Или - исправить минусы на плюсы!
Зина сбежала из детского дома. Да нет, сбежала – не то слово. Просто ушла. Потому что здесь никто никого не останавливал. Никто не спрашивал, как у тебя дела, в чем ты нуждаешься, сыт или голоден, здоров или болен. Раньше Зина жила в другом детском доме, располагавшемся в хорошем, богатом селе. Но началась чехарда с преобразованием этих учреждений, несколько детских домов объединили в один и разместили его в областном центре. Лишь одна из их прежних воспитательниц перешла сюда работать. Контроля никакого тут не было, каждый занимался чем мог, чтобы выжить. А она, Зина, сейчас просто бродила по городу, присматривалась, где можно с толком приложить свои силы. В магазине ей удалось украсть мороженое и сейчас она его ела. И одновременно переходила через дорогу. И вдруг мороженое полетело куда-то вверх, а она – вниз. Боль была такой резкой, сильной и неожиданной, что она даже не застонала. Только почувствовала, что ее подхватили чьи-то сильные руки и положили на что-то твердое. Это оказалась скамейка, стоявшая на тротуаре. И услышала громкий крик: «Скорую! Скорую!»
Очнулась Зина в больнице. Рядом с ней сидела очень красивая женщина средних лет. Заметив, что девушка очнулась, она зашептала:
- Простите меня… Простите…
- За что? – спросила Зина и ощутила, как тяжело ей говорить – казалось, что язык сильно распух и ему просто не хватает места.
- Я виновата… Прости, доченька…
- Доченька?
Видимо, несмотря на боль, удивление так резко отразилось на лице девушки, что женщина спросила:
- Ну да. Доченька. Разве мама тебя так не называет?
- Нет. У меня нет мамы. У меня вообще никого нет.
- Господи! Как же так? Но ты шла куда-то… К кому-то…
- Просто бродила по городу. А что со мной?
- Тебя сбила машина. Моя машина. Но ты не переживай. Все вроде бы неплохо. Врачи говорят, что тебя здесь недолго продержат…
- Блин! – прошептала Зина.
- Что? Что ты сказала?
- Да ничего. Надо в детдом сообщить, где я. А то вдруг искать все же будут. Там у нас одна воспиталка есть – из старых, она меня с детства знает.
- Так ты... Господи! А родители твои где?
- Спились. Померли давно. Я их и не помню.
- Как тебя зовут?
- Зина. Григорьева.
- Ты приготовься. Сейчас милиция придет.
- Полиция. Это из-за происшествия?
- Да. Но я по-старому называю. Милиция. А меня зовут Тамара Дмитриевна.
Пришла врач – женщина. За ней осторожно, как-то крадучись – видимо, боясь потревожить больную, зашел полицейский.
- О, Тамара Дмитриевна! Не ожидал вас тут увидеть, - с удивлением сказал он. – И какими судьбами?
- Да вот… впервые в жизни… Виновата. Была за рулем.
- Но, как я понимаю, ничего страшного не случилось? – обратился он к врачу.
- Да. Несколько дней покоя. Хорошее питание. Уход. Но девочка, насколько я слышала, из детдома. Мы ее еще до конца не оформили.
- Сведения предоставим полностью. Ну, красавица, излагайте вашу печальную повесть.
Зина говорила. Полицейский записывал. Тамара Дмитриевна слушала. И думала. И решала. Дело в том, что она была совершенно одинока. Престижная работа. Высокая зарплата. По карьерной лестнице она поднималась словно на лифте, до семьи ли было! Все думала – вот еще немного… Вот еще… А потом оказалось поздно. Да, может, и не поздно, просто она стала так думать в свое оправдание. Теперь она как бы плыла в красивой лодке по волнам и все ею любовались, восторгались, говорили о ее таланте, красоте, высоком вкусе и беспредельной независимости. И лишь она одна знала, как обрыдла ей эта независимость. И вот теперь… В ее сердце что-то произошло. Оно словно сместилось и рвалось навстречу этой девушке, беспомощно откинувшейся на подушки. Зина… Без роду, без племени. Она то, что надо.
