
— Ты странная, — продолжил Бьёрн после небольшой паузы. — Не такая, как другие женщины.
Майя снова дернула плечом.
— Не такая, — согласилась она.
— Эти воины принимают тебя, как равную. Ты и одеваешься как мужчина. И носишь меч. Не удивлюсь, если ты владеешь им так же неплохо, как и языком.
Они одновременно улыбнулись, припомнив вчерашнюю пикировку с Рольвом.
— Как я владею мечом — я тебе покажу, — всё так же спокойно пообещала Майя. — Когда ты наберёшься сил. А то немного мне будет чести победить заморыша.
Спасённый только зубами скрипнул. Но — что поделать?! — девка была права.
Пока была права!!
***
Гридень Радко... Не, так мамка кликала, а ныне он — Радим, княжий воин! Мало кто с ним на мечах сравнится. Глядишь, скоро и десятником князь пожалует. Хотя Радиму и так неплохо: воина в богатой зброе да лицом приглядного девки так и норовят...
Вот с девкой-то неудача и вышла.
И по этой причине славный гридень князя Ратибора пребывал в душевном раздрае.
Только было разлакомился! Уже и портки спустил, готовясь нырнуть в жаркое влажное...
Как мерзавка ужом вывернулась из рук и со словами: «Ой, мамка зовет!» удрала с сеновала.
Вот ведь... гадина подколодная!
Радим, впрочем, был отходчив нравом. Сбежала — плевать! Другую найду, ещё лучше! А эта —пожалеет. Да только поздно будет.
Купив у припозднившейся торговки медовый пряник — девки до сладкого охочи! — Радим отпустил поводья и, развернувшись в седле чуть боком, принялся высматривать ясноокую красу. Навстречу — как назло! — всё попадались толстомясые бабы, да старухи древнее столетнего пня.
А тут и улица закончилась.
Гридень аж плюнул с досады — глупая скотина привезла его к воротам княжеского подворья.
И тут Радимов взгляд упал на урманскую девку, над чем-то смеявшуюся со своими товарищами. Да какие они ей товарищи?! Мужчине от бабы только одно нужно — то, для чего эта самая баба и предназначена!
А то, что эта самая... как там они её зовут?... Мьёлль, вроде?.. В общем, то, что она в порты рядится да меч на поясе таскает — это всё ерунда, дурь и блажь!
— А я тебе, красавица, пряничек вот купил.
После этих слов девки окидывали воина в богатом доспехе лукавым взглядом и, млея от восхищения, сами на шее висли.
Урманка окинула гридня с ног до головы взглядом иронично-оценивающим...
...и согнулась пополам от хохота.
Её дружки ей вторили.
И кое-кто из соратников Радима — тоже.
Два отказа за день — это уже слишком!!
— Много о себе возомнила, — процедил он, отшвыривая прочь мерзкую липкую сладость и обтирая руки о штаны. Хотелось вздернуть нахалку в седло, ударить коня пятками по бокам — и...
И можно не возвращаться. Мало того, что князь с этими урманами ряд заключил и обижать их запретил строго-настрого (да они сами кого хочешь обидят!). Так после содеянного они и сами, на все договоренности наплевав, обидчика найдут. И жить он после того будет недолго. И несчастливо.
***
К вечеру Радим снова пришел в хорошее расположение духа. И решил, что урманка, должно быть, к ласке непривычная — оттого пряник её и не завлек. Надо к ней по-другому как-то подойти... О! Придумал! Героев все девки любят. И урмане, говорят, подвиги шибко уважают... Ну, стало быть дело за малым: спасти красную девицу и получить от неё благодарность.
***
Вернувшийся Торгейр объявил, что завтра будут учения. Вместе с хирдманнами словенского ярла. Цель — в переводе на понятный для Майи язык — отработка взаимодействия обоих подразделений.
Известие встретили одобрительными возгласами. Некоторые из викингов, конечно, уже успели скрестить клинки со здешними воинами, но стенка на стенку — куда веселее!
***
Жребий решили в этот раз не тянуть. Сигвальдссон лично разбивал сложившиеся пары и группы. Да, так сложнее. Но ведь в настоящем бою всякое может случиться, и друг, ещё мгновение назад прикрывавший тебе спину...
Князь то же самое проделывал со своими воинами. Из тех же соображений.
А вот вести смешанные хирды в битву предстояло Халльгриму и десятнику Устаху.
А вожди в этот раз на пригорочке постоят. Полюбуются.
Хр-рясь!!!
Щиты столкнулись. Противники со вздувшимися на висках жилами месили ногами пожухшую траву.
— О-один!!
— Пер-ру-ун!!
