Сказка
Жило-было на белом свете Лихо одноглазое, криворотое, да горбатое. Жило, веселилось. Людям вредило. Старались люди от него быстрее избавиться: били одноглазое смертным боем, топили в реках и озёрах, на кострах жгли. Да только всё нипочём ему! Жило Лихо, поживало, ни в чём нужды не знало.
Надоело одноглазому в деревне жить. Решило оно в столицу перебраться, да на службу к царю Додону поступить.
Сказано - сделано.
Притащилось одноглазое в царский дворец и сказало царю-батюшке:
-Возьми меня на службу, государь. Буду служить тебе верой и правдой!
А Додон старый был, глуховатый. Не расслышал толком, что говорило ему Лихо, да и подумал:
-Обещает мне всю правду рассказать! То-то будет хорошо, когда я обо всех придворных буду знать, что думают и что замышляют!
Махнул рукой царь, кивнул головой, и осталось Лихо служить. Перво-наперво. Сыновей царя-батюшки на верную смерть отправило. Потом и за Додона принялось: золотого петушка на глупого старика напустило. Заклевала та птичка царя до смерти.
Радуется Лихо, силушки набирается. Стало оно роста богатырского. Мускулы так и играют. Глаз единственный злобой полыхает, рот в ухмылке скалится. Уже и Шамаханской царице с Лихом не справиться. Попробовала она уговорить Лихо, не вредить ей. Да куда там! Кривиться одноглазое, хохочет, заливается, а беды на царицу так и валятся. Не спокойно в государстве. То пожар, то восстание, то война с соседями.
Терпела долго царица выходки разбойника одноглазого, но терпение иссякло и решила она извести Лихо.
Позвала как-то царица Лихо в свои покои, да и говорит:
- Лишенько ты моё ненаглядное, поедем, прокатимся в моей карете золочёной! Пикник устроим на берегу озера. Отдохнём, пообщаемся!
Обрадовалось Лихо, головой закивало. Слова сказать не смогло, потому что язык от радости к нёбу прилип.
А царица ласково да вкрадчиво продолжала:
- Карета моя у крыльца стоит. Подожди меня в ней. Я скоро буду! – и улыбнулась одноглазому да так, что у него колени от счастья задрожали.
Выпятило Лихо грудь , вышло на крыльцо, гордым взглядом окинуло площадь перед дворцом, село в карету.
А народ кругом стоял, удивлялся:
- Куда это в царской карете Лихо ехать собралось?
Только село одноглазое в карету, как рванула она с места. Люди закричали, бросились врассыпную. Помчалась карета, слилось всё за окном в одну сплошную линию.
Испугалось Лихо, завопило! Глаз единственный закрыло. Всё. Конец Лиху пришёл!
Как только скрылся стольный град из вида, взмыли кони в небо. Карета следом за ними. Визжало одноглазое от страха, но поделать ничего не могло. Вдруг стали кони чёрными воронами, а золотая карета золой рассыпалась. Грохнулось Лихо с неба на землю, прямо в болото угодило. Вонючие брызги во все стороны полетели. От удара съёжилось Лихо, уменьшилось. Не больше лягушки-квакушки стало.
Огляделось Лихо, а недалеко на кочке царевна лягушка сидит. Стрелу во рту держит, да царского сына поджидает. Не испугалась лягушка гостя незваного, а только удивилась:
- Ты кто такой? Зачем по болоту шастаешь, всех пугаешь?
- Ой-ё-ёй, -захныкало Лихо. - Прости меня царевна. Бедное я, несчастное Лихо одноглазое. Хотела злая колдунья меня погубить. Помогиии!!!
- Да, как же я тебе помогу? – удивилась лягушка.
- Отнеси меня на берег, обсуши, накорми, да спать уложи, - заплакало Лихо.
- Извини, я не могу с этого места уйти. Скоро Иван-царевич за своею стрелой придёт. Если я с этого места уйду, то на веки вечные квакушкой останусь.
Обозлилось Лихо и давай в болотной жиже плескаться. Беду накликать. Услышала шум цапля. В гости пожаловала. Увидела лягушку, хвать её клювом. Хорошо, что лягушка со стрелой во рту сидела. Стала стрела поперёк клюва. Испугалась птица, головой затрясла и выбросила лягушку вместе со стрелой.
А потом цапля повернулась и пошлёпала прямо к тому месту, где Лихо в тине кувыркалось.
Испугалось оно, задрожало. Со страху уменьшаться начало. Тут и конец одноглазому разбойнику пришёл бы, но с перепугу Лихо так подпрыгнуло и завопило, что испугалась цапля. Взмахнула крыльями и улетела. А Лихо в другую сторону помчалось, к берегу.