И тут произошло… явление. Полицейский бубнил и записывал, Зина что-то тихо вспоминала, а рядом с Тамарой Дмитриевной уселся странный человек с седыми, коротко стрижеными волосами и замечательно веселыми, молодыми глазами. От неожиданности она резко отодвинулась и чуть не упала со стула. Он ее бережно подхватил, вернул на место и тихо, шепотом сказал:
- Я – Кирилл. Не бойтесь. Вы очень, очень давно мне нравитесь. Наверное, я вас люблю. Но все не решался сказать об этом. И вот теперь… Случай помог. Вы – в растерянности и я решил вас утешить.
- Но… Я не очень понимаю… Мне неловко. Вот так, при всех… Я – человек другой формации… Для меня традиции – не пустой звук. Ухаживания. Признания.
- А я сразу через все это перескочил! Зачем время терять? Вы мне и так верите.
- Но…
- Да никаких но. Я это вижу. Знаю.
- Откуда? Да и вообще – как вас сюда пустили? В эту палату? Да еще во время беседы с… полицией.
- А я никого никогда не спрашиваю, где и с кем мне быть.
- Ага. Человек-невидимка.
- Простите, Тамара Дмитриевна. Но я не могу слушать вас одновременно, заметил полицейский. - Вот сейчас закончу с пострадавшей, и…
- Извините, я не думала, что вам мешаю.
- Нет, просто вы что-то говорите, и я не совсем улавливаю…
- Но я не с вами говорю.
- А с кем?
Тут Тамара Дмитриевна ощутила на себе и Зинин любопытный взгляд. А Кирилл между тем вовсю улыбался. И улыбка эта была такой светлой, широкой, вольной, такой праздничной, что сердце Тамары Дмитриевны, уже впустившей туда Зину, открылось и для него. Господи, да что же это происходит? Ведь еще утром, поехав на работу, она и не предполагала, что так вот круто изменится вся ее жизнь. А Кирилл крепко сжал ее руку и тихо произнес:
- Не говорите вслух. Меня слышите и видите только вы…
- Почему? – прошептала она, прикрыв ладонью рот.
- Потому что я другой. Фантом, видите ли. Ну, вы нас так называете. А вообще я совершенно нормальный мужчина из плоти и крови, как вы любите говорить. Мужчина, способный сделать счастье любимой женщины. Просто на вашей планете я невидим.
- Но я-то почему вас вижу и слышу?
- Потому что я вас… как бы это выразиться по-вашему… включил. Как свет вы включаете.
- А других?
- А других нет.
- Почему?
- Выйдем в коридор. Я за вас боюсь. Еще не хватало, чтобы плохо о вас подумали. Дескать, в результате происшествия повредила голову… С вашей профессией этого допускать нельзя.
Тамара Дмитриевна встала и, сказав, что ей необходимо выйти на минуточку, отправилась в коридор. Рядом стоял столик с дежурной медсестрой, а потому Кирилл повел ее в холл, где как раз никого не было.
- Извините, я все искал повод для того, чтобы вам объявиться. Нужен был какой-то толчок. И вот сегодня это случилось. Вы потеряли управление. Но я не дал девочке погибнуть. Она, в общем-то, почти здорова и будет, насколько я понял, вашей дочерью…
- Мысли мои прочли… Странно то, что я ничему не удивляюсь. Ни вашему появлению, ни тому, что знаете, о чем я думаю. В общем-то, я предполагала, что мы не одни во Вселенной. И будто чего-то ждала. И вот оно произошло. Но как это будет в реальности, я совершенно не представляю. Вы что, хотите жить у меня? Извините, если я в ваших глазах слишком самоуверенна.
- Да. Я хочу жить у вас. И надеюсь, что мы будем счастливы.
- Вот так, втроем? Я имею в виду Зину. Вы догадались. Я, правда, еще не совсем уверена…
- Втроем? М-м-м… Нет, нет, вы, пожалуйста, не стыдитесь своего вопроса. Просто вы через несколько минут узнаете причину моей, скажем так, заминки. Но скажу сразу, с полной уверенностью и ответственностью - мы будем счастливы. Я ведь уже говорил, что давно за вами наблюдаю. И у меня есть сердце.