«Синие», в числе которых была и Мьёлль, продавили «красных».
На Шервинскую наскочил Фолькмар, кормчий «Вепря». Несколько раз Мьёлль доводилось сходиться с ним в тренировочных поединках. То проигрывала, то сводила вничью. Победить Рыжего ей пока не удавалось. Да и немудрено: сколько лет он меч в руках держит, и сколько — Майя.
Фолькмар надеялся на свою силу, коей у кормчего было немало. Мьёлль рассчитывала на свою ловкость — и на науку Харальда с Хельги.
Очередной удар пришелся точно в центр щита. Рука до локтя сразу онемела. Выпустив из пальцев бесполезную уже деревяшку, Шервинская всем своим видом изобразила, что собирается зайти слева. Фолькмар вроде бы купился...
И тут сильный толчок отбросил Майю вбок и назад.
И, не успела она опомниться, шеи коснулся тщательно замотанный в тряпку меч.
— Ты убита! — весело объявил Сигурд.
— Ты — тоже! — сообщил ему Хамар, ударив дана топором (разумеется, тоже «упакованным») по спине, в районе крестца. В настоящем бою позвоночник бы напрочь перерубил. Ну а так — синяк будет, как максимум. А, может, и не будет.
— Да чтоб тебя Йормунганд пожевал, да выплюнул, отравиться побоявшись! — Мьёлль перевела взгляд на виновника своей «смерти».
Давешний гридень с пряником храбро заслонил Майю от «врага». Ещё, сволочь такая, успел обернуться и подмигнуть!
— Пошли, — вздохнул Сигурд, протягивая Шервинской руку.
Стянув опознавательные повязки, они направились к краю поля, где уже топталось десятка четыре таких же «покойников» и «раненых».
Нет, ну до чего же обидно!! Из-за этого... этого... этого... Даже слов на него нет!!
***
— В настоящем бою из-за твоего хирдманна погиб бы мой, — сумрачно заметил Торгейр, видевший всё и всех.
— Я накажу его за это, — таким же голосом пообещал Ратибор. Тренировка задумывалась, чтобы сплотить дружины, а тут...
Сигвальдссон проводил взглядом Мьёлль и Сигурда.
— Не стоит, — неожиданно мирным, почти весёлым тоном сказал он. — Просто не вмешивайся.
Князь вздохнул. Урманин хочет, чтобы его воин сам отплатил бестолковому дружиннику...
— Твой хирдманн останется жив, — заверил викинг.
Мысли он читает, что ли? Ратибор невольно поёжился.
— Уверен? — повернулся он к Торгейру.
Сигвальдссон помедлил.
— Почти, — ответил он наконец.
***
— Меня из-за тебя «убили»!!!
— Дура! Я тебя спас!!
В самом деле — совсем мозгов у девки нет!! Он её, почитай, грудью своей закрыл, а она ещё возмущается! Неблагодарная!!
Глаза Мьёлль сузились. Викинги и гридни поопытнее запереглядывались. Кто-то побежал к колодцу, хотя вода пригодилась бы разве что кровь смыть.
Ратибор, только что въехавший во двор вместе с норманнским вождём, спешился и с беспокойством посмотрел на Торгейра. Викинг отдал поводья подбежавшему отроку и невозмутимо качнул головой: «не вмешивайся».
— Поединок. — ледяным голосом потребовала Мьёлль. — Здесь и сейчас.
Радим только фыркнул. С кем поединок-то? С этой...
— Ты оскорбил свободного, человека. Воина.
Этого урманина славный гридень, честно признаться... опасался. Такой ка-ак вдарит разок секирой — и встречайте в светлом Ирии новую душу.
Да только — какой человек?! Какой воин?!
Радим углядел в первых рядах собравшихся Ратибора и с надеждой (поддержи, княже!) и возмущением (ну беспредел же творится!) на него уставился.
— Ты оскорбил, — с сожалением развёл тот руками.
Гридню вдруг стало весело. Оскорбил? И ладно!! Ответить? Да пожалуйста!! Здесь и сейчас? Будет вам «здесь и сейчас»!!
— Ну!! С кем поединок?! — выкрикнул Радим, улыбаясь задорно, точно на дружеской пирушке.
— Со мной, — девка всё не унималась. — Трижды тебя свалю — весь свой доспех с оружием мне отдашь. Хоть раз меня до крови заденешь — моё заберёшь.
Словенин расхохотался. Да уж, условия! А, пускай! Ей же хуже. Кольчуга у неё, правда, маловата будет настоящему воину. Однако на торгу за неё гривен восемь дадут. Может, даже больше. А вот меч добрый. Не хуже Радимова собственного.
