День не предвещал беды. Александр, уставший после долгого рабочего дня, мечтал лишь о том, чтобы рухнуть на диван и уткнуться в телевизор. Елена, его жена, планировала приготовить ужин под аккомпанемент любимого сериала, а их дочь, Мария, собиралась доделать аппликацию из осенних листьев, разбросав вокруг себя ворох цветной бумаги.
Но, переступив порог квартиры, семья замерла в изумлении, будто наткнувшись на древнее проклятие в собственной гостиной. Дверь им с широкой улыбкой распахнула Анна, хозяйка дома и по совместительству – главный декоратор-любитель.
– Сюрприз! – торжественно провозгласила она, взмахнув рукой в сторону некогда уютной комнаты.
Гостиная преобразилась до неузнаваемости. Исчезли мягкий ковер, пушистый плед на диване и цветастые подушки, создававшие атмосферу тепла и уюта. Вместо них в комнате воцарилась атмосфера античного склепа – или музея, если угодно. Стены украшали гипсовые копии античных бюстов с отрешенными взглядами, на полу красовался огромный, шершавый, как наждачная бумага, ковер с изображением сцены охоты (видимо, гладиаторов на мамонтов), а посреди этого великолепия возвышался обеденный стол, больше напоминающий жертвенник, чем место для семейных трапез.
– Мам, ты решила снять исторический фильм? – осторожно поинтересовался Александр, пытаясь обойти внушительных размеров амфору, преградившую путь к дивану.
– Я же говорила, что хочу сделать из нашего дома произведение искусства! – гордо заявила Анна, поправляя тяжелую штору, больше напоминающую театральный занавес. – Теперь у нас есть собственный музей! Правда, чудесно?
Александр, Елена и Мария переглянулись. Все трое прекрасно помнили бесконечные рассказы Анны о ее планах по «облагораживанию» интерьера, но всегда надеялись, что здравый смысл (и ограниченный семейный бюджет) одержат верх над полетом дизайнерской мысли. Увы, чуда не произошло.
Александр предпринял попытку номер два добраться до дивана, но споткнулся о мраморный постамент, на котором, видимо, когда-то стоял бюст какого-то древнеримского сенатора, и рухнул в кресло, больше напоминавшее орудие пыток, чем предмет мебели. Деревянная спинка с вырезанными на ней химерами больно врезалась в спину.
– Осторожнее, дорогой, – проворковала Анна, – это же не какой-нибудь там диван, а подлинный экземпляр… ну, почти подлинный… В общем, старинное кресло!
Елена тем временем пыталась обнаружить телевизор, скрывшийся за гигантской вазой с изображением битвы кентавров.
– Мам, а где телевизор? – крикнула она, заглядывая за гобелен с изображением колесницы, запряженной четверкой лошадей.
– Телевизор? – Анна сделала удивленное лицо, будто речь шла о чем-то неприличном. – Какой телевизор? Разве можно портить такую красоту мерцанием экрана? Лучше полюбуйтесь на мозаику, я ее сама выкладывала!
Мария, пропустив мимо ушей беседу родителей, пыталась пробраться на кухню, чтобы съесть припасенный на полдник бутерброд. Но не тут-то было!
– Стой! – прогремел голос Анны. – Куда это ты с едой? Не смей крошить на пол, я же только что убралась!
– Мам, я просто хочу есть, – промямлила Мария, с тоской глядя на бутерброд в своей руке. – Можно, я пойду на кухню?
– Никакой еды в музее! – отрезала Анна. – Разве ты не знаешь, что пища – это тлен, а искусство – вечно?
Терпение Александра лопнуло.
– Мам, – прорычал он, пытаясь принять более-менее удобную позу в пыточном кресле, – я понимаю, ты хотела сделать как лучше, но… дом – это не музей!
– Это точно, – поддержала Елена, выныривая из-за вазы. – Здесь невозможно расслабиться!
– И даже бутерброд нельзя съесть, – добавила Мария, шмыгнув носом.
Анна опустилась на край кушетки, больше напоминавшей погребальные носилки, и печально вздохнула. Ее глаза наполнились слезами.
– Неужели вам не нравится? – спросила она, с обидой глядя на родных. – Я так старалась!
– Мамочка, – Елена присела рядом и обняла мать, – ты проделала огромную работу, и все это действительно красиво. Но…
– Но? – спросила Анна, вытирая слезы уголком платка.
– Но давай будем честны, – Александр поднялся с кресла и подошел к ним, – жить в музее не очень-то удобно.
– Может быть, мы сможем найти компромисс? – предложила Мария. – Оставим красивые вещи, но добавим уюта?
Анна задумалась. С одной стороны, ей ужасно нравился ее «музей», с другой – она видела, что ее семья чувствует себя некомфортно.
– Хорошо, – наконец кивнула она. – Давайте попробуем. Но телевизор мы все равно убираем!
– Мама! – хором воскликнули Александр и Елена.
Мария хихикнула. Похоже, «облагораживание» интерьера обещало быть нескучным.
В следующие выходные семейство дружно демонтировало часть «экспозиции». Амфору с почестями отправили на балкон, несколько бюстов – в чулан, а мраморный постамент, к радости Александра, и вовсе решили продать. На их место вернулись мягкие пушистые коврики, на диване уютно расположились подушки, а на стенах появились фотографии – напоминание о том, что дом – это не только красивое, но и живое пространство, где царят любовь и смех.
Анна, глядя на преобразившуюся гостиную, улыбалась. Да, она по-прежнему мечтала о доме-галерее, но теперь понимала, что главное – не количество «экспонатов», а тепло и уют, которые может создать только любящая семья.