Воронеж - город, безусловно, прифронтовой по духу. Он и географически, и организационно расположен очень близко к фронту. Именно через Воронеж в том числе ребята едут в пункты захода в зону СВО. И вот это вот всё ощущается в Воронеже очень сильно. На порядок сильнее, чем в той же Москве, конечно.
В городе много солдатиков. Кто-то едет на фронт, кто - усталый, но, слава Богу, живой - оттуда возвращается.
В Воронеже я была по рабочей необходимости. Туда же я скоро вернусь, но уже по личным делам.
Мне очень легко ощутить дух войны, которая в Воронеже - вот она, совсем-совсем близко. Мне легко его ощутить по той причине, что фронт этой войны давно уже проходит прямо по моей душе, перепахивая жизнь и выворачивая наизнанку сердце. Поэтому прифронтовой воронежский воздух я ощущаю мгновенно, седьмым чувством.
В гостинице, где мы с коллегой остановились на ночевку, вместе с нами заселились выведенные на ротацию бойцы. На ужине было много-много бойцов - и мы с коллегой.
Вот я вижу уставших ребят. Уставших, но радостных от осознания того, что они - вот тут, снова как будто бы в мирной жизни, живые и возле живых.
С одним из бойцов мы едем в лифте. Я желаю ему удачи и говорю, что переживаю за каждого из них.
-У кого что на роду написано, - тяжело вздохнув, отвечает боец. - Вчера, перед самым уходом, сидели с ребятами, пели песни под гитару. Прилёт - двое двести, двое триста.
Бойцы никогда не произносят таких слов, как погибший и раненый. Только так: двести и триста.
Боец говорит про написанное на роду спокойно, но сколько же внутренней боли в этом спокойствии! Сколько переживаний за своих боевых товарищей! Сколько жизненных мук окровавленной души…
Я не знаю, что именно можно на это ответить. Я просто говорю ему: «Спасибо вам за всё, большое вам спасибо». Наверное, нужно было добавить что-то еще - но я теряюсь, да и времени в лифте совсем мало.
Слова бойца заставляют меня снова и снова возвращаться мыслями к написанному на роду.
Всё ли написано? Всё ли предрешено?
Не думаю. Не уверена. Вполне возможно, что и боец не уверен, а просто таким вот образом пытается справиться с ужасом от потери боевых товарищей. Возможно, именно так он пытается хотя бы немного уменьшить свою боль от того, что не смог их спасти.
Я же думаю, что человек пишет свою судьбу совместно с Господом. Предлагает - Бог, выбирает - человек. И каждый последующий пул вариантов для выбора, вполне вероятно, зависит от предыдущего выбора человека, равно как и от последующих поступков этого человека.
Так что - да, на роду у каждого написано своё. Весь вопрос - в авторстве этих строк…
Вот с такими мыслями я возвращаюсь из Воронежа в Москву. Я даже не могу сказать, что возвращаюсь домой. Потому что там, в Воронеже, - тоже мой дом. Там тоже моя земля. Там тоже - моя Родина. Там - свои. И, наверное, это главное из того, что мы сейчас пишем на своем роду. И от того, как мы это напишем, будет зависеть то, что будет написано на роду у наших детей и внуков.
