Мой отец Иван Иванович Шепитько работал инспектором Староминского госбанка. У них был сплоченный коллектив, многие праздники мы отмечали семьями сотрудников. Особенно запомнились Новогодние утренники, которые устраивали для детей с дошкольного возраста и лет до десяти.
Встречали нас дед Мороз и Снегурочка, кружили в хороводах, загадывали загадки, проводили викторины, вручали скромные сладкие гостинцы. Я старательно учила к утреннику новогодние стихи, рассказывала их, стоя на табуретке.
Помню, как школьницей заходила к отцу в банк, где тяжеленную дверь открывал охранник, и спрашивала у папы разрешения погулять и искупаться на речке. Он разрешал входить в воду только по пояс. И я слушалась, так как он мог неожиданно прийти в свой обеденный перерыв на берег Сосыки и проверить, как выполняю его наказ.
Воспитывал меня отец в казачьих традициях. Это предполагало множество обязанностей по дому и хозяйству. Старалась все выполнять добросовестно, чтоб вечером меня отпустили погулять: лузала жерделы, рвала траву свиньям, поливала огород ведром, набирая воду из колодца. А еще следила за порядком в доме, чистила овощи к ужину.
Когда подросла, к изначальным обязанностям добавились другие. А еще я по пятницам бегала мыть полы у «дедушки Павлуши».
Но домашние дела меня сильно не напрягали. С годами научилась все выполнять быстро, возможно, во вред качеству. А еще много читала, класса с восьмого серьезно взялась за классику, русскую и зарубежную. И если книга была захватывающей, не могла оторваться от чтения, поэтому только перед приходом родителей с работы, особенно отца, спешила выполнить все свои обязанности по дому.
По выходным отец нередко брался сам варить настоящий кубанский борщ. Он не терпел, чтобы его отвлекали, и мы старались не заходить в летнюю кухню, где он кудесничал возле газовой плиты с подсоединённым к ней привозным баллоном.
Когда начинался учебный год, мои обязанности непроизвольно сокращались, оставалась только уборка в доме и у дедушки. Я старалась заняться ею в пятницу, чтоб в субботу быть свободной. Ведь в СШ № 1, где училась, по субботам проводились замечательные вечера, которые готовили сами старшеклассники, в том числе наш 10 «Б».
На танцы в Дом культуры меня еще не отпускали, и школьные вечера были единственной моей досуговой площадкой.
У папы и его фронтовых друзей еще в послевоенные годы сложилась традиция ходить по субботам в баню. После они неизменно собирались у нас во дворе, под роскошным орехом и жерделой, выпивали фронтовые сто грамм, вспоминали тяжкие военные годы.
Каждый из них делился своим, наболевшим. Из этих обрывочных сведений, услышанных часто вскользь, я узнавала об ужасах, через которые прошел мой отец в фашистском концлагере. Нам, детям, отец ничего не рассказывал о войне. А если и пытался порой по моей просьбе приоткрыть завесу тяжелого душевного груза, то его душили слезы и он вскоре замолкал.
А еще мой папа любил украинские песни. И часто затягивал свою любимую «Несе Галя воду, коромысло гнеться, а за ней Иванко, як барвинок вьеться». А еще «Ой, чий-то кинь стоить, тай сива гривонька, сподобалась мени, сподобалась мени, тая дивчинонька».
И это закономерно: отец мой - потомственный запорожский казак, перенявший эти задушевные напевы от своих предков, переселившихся на Кубань.
Инна ШЕПИТЬКО