— Да будет так! — провозгласил князь, подтверждая уговор.
— Да будет так, — согласился Торгейр.
Словене и норманны разошлись, образовав площадку диаметром метров семь.
Левая рука Майи ещё побаливала, но топорище держала крепко. Со щитом, конечно, лучше было бы, но последний недавно раздолбал в щепки Фолькмар, а щиты друзей были для Шервинской слишком тяжелы.
Ну, давай.
Мьёлль улыбнулась Радиму, стоя расслабленно, можно сказать — небрежно. Огромный соблазн налететь дуром, пугнуть мечом, а когда глупая девка шарахнется в сторону — двинуть щитом...
Радим именно так и сделал.
И сам не понял, как оказался лежащим на брюхе, носом в пыли.
— Раз!! — дружно взревели урманские глотки.
— Ещё не «раз», — насмешливо запротестовала девка. — Он об ногу запнулся.
Уточнять — об чью — не стала. И так все видели.
Радим вскочил — слава богам, что щит с мечом из рук не выпустил! — но снова кидаться, света белого не видя, поостерегся. Медленно пошёл по кругу. Боком. Прикрывшись щитом и не спуская глаз с противницы.
А её, вроде, и правда чему-то научили. Удару-другому, чтобы в такой вот потешной схватке вовсе уж столбом не стояла. Ну да против настоящего воина...
Мьёлль плавно двигалась по кругу, сохраняя дистанцию и неотрывно пристально следя за словенином. А он хорош — как воин. И сила есть — и ум имеется. Опасное сочетание. Вот только чересчур он самоуверен. И это плохо. Очень плохо. Для него. Хуже нет, чем недооценить противника. А этот Радко до сих пор считает, что перед ним дренг... отрок.
Нет, даже хуже — девка.
«Ну, что? Струсила, да? Стру-усила, вижу. Так-то! Это тебе не с твоими дружками-урманами кувыркаться...» — Радим даже засмеялся от двусмысленности последней фразы. Вот сейчас он...
Сейчас нападет. Майя видела это так же ясно, как если бы Хельги ей подсказал. Сперва — ложный выпад, будто бы в руку или бок, а на самом деле — по ноге: бедро или ближе к колену. Только в полную силу бить не станет — не до смерти же. Поцарапает слегка — и довольно. Или свалит...
Ага! Щас! Размечтался!
Шервинская сделала вид, что купилась на ложный замах, но едва клинок гридня только ещё начал менять свою траекторию — как Мьёлль резко наклонилась и ушла нырком... Нет, не вправо, как того ожидал словенин. А влево, как раз под меч, опустившийся точно...
...в пустоту.
Майя провернулась на пятке, чуть наклонилась, подцепила топориком гридневу ногу, аккуратно, почти нежно, потянула...
— Вот теперь — «раз».
Радим успел выставить руку со щитом, так что упал не мордой в землю, а боком. Ещё успел махнуть правой рукой, надеясь зацепить девку хоть кончиком меча.
Куда там!
Урмане радостно загомонили, кое-кто застучал по щитам. Ну радуйтесь, радуйтесь! Второй раз славный гридень князя Ратибора на этот прием не попадется!
Они снова закружили друг против друга. Мьёлль видела, как внутри у Радима кипит злость. Но гридень себя держал в узде, не позволяя ей вырваться и ослепить себя.
Добрый воин. Интересно, надолго его выдержки хватит? Проверить, что ли? Или так пока поиграем? Силы есть...
На сей раз первой атаковала Шервинская. Замахнулась мечом, целя в колено и «слишком далеко» отведя левую руку, с топором. А когда словенин опустил щит, прикрывая родную конечность, проходом разорвала дистанцию, сместилась и изо всех сил всадила топор в Радимов щит. В верхний край.
Накрепко всадила. Завяз так, что не сразу выдернешь.
Вот же хитрая стервь!! Радим с досадой отшвырнул подальше щит, потяжелевший фунта на полтора. Сама, правда, тоже с одним мечом осталась. Ну да есть один хитрый прием — ромей заезжий научил. А Радим ему за то две волчьих шкуры отдал. Добрые шкуры, не меньше полгривны за каждую... Однако же гридень о них не жалел, потому как наука ромеева не раз ему после того жизнь спасала. Вот и сейчас пригодится...
Пристальный взгляд на что-то за спиной девки... Нет, не поддалась. Даже глазом не моргнула. Неплохо её северяне обучили. Но такого они точно не знают!..
Гридень вдруг прыгнул Вперёд — резко и сильно, в одно мгновение оказавшись слева от Мьёлль, заходя ей за спину. И ткнул мечом, целя между ребер.