- Человеческое?
- Скажем так – более совершенное.
- И вы ради меня оказались на Земле? Как бы… влюбились, что ли?
- Мне трудно объяснить вашими терминами… Мы с вами образуем единое целое.
- А если … не образуем?
- Нет, вы не поняли. Мы уже образуем единое целое. Вы и я. Мы неразделимы. И это больше, чем любовь. Любовь – чувство. Высокое, красивое, всеобъемлющее. А мы с вами – ячейка… космоса. И на нас возложена определенная миссия.
- Какая миссия?
- Делать добро и…
Разговор прервал полицейский, вышедший в холл.
- Это я вынудил вас уйти, Тамара Дмитриевна? Извините. Все. Можете возвращаться к нашей потерпевшей.
Тамара Дмитриевна пошла в палату. Кирилл, разумеется, шел рядом. Зина лежала с закрытыми глазами, руки – на одеяле. Тамара Дмитриевна погладила их, отметив, какие длинные у нее пальцы. Такие бывают у пианистов. И если у девочки есть слух, то можно будет нанять ей преподавателя…
- Спасибо вам, - вдруг прошептала Зина.
- Да за что?
- Вы назвали меня доченькой…
- Девочка, расскажи-ка мне о себе.
- Не хочу вам врать.
- А ты правду скажи.
- Не могу. Это как снова все пережить. Ад. Люди боятся ада, а я в нем побывала. В детстве. И не только в детстве…
- И все же расскажи. Я слушаю.
- Больно…
- Позвать доктора?
- Зачем? Мне по жизни больно.
- Милая девочка… Я почему-то… Когда тебя увидела… Сердце дрогнуло.
- Хм. Сердце. Значит, оно у вас есть.
- Да. Есть. Я это точно знаю. Потому и решилась… сделать тебе предложение. Пока мы одни. Выслушай меня и ничему не удивляйся.
- А Кирилл? Он ведь тоже услышит.
- А я выйду в коридор. Мешать не буду.
- Кирилл. Так ты что, его видишь?
- А почему я не могу его видеть? Не так уж сильно меня и тряхануло, как выяснилось.
- Ладно. Сегодня на меня тоже так много обрушилось, что я без всяких психологических подходов сразу спрошу – в дочки ко мне пойдешь?
Зина молчала. И улыбалась.
- Я – судья. Работаю в суде. Материально обеспечена. У меня хорошая квартира. Четырехкомнатная. Одна живу. Не знаю, зачем такую и купила.
- Теперь знаете. Как раз каждому по комнате.
- Ну да. Только нас трое получается. Ты, я вижу, согласна?
- Да. Только есть условие. Я одна к вам не пойду. У меня друг есть.
- Зина, я люблю животных, не сомневайся.
- Это мой любимый мальчик. Гена. Мы вместе в детдоме выросли. И я его не брошу. Мы скоро будем совершеннолетние и обязательно поженимся. Мы всегда вместе. Сегодня он просто приболел и я пошла гулять по городу одна.
- Приболел… А врача ему вызвали?
- Господи, какой врач! К нам и не поедет никто. Разве что «скорая». Но вы не ответили…
В палату довольно стремительно вошел Кирилл и сел рядом с Тамарой Дмитриевной.
- Сейчас будет обход, Зина. Проситесь, чтобы вас отпустили. У вас ничего серьезного. Все так хорошо складывается… И нас будет четверо. А, Тамара Дмитриевна? Большая дружная семья.
- И нам всем будет хорошо, - прошептала Тамара Дмитриевна.
- И вы никогда не вспомните, как выглядит одиночество. Гена – хороший парень, вы уж мне поверьте.
- Да. Пусть так и будет. Мудрецы говорят – если можешь изменить свою жизнь, надо обязательно это сделать.
Она почувствовала, что преображается. Становится другой. Готовится к полету. В неизвестность? Ну и пусть. Хоть в невесомость. Она улыбнулась – с Кириллом как раз это-то наиболее вероятно.
