На следующий день утро началось, как всегда, с молчания. Сергей ушёл на работу раньше обычного, чтобы не сталкиваться с женой и дочкой, которые только недавно проснулись. Елена, чувствуя себя разбитой, пыталась собрать себя по кусочкам. Она уже несколько дней не могла сосредоточиться на работе — её занятия с учениками по английскому проходили в полусонном состоянии. Она ловила себя на том, что пропускает слова мимо ушей, думая о случившемся.
Кира встала, не сказав ни слова, села за стол на кухне и начала ковырять вилкой омлет, который мама приготовила для неё на автомате. Взгляд дочери был уставшим, и в её глазах читалось отчуждение. Елена чувствовала, как натянутые нити между ними всё больше рвутся, и от этого у неё сжималось сердце.
— Кира, я понимаю, что ты сейчас злишься, — начала Елена осторожно. — Но если ты уйдёшь, ты только усугубишь ситуацию. Мы должны держаться вместе, чтобы пережить этот кризис.
Кира молчала, продолжая ковырять вилкой тарелку, словно мать говорила не ей.
— Я знаю, что ты чувствуешь, — продолжала Елена, несмотря на отсутствие реакции со стороны дочери. — Мы с папой действительно переживаем трудные времена, но это не значит, что всё кончено.
Кира резко отложила вилку и поднялась из-за стола, не глядя на мать.
— Что ты знаешь, мам? — голос её прозвучал сухо и холодно. — Ты даже не представляешь, каково это — жить в постоянном напряжении. Вы с папой словно чужие друг другу. Вы и меня делаете чужой.
Елена не сразу нашла, что ответить. Она знала, что её дочь страдает, но не могла найти слов, чтобы объяснить ей всё, что происходит в их отношениях с Сергеем. Как сказать подростку, что её родители теряют друг друга, но боятся признаться в этом себе? Её руки дрожали от напряжения, и в голове крутились тысячи мыслей, но ни одна не казалась правильной.
— Кира, ты важна для нас, — наконец произнесла Елена, её голос дрожал. — Мы стараемся… правда стараемся, чтобы всё было лучше. Ради тебя, ради семьи.
— Ради семьи? — Кира повернулась к ней, сжав кулаки. — Где она, эта семья? Папа уходит рано и приходит поздно. Ты весь день работаешь. А мне что делать? Сидеть и ждать, пока вы наконец-то скажете, что всё кончено?
Эти слова словно разрезали воздух на части. Елена не смогла сдержать слёзы. Она поняла, что их проблемы слишком очевидны для всех, и Кира, несмотря на свой возраст, видела и чувствовала больше, чем они ожидали.
— Я не знаю, что будет дальше, — сказала Елена, всхлипывая. — Но я знаю, что люблю тебя. И несмотря ни на что, ты — моя дочь. Ты всегда будешь важна для меня. Мы сделаем всё, чтобы это исправить. Обещаю.
Кира посмотрела на неё, и на мгновение в её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Но она снова отвернулась, сжав губы.
— Мне нужно в школу, — бросила она через плечо и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Елена осталась сидеть на кухне, чувствуя, как опустошение заполнило её душу. Внутри было только одно желание — всё исправить. Но как? Она чувствовала, что даже если они с Сергеем смогут как-то разобраться со своими проблемами, вернуть доверие дочери будет гораздо сложнее.
Чуть позже в дверь постучали — это был маленький Миша, вернувшийся с прогулки с бабушкой. Увидев, что мама плачет, он сразу подбежал к ней, обнял её за ноги и тихо спросил:
— Мамочка, ты почему плачешь?
Елена вскинула руку, нежно погладив сына по голове, и постаралась улыбнуться сквозь слёзы.
— Всё хорошо, Мишенька, — сказала она, пытаясь скрыть свою боль. — Просто мама немножко устала.
Но даже маленький сын, с его добрыми глазами и заботой, не мог залечить рану, которая уже глубоко въелась в её сердце.
Вечером, когда Сергей вернулся домой, напряжение всё ещё витало в воздухе. Он сразу почувствовал эту гнетущую атмосферу. Внутренне готовясь к очередному разговору, он не хотел снова накалять обстановку, но знал, что избежать этого не получится.
— Лена, мы можем поговорить? — тихо спросил он, глядя на жену, которая сидела на диване, механически листая страницы книги.
Елена медленно отложила книгу и подняла взгляд на него. В её глазах больше не было прежней теплоты. Сергей ощутил, что между ними сейчас настоящая пропасть.
— О чём? — спросила она с усталостью в голосе. — Мы уже столько раз всё обсуждали, Сергей. Я устала говорить и слышать одно и то же. Ничего не меняется.
Он присел напротив неё, его руки нервно сжимались и разжимались.
— Я понимаю, что ты не хочешь больше этого обсуждать. Но я не могу просто сидеть и ждать, когда всё разрушится окончательно. Я хочу всё исправить. Я сделаю всё, чтобы ты смогла снова доверять мне.
Елена закрыла глаза и на мгновение замолчала. Её сердце сжалось от его слов, но она знала, что простого разговора мало. Слова не могли стереть ту боль, которую она носила в себе каждый день.
— Дело не только в доверии, Серёж, — тихо сказала она, открывая глаза. — Мы потеряли друг друга задолго до твоей измены. Мы перестали быть близкими. Я не знаю, как вернуть это. И я боюсь, что, возможно, мы уже не сможем.
Сергей наклонился вперёд, чувствуя, как отчаяние нарастает внутри него. Он был готов бороться, но впервые осознал, что слова могут быть бессильны перед тем, что уже произошло.
— Ты правда думаешь, что всё кончено? — тихо спросил он, его голос дрожал.
Елена посмотрела на него, её глаза были полны слёз.
— Я не знаю, Сергей. Правда не знаю.