Ромке было двадцать семь, когда он попал в реабилитационный центр "Обитель". Его сбагрил туда отчим после лечения в наркологической клинике, но парень не был на него в обиде. Он даже жалел, что противился лечению раньше. Что несколько лет прошли, как в тумане.
Что он видел, пока употреблял "дурь"? Да ничего. Выпал кусок из жизни, как будто и не было ничего. Помнил, как матери не стало. Как сердце ныло от горя. Иногда в памяти всплывало злое лицо отчима, когда тот обнаруживал пропажу денег или ценных вещей. Как ненавидел его тогда Ромка! Прямо до скрежета зубовного. Когда способен был чувствовать. Но большую часть времени он был не человеком. Животным, способным на всё ради дозы.
Хотя человеческое в нём, видимо, всё же оставалось. Потому что, когда погибла от передозировки Катя, девушка, которая ему нравилась, внутри что-то перевернулось. И он решился. Поговорил по душам с отчимом, а тот только рад был, с готовностью оплатил лечение. А после клиники привёз в этот центр и оставил.
Конечно, поначалу Ромка злился. Зачем? Ведь он вылечился, стал другим человеком. Но когда пожил в "Обители" подольше и увидел, как некоторые срываются даже здесь, понял, что так лучше.
В принципе, Ромке в центре нравилось, хоть и приходилось много работать. Природа, чистый воздух. И от города недалеко. Хотя, как оказалось, это был скорее минус, чем плюс.
Через несколько месяцев Ромке уже доверяли настолько, что разрешили ездить в город, за продуктами. Одного его пока не отпускали, только с Виктором, который был в центре старшим. Виктору было под сорок и он тоже когда-то "баловался дурью". Правда давно, но сорвавшихся определял сразу, лишь взглянув.
Через время Ромка стал замечать, что Виктор всё чаще исподволь поглядывает на него. Как будто спросить хочет о чём-то. И Ромка спросил сам. Что, мол, случилось? Вроде не накосячил нигде.
— Парень, что в городе к тебе подходил, зависимый? — ответил Виктор вопросом.
— Да, — честно ответил Ромка. —Мы случайно встретились.
— Он вокруг центра крутился, я заметил, — продолжил мужчина. — Подбивал?
— Подбивал. Только я отказался. Хватило мне. По самое горло.
— Завтра в Дубки поедешь, — бросил Виктор. — Собирай вещи.
— Почему? — Ромка опешил, он не был готов к переезду. — Я же ничего не сделал!
— Так лучше будет, — мужчина положил руку ему на плечо. — Поверь, я знаю.
Потом развернулся и отправился по своим делам. А Ромка остался стоять, раздираемый обидой. За что? Почему его отправляют в эту дыру, он же ни в чём не провинился.
В Дубках было подсобное хозяйство "Обители", а находился посёлок в жуткой глуши, километров за сто от центра. И отправляли туда самых ненадежных, чтоб не было возможности вернуться к зависимости. Вот и Ромке теперь придётся погрязнуть в навозе по колено, убирая за свиньями. Разве он заслужил это?
На секунду захотелось бросить всё и уехать домой. А потом пришло понимание, что нужно дойти до конца. Иначе, если вдруг срыв, то всё – дно. И Ромка пошел собираться.
* * *
Дубки были тем ещё захолустьем. Маленький посёлок, дворов в пятьдесят и никакой цивилизации. Дороги, как в прошлом веке, вместо магазина - автолавка два раза в неделю. Хоть электричество есть, и то хорошо. Но больше всего Ромку напрягали проблемы с водой. Ферма располагалась на берегу озера и для свиней воду брали там. А себе? Попить, еду приготовить? Всё же четыре здоровых мужика. Благо Виктор договорился с местным стариком, у которого глубокая скважина была. Правда жил тот на другом конце посёлка и приходилось возить воду флягами на тележке аж за километр.
Ромкина очередь идти за водой наступила через день после приезда. Дом он нашёл быстро. Чего там искать, посёлок был весь, как на ладони. Вошёл во двор, осмотрелся, ища глазами скважину.
— Новенький? — раздался за спиной густой бас.
Ромка обернулся, кивнул. Хозяин был высок, широк в плечах, да и стариком его назвать было трудно. Крепкий мужик.
— Иван Назарыч, — протянул широкую ладонь после минутного разглядывания.
— Роман, — парень пожал руку.
— Идём, покажу, где воду брать.
— Деда! — дверь дома распахнулась и на крыльцо выскочила девушка лет двадцати.
Ромка обернулся и замер. Это было лицо Кати, один в один. И в то же время отличалось едва уловимо. Он так несколько секунд стоял, пока не услышал от угла дома окрик Назарыча:
— Ну! Где ты там?!