И тут Тамара Дмитриевна уловила какие-то странные и очень сильные лучи света, идущие от Зины. Эти лучи словно связывали, скрепляли их отношения. Ей стало необыкновенно хорошо, она протянула к девушке руки и та, взявшись за них, приподнялась и села на постели.
- Ты, Тамара, не волнуйся так уж сильно. Береги себя. Гена сюда мчится. Сейчас увидитесь, - просто сказал Кирилл.
Тамара Дмитриевна отметила, что он назвал ее на ты и – без отчества.
- И как он про меня узнал? – спросила Зина.
- А я-то на что!
- Но у него мобильник украли.
- Ах, девочка, на планете существует масса других видов связи. А Геннадий уже в коридоре. Его завернули – не надел бахилы. Но – сейчас, сейчас…
И дверь распахнулась. Юноша влетел в палату и бросился к Зине. Тамара Дмитриевна и Кирилл деликатно отвернулись, а потом и вовсе вышли в коридор.
- Мне, возможно, показалось, но этот Гена так похож на Ньютона. У моего коллеги в кабинете висит его портрет.
- Да. Интересный юноша. Берите, не пожалеете.
- Именно к этому я и расположена, - твердо сказала Тамара Дмитриевна.
К ней подошел Геннадий.
- Я хочу с вами познакомиться. И принять ваше предложение.
- Вот так, сразу?
- Да. Вы ведь тоже все решили в считанные минуты.
- Конечно. Но мне помог в этом… Кирилл. Который явился к нам из других пределов. Как сказочный принц.
- Которого ты ждала всю жизнь.
Конечно, она ждала. Просто вида никогда не показывала. При ее профессии, должности это было бы особенно глупо. Она была судьей по уголовным делам, а насилия и убийства вообще не располагают к восприятию принцев. И вот теперь – он рядом, и у нее сложилась семья. Сумеет ли она с этим справиться? Тамара Дмитриевна понимала, что ключевое слово тут вовсе не это «сумеет». Главное – хочет ли? И тут за нее ответило ее многолетнее одиночество – да, хочет. Да, наступает новая жизнь.
- А у меня есть дача, - вдруг произнесла она. – Но я редко там появляюсь. Все травой заросло…
- А мы-то на что?
И Геннадий с Кириллом одновременно бросились ее обнимать.
- Признаюсь честно – я думала, что моя миссия на земле уже определена. Я приношу пользу обществу. И – точка. Оказывается, существует что-то еще, где я могу приложить силы.
- И пока вы еще не знаете, сколь обширна эта территория… И сколь значительна ваша миссия… А плакать не надо. Вот и Зина хочет вам сказать то же самое.
Одной рукой Зина обняла своего Геннадия, другой – Кирилла. Она неплохо держалась на ногах, но такая поддержка была ей не лишней.
Показалась врач, которая, еще не дойдя до них, громко, по слогам произнесла на весь коридор:
- От-пус-ка-ем!
А затем подала Зине бумажку с названиями лекарств и дозировок.
- А в детдом ваш позвонили, - уточнила она. – Они попросили, чтобы девушка добралась к ним сама. Нашим транспортом. У них там что-то с машиной…
- Конечно, конечно. Я – за рулем, - заверила Тамара Дмитриевна.
Оставив все свои переживания, она тут же связалась с руководством детдома и рассказала о сложившейся ситуации и своих планах на будущее – совместное с их воспитанниками. Кажется, там были этому очень рады. И все четверо они с легким сердцем отправились к Тамаре Дмитриевне – в свой новый дом. Квартиру. И когда все вместе они переступили порог, случилось что-то невероятное – они стали неким единым целым. Настоящей семьей, с которой – и в горе, и в радости. Новые родственники удивленно и радостно смотрели друг на друга. Каждый понимал, что такое высокое чувство – это великое счастье, которое, возможно, дается человеку только раз в жизни.
- Вот это шиз… Я падаю, - тихо произнесла Зина.
- Уверяю вас, это еще не все. Вы взлетите высоко. Над миром, - заверил их Кирилл.
- А… мы совершим что-то еще? Более глобальное? - спросила Тамара Дмитриевна.