Удар был бы смертельным — будь он нанесен в полную силу и будь на Шервинской доспех поплоше. Но кольчуга выдержала — ещё и потому, что сама Мьёлль на месте не стояла, в момент Радимова захода начав разворачиваться.
Только опять не туда, куда гридень хотел.
... — Твой враг будет ждать, что ты ударишь справа, — Хельги продемонстрировал мечом выпад. — А ты бей слева, — резкое движение щитом вперёд и чуть вниз, как бы придавливая к земле. На которую Шервинской пришлось упасть, потому что расписная деревяшка была твердая, а рука у Скьёльда — длинная и сильная.
— А если мне слева неудобно? — спросила Майя, поднимаясь.
— А ты развернись так, чтобы удобно было, — невозмутимо ответствовал хольд, легонько стукнув по щиту клинком: к бою...
Радим ожидал, что девка повернется вслед за ним — влево.
Но она ушла вправо.
Можно было бы прикрытся щитом... Если бы он был.
Меч скрежетнул по кольчуге, бессильно скользя по хитро переплетенным колечкам. Шервинская довернулась — теперь сама заходя противнику за спину.
Эх, нет у парня норманнской выучки! Любой из Торгейрова хирда — ну, кроме Флоси-пакости, наверное — уже бы обратным хватом меч перевернул и её достать попытался. Или хотя бы развернуться. А этот...
Удар по затылку гридня вышел звонким — Мьёлль по шлему и целилась. Била, ясное дело, плоскостью, не лезвием. А затем — ногой под колено, рукоятью между лопаток, и...
— Два!!
Радим замотал головой, поднимаясь. Удар по шлему его не оглушил. Впрочем, урманка и не старалась. Звон в ушах лишь ненадолго спутал мысли, но это уже прошло. А вот синяк на спине, похоже, знатный будет.
Гридень впервые посмотрел на свою противницу с уважением. От ромейского удара ещё никто не уворачивался — до сих пор. Или она его тоже знает? Хм, ну тогда выходит...
Ох, выходит — глубоко неправ был Радко-Радим, сын огнищанина Мала. Выучка у девки знатная. Да и не девка она, после такого, а...
...воин. Воительница.
Такой, пожалуй, и проиграть не стыдно.
Только очень уж не хочется. Бронь-то у другого ромея-купца за десять гривен куплена! Три лета на неё копил.
Хитрый приём Майя оценила, мысленно добавив гридню ещё «плюсик в карму». Но других, увы, в Радимовой копилке не оказалось.
Теперь бой шел на выносливость — у кого первого рука задрожит. Словенин — умница! — бил расчетливо, экономя силы. Да только, однако, последние год-два не все его схватки настоящими были...
От очередного удара Мьёлль уклонилась, следующий — приняла на клинок. Как Харальд учил: плоскостью и той частью, что к рукояти ближе.
... — Сил против настоящего воина у тебя нет и не будет. Так что...
Харальд нарочито медленно, чтобы Шервинская увидела и запомнила, повёл свой меч влево и вниз. А затем, остановив руку на полпути, все так же медленно отвел клинок вправо. Майя потеряла дополнительную точку опоры и, будь эта схватка настоящей, покачнулась бы вперёд, а то и упала.
И, будь эта схватка настоящей, Харальд уже отрубил бы ей что-нибудь нужное. Руку, например. Или ногу. Или рёбра проломил...
Доспех на гридне был добрый, так что Мьёлль ударила в полную силу. Чешуи, ожидаемо, не просекла, но очередной синяк — точно поставила. Ну и заодно «помогла» и без того пошатнувшемуся словенину окончательно потерять равновесие.
— Три!!!
Княжий двор взорвался криками и грохотом оружия о щиты. На соседних улицах забрехали собаки. Стая голубей взлетела с крыши и бестолково заметалась туда-сюда.
— Валькирия!!!
Торгейр покосился на словенского ярла, на чьём лице смешались недовольство и восхищение.
— Я же говорил: не станет она его убивать.
Примечания:
Эйрир — примерно 27 гр серебра, 1/8 марки.
Свадебный дар (мунд) — подарок, который скандинав преподносил жене наутро после первой брачной ночи. В зависимости от благосостояния, это могло быть украшение (украшения) или даже земельный надел. При разводе (да, были они у скандинавов) мунд оставался в собственности женщины, так же, как и её приданое.
Зброя — доспех.
Ряд — договор
Гривна — от 50 до 100 гр (серебра), если верить интернету. То есть марка (ок. 200гр) ≈ 4 – 2 гривнам.
Я тут беру 100граммовую гривну, но не уверен, что это правильный вес для данного времени.
Словенский торговый фунт весил ок. 400 гр.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).