В спешке не заметило Ивана-царевича, который медленно брёл в поисках своей стрелы. Ударилось Лихо о царевича со всего маху.
- Ой, лихо! - вскричал Иван, падая в грязь.
- Узнал он меня, - подумало Лихо и припустило в спасительную чащу.
***
Долго ли, коротко ли бродило Лихо по дремучему лесу. Устало и уснуло под раскидистой елью. Бежала мимо лиса Патрикеевна. Услышала, шуршит что-то в сухой хвое. Думала, что мышь. Прыгнула, зубами щёлкнула. Чуть Лиху голову не откусила. А оно вцепилось кумушке в нос и давай вопить.
Помчалась лисонька через пни, колоды. Головой трясла, сбросить Лихо пыталась. Да не тут-то было. Измучилась бедная Патрикеевна, из сил выбилась, да и упала.
А Лихо радуется. Подрастает, силы набирается.Отпустило Лихо Лисий нос, по сторонам огляделось.Видит у края опушки стоит избушка на курьих ножках. Из трубы дымок идёт и чем-то очень вкусным пахнет.
- Схожу-ка я к бабе Яге. Проведаю и пообедаю заодно, - решило одноглазое и припустило к избушке.
Только подбежало, дверь распахнулась и на пороге показалась сама хозяйка.
- Кто это ко мне пожаловал? – спросила бабка, прищуриваясь. – А, это ты, горе луковое, что надо?
- Ой, бабуся Ягуся, какая ты невежливая! Сначала накорми, напои, спать уложи, а уж потом и расспрашивай!
- Некогда мне с тобой разговоры разговаривать. Не видишь, что ли, тороплюсь я?! Ладно, так и быть, входи, коли явилось.Едав печи, квас в погребе. Обслужи себя само, а я спешу на именины к Горынычу. Тебя с собой не зову. Обещал тебя змей зажарить и съесть.
Села баба в ступу, помелом взмахнула и полетела над на полями, над лесами, над широкими реками. Летит и думает:
- Ох, зря я это горе луковое без присмотра в избушке оставила. Как бы чего не натворило!
Разнервничалась старая, распереживалась, да и повернула обратно. Вот уже на опушке избушка родная видна. Как будто всё в порядке. Пригляделась внимательнее, а из трубы не дым идёт, а огонь полыхает. Того и гляди, вспыхнет огнём избушка любимая! Прибавила Яга ходу, влетела в избушку и давай горящие поленья на улицу в ручей выбрасывать, печь водой заливать да Лихо проклинать.
- Ах ты, Лихо безмозглое Ты что творишь?
- Хотело еду подогреть, - пропищало Лихо и в чащу бросилось. Спрятаться в лесу хотело.
- Я тебе сейчас подогрею, век не забудешь!- закричала баба Яга и давай негодника помелом охаживать да приговаривать:
- Хорошо тебе, Лишенько? Хорошо тебе, милое?
- Больно, бабуся! Больно, Ягуся!
- А вот так хорошо? – спросила Ягуся, и пнула Лихо ногой, точно мяч.
Взлетело оно в небо и понеслось неведомо куда. Летит, визжит. Бах, упало. Глаз открыло, по сторонам огляделось. С одной стороны море, с другой – река. А на взгорочке дуб раскидистый растёт. Дальше лес тёмною стеной стоит.
Вокруг дуба кот на золотой цепи ходит.Пойдёт направо- песнь заводит. Налево пойдёт сказку рассказывает. А на ветвях сидит русалка, волосы свои длинные расчёсывает.
Это же Лукоморье! – обрадовалось Лихо. – Здесь мне никто не помешает. То-то повеселюсь на славу!
Потёрло Лихо ручки и направилось к сказочному дубу. А само-то махонькое, с мышонка ростом. Силы у Лиха совсем мало осталось, но на маленькое лихо всё-таки хватило. Цепь золотую разорвало и от радости засмеялось.
Кот остановился и замолчал. Не понял, что случилось. И тут услышал, как пищит кто-то среди корней. Решил, что это мышка. А то Лихо хохотало.
Выпустил кот когти:
-Мяу!
Еле-еле успело одноглазое спрятаться. Забилось в щель, сидит и думает:
- Вот тебе и учёный кот! Охотится, как самый обыкновенный котяра.
Кот уселся под деревом и стал ждать, когда добыча сама ему в лапы выбежит. Ждал, ждал, не дождался и уснул. Лихо осторожненько выбралось из щели и на берег морской побежало.
- Может, там кому напакостить смогу? – думало Лихо, улепётывая со всех ног.
И точно. Совсем недалеко жили в ветхой землянке старик со старухой. Старуха без конца пилила старика, что не сделал её Владычицей морскою. Старик молча слушал и лишь головой кивал. Глухой он был давно и не слышал старухиного ворчания. Исправно ходил старик к морю, забрасывал свой невод, ловил рыбу, продавал на рынке. На то и жили старики.