- Так глобальнее уже некуда, - искренне сказала Зина. – Мы с Геномом и так уже… в волшебном мире находимся.
И тут Кирилл взял слово и долго его не отпускал. Потому что это было не одно слово. Они ходили по комнатам, рассматривали картины, книги, которых было великое множество, подходили к окнам, любовались видами на речку, на парк, где гуляли люди, и слушали, слушали. Суть его выступления была в том, что все произошедшее с ними сегодня – это лишь пролог к большому произведению жизни. То, что случилось, подарило им уверенность в себе, они почувствовали, что под ногами – твердь, определенность. Но существуют еще такие понятия, как нужность, полезность, дело всей жизни – не для себя, а на благо людей, земли, всего живого, наконец. Вся эта тирада не казалась надуманной, фальшивой, настолько сильна была вера Кирилла в истинное предназначение каждого человека. И вопрос – можно ли изменить жизнь на всей земле – уже не казался риторическим. Можно. Люди должны по-иному посмотреть на себя и на все, что их окружает. Исправить минусы на плюсы. Это возможно вместе с мощным потоком энергии доброты, которая призвана объять весь мир. Чтобы он не рухнул как карточный домик.
Тамара Дмитриевна и ребята слушали Кирилла и ощущение собственной значительности не позволяло им сомневаться в том, что все так и будет. В это верит Кирилл. Природа. Великий космос. В это верят они сами. Участники преображения жизни, земли. И Геннадий тут же заговорил об учебе в вузе и о том, что он хотел бы служить науке. А, значит, всему человечеству. Зина призналась, что мечтает стать хорошим педагогом. И хорошей матерью своим детям. Не одному ребенку – нескольким. А Тамаре Дмитриевне так захотелось вдруг перейти в мировые судьи и она совершенно не думала при этом о потере в заработной плате. Забегая вперед, скажу, что у них все получилось. А пока…
- У тебя прекрасный кабинет, Тамара, - заметил Кирилл и пошел в следующую комнату.
- А это моя спальня…
- Наша.
Тамара Дмитриевна заметно смутилась.
- Ну, я не знаю… Как так вдруг…
- Ох, сколько лишних слов! Я же говорил, что ты давно не выходишь у меня из головы… Так давно, что я скоро засохну, как ваш… гладиолус на даче.
- Соглашайтесь, Тамара Дмитриевна. А на даче мы никому засохнуть не дадим, - заверила Зина. – Но вот у нас – другая тема. Нам бы пока отдельно, так сказать, пожить. В разных комнатах.
- Мне приятно это слышать, - откровенно сказала Тамара Дмитриевна.
Молодые люди выбрали себе по комнате. А потом все собрались в просторной и уютной кухне. Заметив, что Тамара Дмитриевна стоит как перед прыжком в воду, Кирилл отправил ее переодеться, прийти в себя, а сам стал готовить обед. Молодежь помогала. Тамара Дмитриевна появилась тогда, когда стол был уже почти накрыт. В замечательно красивом домашнем платьице и с телефоном в руках.
- Договорилась, что сегодня могу быть свободна. На работе все уже всё знают. Откуда? А вы… Ох, вам ведь не во что переодеться! Сегодня же поедем в магазины!
Ребята улыбались. Радовались. Счастье на них упало прямо с неба.
- Вы правы. Небо – оно всем желает счастья, - сказал умеющий, как мы знаем, читать мысли Кирилл. – Но оно же требует взаимности…
- Так ведь мы готовы, - чуть ли не хором сказали Тамара Дмитриевна, Зина и Геннадий.
Они смеялись так звонко, искренне и радостно, что это услышал даже сам Берг.
- Ишь, как Кирюша их расшевелил! Молодец! От них уже пошла цепочка… Смотри, Глория! Наша паутина вселенского примирения, понимания, единения плетется без остановки.
- Наше кружево.
- Красиво. Но… Паутина прочнее.
И разве можно было с ним не согласиться!
На снимке - картина Петра Солдатова "Жизнь".
Приходите ко мне и по другому адресу, в VK https://vk.com/club224151564Всё есть везде. "Звёзды", скандалы, мистика