Вылазка полковника Максимова в тайгу.
Максимов, Коля Ручкастый и Люха выбрались на остров к часовне уже ночью, и сами удивились позднему времени, устраиваясь на ночлег в соседней избушке. Часовня теперь была за Борей Шестаковым. Время незаметно пролетело в подземных лабиринтах, было насыщено многими и разными событиями. Случившееся не терялось в прошлом, ниточки от него неумолимо тянулись в настоящее, не хотели обрываться и продолжались в не таком и далеком будущем. Пока дела не закончены, так и будут следовать вместе с персонажами историй, не давать им покоя.
У Ильи, Люхой его прозвал еще дед Митрофан, настроение было пожалуй лучше, чем у других. Попробовал парень подземной жизни и понял, не его это, есть еще дела на земле в верхнем, обыденном мире. Коля больше переживал за свое ближайшее будущее. Маруся конечно передала через Максимова, что ждет мужа любого, имелось ввиду физическое здоровье. Но ведь это были только слова, а как могло получиться на самом деле и гадать не стоило. Женское сердце конечно отходчиво, но загадочно до нельзя.
Полковник Максимов тянул за собой те самые нити из прошлого и боялся, как бы они не оборвались. Расследование по делу было еще не закончено. Степан Рудаков хотя и погиб от рук Зойки, только столько успел натворить на северах, так что наклевывалась новая командировка уже в район Братска, где были загублены жизни старателей, промышлявших золотом. Сколько их пострадало, никто знать не мог. Зойка, подельница Рудакова, явно косила под невменяемую. Чтобы ее расколоть, предстояло еще работать и работать.
Судьба Бориса Шестакова, совершившего побег, определилась, только по понятиям человеческим, не по Закону. Предстояло оформить рапортом обнаружение его трупа. Опросить свидетелей - Бурдяева (Ручкастого) и Воробьева (Люху), тоже оформить, только протоколами допроса свидетелей. В вопросе Шестакова у Максимова совесть была конечно не спокойна, все же жив был Борис. С другой стороны выбранный им путь и жизнью-то назвать можно было с большой натяжкой, некая отложенная смерть. Но с бумагами можно было повременить.
Первым делом следовало найти деньги, причем большие. Их привез Степан Рудаков, а добыл, продавая отобранное у загубленных старателей золото. Деньги видела Варвара Рудакова, дочь Степана, но она уже ничего пояснить не могла. Рудаков останавливался у Ефросиньи Ширяевой, деньги могли перепасть и ей, только далеко не все.
Так рассуждал Максимов, достал из рюкзака папку и нашел в ней записку, найденную Колей Ручкастым у мертвого Рудакова, начал с поиска денег.
- Посмотри-ка, - Максимов сидел за столом у свечи, которая никак не могла догореть, и позвал Колю, - помнишь эту записку?
- Как не помнить, Ражино, хутор, Серега… Сдается мне, Боря Шестаков схемку нарисовал.
- Жаль, не спросил у парня, - посетовал Максимов.
- Так я сбегаю, - с готовностью предложил Илья, - спрошу… делов-то...
- Да это не так и важно, кто написал, да и парня тревожить не надо, пусть привыкает к новой жизни.
- Как скажешь, - Илья не расстроился и дальше занялся печкой.
- Был Рудаков у Сереги, - продолжил Максимов. - Как считаешь? Кстати, как у него фамилия, все Серый, да Серый… Что-то Маруся насчет него предупреждала.
- Тебя? - Удивился Ручкастый.
- А что? - Не понял Максимов.
- Нет, ничего, просто… Воропаев его фамилия, кажется. А то что Серый, серым по жизни был, не высовывался, люди говорили… В последнее время изменился, толком не работает. Митяй и так, и раз этак с ним, да бестолку. Сказал уедет скоро.
- А Вера как же?
- Про нее не знаю, в поселке редко бывает, все на хуторе...
- Варька, сестра ее, здесь не появлялась? - Хотя Варя и избавилась от проклятия, преследовавшего ее по жизни, подозрения с этой много пережившей женщины Максимов не снимал.
- Нет, как осталась у Маши и Федра на хуторе, так и не слышно о ней.
- Давайте-ка первым делом Воропаевых навестим, - предложил Максимов.
- Завтра уже, - ответил Ручкастый.
- А завтра уже и наступило, три часа на отдых и выходим. - Появилась у Максимова идея, и остановиться он уже не мог.
- Растолкуй хоть, к чему такая спешка, - попросил Коля.
- Дорогой расскажу - пообещал Максимов.
- Не заблудиться бы, - подал голос от печки Люха.
- Ночь ясная, по моим следам пойдем!
Поспали недолго, всего часа два, начали собираться. Тем более уходили с острова надолго, если не на всегда. Дверь в избушку подперли с улицы палкой, чтоб ветром не расхлестало, всякое бывало. Дошли до креста на оконечности острова, перекурили и полезли в незамерзающую жижу, присыпанную снегом. Еще день, никаких следов Максимова могло и не остаться. Первым шел Люха, подсвечивал фонариком, но со следа все равно сбивались. Шаг в сторону и по колено в болотине, в холодной жиже.
Останавливались на редких кочках, выжимали портянки и шли дальше. Когда начало светать, остановились перекурить, да и по малой нужде.
- А вон там еще следы чьи-то, - заметил Люха.
- Монаха наверное, - предположил Максимов, - он меня вел.
- Да уж больно маленькие, не сапожищи, - Люха для верности подсветил фонариком.
- И правда что, - согласился Ручкастый, - как женщины или ребенка.
- Пошли дальше, - Максимов махнул рукой, - может еще кто прошел.
- На острове никого, - Люха пожал плечами, - может мимо прошла...
- Ну, прошла, так, прошла, чего говорить. - Максимов теперь шел первым, и все поглядывал в сторону, маленькие следочки временами появлялись. - Туман был сильным. Говорил же, впереди мелькал кто-то, а кто, маленький или большей, поди разбери. А как крест показался, так и пропал провожатый. - И тут полковник вспомнил слова Черного монаха, не показывал тот ему дорогу!
К хутору подошли, когда совсем рассвело, но из-за деревьев выходить не стали, притаились.
- Ни дымка, ни следа, как нет никого, - прошептал Максимов.
- Может в Ражино заночевали, - предположил Ручкастый.
- Илья, ты хутор с лева обойди, не показывайся только, а ты, Коля, справа.
- Делать-то что? - Спросил Илья.
- Я на крыльцо поднимусь, в дверь постучу, - объяснил Максимов, - а вы за окнами с той стороны смотрите, вдруг кто выскочит.
- Мудришь ты, Сергеич, - усмехнулся Коля, - ладно, проверить надо.
- Через пять минут будьте наготове.
Максимов выждал положенное время, прошел через двор, следов здесь и правда не было, поднялся на крыльцо и постучал. Но из дома никто не отозвался, да там и тихо было. Дверь оказалась только прикрытой и отворилась, заскрипев. Внутри было холодно и давно не топлено.
- Есть кто? - Крикнул полковник.
Из дальней комнаты, где была спальня, послышался то ли слабый возглас, то ли стон. Максимов бросился туда. На кровати под одеялами лежала Вера, узнать ее можно было с трудом, лицо осунулось, глаза запали в почерневшие глазницы.
- Помираю, - с трудом выговорила женщина.
- Серега где?
- Убежал, сам к бабе пошел.
Продолжение ЗДЕСЬ