Нашего ВИ, командира роты, звали Владимиром Ивановичем. Не Владимиром Ильичём*. Хотя, как и тот ВИ, многократно отлитый в гранитах, наш ВИ, тоже с большим почтением относился к иностранным словам, оканчивающимся на “изм”. Часто употреблял многообразные измы в своих речах. С одним незначительным, однако, отличием — наш ВИ произносил “изЬм”. Упорно так произносил. Даже несмотря на ржачный, порой до неучтивости, подозревающей неграмотность командира, приём среди курсантов. Только с течением времени его подопечные уловили ноту иронии в этих его “изЬмах”. Ноту иронии, которая намекала на скептическое восприятие командиром всех этих подобострастно-пропагандистских измов.
— Прослушайте ряд объявлений, — начал кэп свою речь перед строем курсантов первой роты.
Внушительный список новостей подлежал оглашению в тот день. Впрочем, как обычно… Курсанты привычно внимали про случаи пофигизма, доходящего до кретинизма, свойственного отдельным организмам, погрязшим в рецидивизме алкоголизма, являющегося атавизмом и паразитизмом, и требующего врачевания “клизмом”.
Пункты новостной программы командира следовали друг за другом лаконичным списком на странице офицерского блокнота. Буквально одно слово на новость, из которого, заглянув в блокнот в начале очередного сюжета, на волне вдохновенного экспромта ВИ строил своё выступление.
Очередной пункт списка являл собой конкретную фамилию, но заключённую между знаками вопроса. Очевидно, что подозреваемого следовало сначала припереть к стенке, расколоть, обличить и только затем наказать. ВИ сместился от центра строя к правому флангу, туда, где, браво развернув плечи и выпятив груди, стояли самые рослые курсанты роты. “Выходит, разговор будет о них”, — выдохнули с облегчением левый фланг и центр. Старшина, стоящий рядом с командиром, успел бросить косой взгляд на список и, прочитав фамилию бедолаги, совсем не удивился.
— Снова замечание от дежурного по училищу на нашу роту! — восклицал ВИ и поведывал извечную историю, рождённую антагонизмом между офицерами и курсантами Системы. Дескать, дежурил офицер, оберегал периметр училища, обнесённый оградой. А из ночи прут курсанты из самоволки! И лезут, и лезут через забор, и разбегаются по общагам! А один долговязый перемахивал через забор да повис на пиках, зацепился шинелью и клёшами брюк. Только хотел офицер задержать курсанта, как тот вырвался — шинель-брюки в клочья — убежал. Не был пойман. А главная примета нарушителя: высокий рост...
— В ОБЩЕМ, ПРАВИЛЬНО ПАРТОРГ ГОВОРИЛ... ОМЕРЗИТЕЛЬНОЕ ЗРЕЛИЩЕ, КУРСАНТ В РВАННЫХ ЛОХМОТЬЯХ, РОЗОВЫЕ ТРУСЫ НАРУЖУ… СТРИПТИЗЬМ, СЛОВОМ! — эмоционально и метафорично подытожил объявление ВИ.
Строй — в лёжку. Ржут над "стрептизьм" в особенности. Отсмеялись. Командир выждал время, продолжил:
— А теперь вы, первая группа, самые рослые, стройтесь в шинелях!
Началась суета. На самом деле, шинели самых больших ростовок были в крайнем дефиците на складе. Наверняка, ВИ планировал выявить нарушителя таким образом, через порванную шинель. И выявил. Но не нарушителя дисциплины, лазающего через забор, а лишь того, кто по нерасторопности не успел сгрести свою шинель и оказался теперь в строю без шинели.
Строй распустили. Один паренёк недоумевал:
— Что это было? Никого не наказали? При чём здесь парторг? Неужто кэп “Малой Землёй” зачитывается на сон грядущий? Книжкой про самого правильного парторга.
— Элементарно, Лопух! — все вопросы мгновенно разрешил его друг Вовка Козловский. — Анекдот есть такой!
Муж поздно приходит с работы. Жена:
— Ты где был?
— Да, парторг наш приехал из Парижа, из профсоюзной поездки. Беседу проводил.
— А о чём?
— Рассказывал об эксплуатации рабочих в Париже. Какие там недостатки капитализма: о стриптизе рассказал!
— А что такое стриптиз? — интересуется жена.
— Как тебе получше объяснить? Ну-ка, встань на стол. С ногами встань. Раздевайся... Нет, догола раздевайся! Так. Задом повернись. Дрыгни ногой… Да-а-а, прав был наш парторг — омерзительное зрелище!...
Друзья улыбнулись. Улыбнулись советскому юмору анекдота, занятным параллелям логики командира.
А у Андрея Заики до шестого курса, до самого выпуска, так и не было шинели. Не нашлось подходящей на его двухметровый рост. Как какое построение по форме №5, Андрей тут-же оказывался с повязкой на тумбочке или ещё где-нибудь. А всё потому, что не успел он тогда схватить шинель с крючка. И никто не узнал, кто ж это тогда на пиках ограды завис, перемахивая через забор. Разве что старшина может знать? Ведь он-то прочитал фамилию нарушителя в списке нашего ВИ.
—---------------------------
* отчество Ленина политически грамотные лингвисты поучали писать через “ё” в творительном падеже.
18 октября 2024 года.