Забралось Лихо в невод и давая его когтями да зубами рвать. Так увлеклось, что не заметило, как старик к морю подошёл и закинул в море невод. Забарахталось Лихо, испугалось, да вовремя вспомнило, что непотопляемое оно.
Нырнуло и поплыло к царю морскому. Плыло, подводным царством любовалось. Диковинки разные рассматривало. Красота!
Навстречу Лиху – золотая рыбка. Плакала рыбка да приговаривала:
- Хотела старику со старухой помочь, рыбы в невод загнать, да не получилось. Невод порваался!
Обрадовалось Лихо, грудь выпятило:
- Это я его испортило!
- Так умрут же с голоду старики, - заплакала снова рыбка. – Папа, папочка, - громко закричала рыбка. - Это чудовище одноглазое хочет стариков со свету сжить!
- А ну, покажись, злодей! - прогремел рядом голос морского царя. – как ты посмел вредить людям?!
- Я не хотело, - запищало со страху Лихо.
- Не хотело? Да кто ты? Отвечай, если жить хочешь! - взревел морской царь, поднимая свой волшебный золото трезубец.
- Я… я… я – залепетало Лихо, но придумать ничего не успело.
Ярким пламенем вспыхнул трезубец. Синие молнии пронзили толщу воды и ударили в Лихо. Взволновалась морская пучина и выбросила незваного гостя на остров.
***
Много ли , мало ли времени прошло Лихо не знало. Очнулось оно поздним вечером. Огляделось. Сзади - бушующее море, впереди - белокаменный град, высоченной стеной огороженный. Ворота дубовые заперты. Стража по крепостной стене прохаживается, дорогу себе факелами освещает.
Поплелось Лихо к воротам, заплакало:
- Помогите, люди добрые! Я путник несчастный! Разбило штормом мой корабль, а меня на берег выбросило. Один-одинёшенек я остался. Пустите меня в город, господа стражники! Умоляюуу!
-Не велено никого ночью пускать, - раздался с крепостной стены ответ.
Завыло, застенало Лихо:
- Бедный я, несчастный страдалец. Вёз подарки и письма вашему государю, да только ничего не осталось! Всё забрал морской царь.
- Кто послал тебя, горемычный? – спросил сверху стражник.
- Кто, кто! Да сам царь Салтан, - наконец придумал ответ хитрец.
Заволновалась стража, забегали стражники. Открылась в воротах маленькая дверца.
- Входи, путник, - услышало Лихо. И только сделало шаг, как крикнул кто-то:
- Да это же Лихо одноглазое! Гоните его прочь!
Не успело Лихо прошмыгнуть за калитку, как набежали стражники и давай его дубасить. Лупили одноглазое, да приговаривали:
- Не делай зла, окаянное! Не вреди человеческому роду! Вот тебе, вот тебе! По заслугам и честь! Получи ещё!
Еле Лихо ноги унесло. Закопалось в песок на морском берегу, там утра и дождалось. Утром встало, песок отряхнуло и побрело, куда глаза глядят. И тут увидело среди бегущих волн Царевну - лебедь.
Упало Лихо на колени и, ну, просить Царевну:
- Обороти меня, лебёдушка, комариком. Улечу я отсюда за тридевять земель.
Глянула на него Царевна строго, да и спрашивает:
- А не врёшь, злодей неугомонный? Может, обмануть меня хочешь? В город прорваться задумал?
- Нет! Что ты?! Клянусь честью, что ничего плохого не сделаю! – ответило Лихо и поклон отвесило, да такой, что лбом в песок упёрлось.
- Ха-ха-ха! Раздался над его головой смех, больше на гром похожий.
Задрожало одноглазое, затряслось! Глянуло, а рядом стоит дружина дядьки Черномора, да над ним потешается.
- Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!А где она у тебя честь-то? В каком месте спрятана?
Обиделось Лихо, обозлилось и хотело дядьке Черномору в глаза когтями уцепиться. Да не успело. Самый молодой богатырь быстрее Лиха оказался. Схватил он Лихо могучей рукой в железной рукавице , да и сжал легонько. У Лиха тут и душа вон. А из богатырской ладони закапала в море прозрачная водица – слёзы тех, кого Лихо любило, да и погубило. И столько этих слёз горючих было, что стало море навеки солёным.
Не стало Лиха в сказочной стране. Исчезли горе, беды, несчастья. Обрадовались жители Лукоморья. Собрались в один огромный хоровод. Пели, танцевали и веселились.
И я там была. Радовалась вместе со всеми. Порадуйтесь и вы.