Показав, где набирать воду, хозяин постоял рядом, потом сказал сурово:
— И на внучку мою зенки не пяль! Не про тебя девка. Обидишь, пришибу.
И сжал ладонь в кулак. Могучий такой кулак. Ромка промолчал. Не объяснишь же, что он как будто призрака увидел. До боли знакомое лицо, только...чище, что-ли. Без тени порока.
Парни над Ромкой посмеялись, когда он решил расспросить о Назарыче. Сразу поняли, что у него за интерес. Посмеялись и посоветовали не связываться.
— Он внучку один растил, — пояснил Колян, который жил в Дубках дольше остальных. — Трясётся над Настей. К тому же старик ещё крепкий и ружьё имеет. Да я бы и без ружья с ним не стал связываться. У него кулачищи знаешь какие? С мою голову, во!
И Колян для наглядности поднёс к лицу Ромки свой кулак, который по размерам больше был схож с детским. Ромке стало смешно, но он сдержался.
Настя в Ромкиной голове засела прочно. И не только в голове. В груди начинало щемить каждый раз, когда видел её.
Они всё же познакомились, когда деда Насти не было дома. Часа два проговорили, сидя на крылечке. Больше Настя говорила, о себе рассказывала. Роману о своей непутёвой жизни вспоминать не хотелось. Стыдно было. И гадко.
Настю дед забрал из детского дома, куда ее сдала мать, дочь Назарыча. Вообще их было двое, две девочки, близнецы. Потому мать Настю и сдала, испугалась, что двоих не вытянет. А дед забрал. И вырастил. Ни мать, ни сестра с тех пор не объявлялись, сгинули где-то.
— Да и не нужен мне никто, — закончила девушка — кроме деда. Мать, так уж точно. А про сестру иногда думаю. Как её судьба сложилась?
Ромка промолчал. Вдруг он ошибается и Катя не сестра Насти? В любом случае, её уже нет, так что...
Воду в подсобное хозяйство возил теперь один Ромка, сам так решил. Парни сначала насмехались над ним, но после утихли. И даже Назарыч стал смотреть не так сурово, хотя и дружелюбия не проявлял. Поначалу ему сильно не нравилось, что внучка общается с наркоманом, хоть и бывшим. Сдвинет брови и косится, и бубнит под нос. Но потом свыкся, может понял, что плохого от Ромки ждать не стоит. Стал даже к столу приглашать. А парень и не против, лишние минуты рядом с Настей были только в радость. Да что там говорить, влюбился Ромка, сердцем прикипел к девушке. Это было совсем не похоже на чувства, что он испытывал к Кате в редкие, не омрачённые "кайфом" моменты. Это было настоящее, светлое. Настю ему хотелось носить на руках и защищать от жестокого мира.
Виктор появился в Дубках вечером, когда Роман, вымытый и приодетый, собирался к Насте, просить у Назарыча её руки.
— Отчим твой приезжал, — сказал, пожав парню руку. — Требует, чтобы тебя в "Обитель" вернули. Говорит, ему так спокойнее. Сегодня и поедем.
— Нет, — Ромка теперь точно знал, чего хочет.
— Как нет? — удивился Виктор. — Тебе же не нравилось здесь?
— Теперь нравится, — уголки Ромкиных губ сами собой поползли вверх.
— Ааа, понятно, — старший оглядел его с головы до ног и тоже улыбнулся. — Настя? Хорошая девчонка. А Назарыч как, не бузит?
— Нет, — Ромка засмеялся, вспомнив первую встречу с дедом Насти. — Уже не бузит. Да ты не переживай, отчиму я объясню.
И он полез на чердак, единственное место, где можно было поймать связь. Верхняя перекладина лестницы вдруг заскрипела, потом треснула и парень, не успев среагировать, полетел вниз.
Видать хорошо приложился, потому что, открыв глаза, увидел цветные звёздочки. За их сверканием едва разглядел испуганные лица парней и Виктора. И тут над ним склонилось ещё одно лицо, такое красивое и родное.
— Где болит, Рома? — Настя ощупывал его ноги, руки, гладила по голове и целовала, никого стесняясь.
— Да цел я, цел,— Ромка сел, одной рукой упёрся в землю, другой обнял девушку.
— Ладно, я поеду тогда, —довольный Виктор отправился к машине.
Разошлись и остальные. Только Ромка с Настей так и остались сидеть на траве, прижавшись друг к другу.
— Я машину издалека увидела, — тихонько произнесла девушка. — Почему-то сразу подумала, что за тобой. Вот и побежала. А тут ты... А ты не вернёшься в "Обитель"?
Ромка улыбнулся, положил голову на Настины ноги и посмотрел в небо.
— Нет. Не вернусь. Потому что моя обитель здесь, рядом с тобой. Ты. Ты моя обитель.