«Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика» представляет собой биографическую работу, созданную в первых десятилетиях XIV века и посвященную жизни короля Франции Людовика IX (1226-1270 гг.). Автором этой значимой книги стал его сенешаль — Жан де Жуанвиль, который долгое время служил верным спутником короля.
Исследовательская деятельность французского ученого Жозефа Бедье значительно обогатила понимание фигуры Жана де Жуанвиля и его творчества. В своей работе он создал образ Жана, как человека, преданного королю, но в то же время вдохновленного глубокой религиозной идеей «Так хочет Бог». Для сенешаля, который осознавал происходящее на Востоке через призму христианского учения, было важно подчеркивать как сходство, так и отличия от своей веры, что отразилось в отборе материала, оценках и суждениях в «Книге благочестивых речений».
Ключевыми фрагментами являются описания военных действий монголов против конийского султана, рассказы о дипломатических контактах монгольских (или, как написано в тексте, «татарских») послов с Людовиком Святим, а также посольство, отправленное королем Франции в ответ Великому королю татар с предложением «монгольского мира». Обратим внимание на отрывки, проливающие свет на причины интереса европейцев к установлению тесных связей с правителями Востока, и в частности, с Империей Монголов.
Первое упоминание о монголах («татарах») связано с их обращением к Людовику IX через своих послов, стремящихся предложить помощь великого хана в освобождении Святой земли от мусульман:
«Когда король находился на Кипре, великий король татар направил к нему своих послов с множеством добрых и учтивых слов. Среди прочего он сообщил ему, что готов помочь завоевать Святую землю и освободить Иерусалим от рук сарацин»
В этом выступлении акцентируется именно военная помощь, что подчеркивает запрос христианского общества на противостояние с исламом в контексте крестовых походов и Реконкисты.
Неудачи в VII крестовом походе вынуждают крестоносцев искать союзников в борьбе с мусульманским миром, создавая сложную ситуацию: переговоры о военно-политическом союзе ведутся с иноверцами. В то время как Европа только что пережила разрушительное вторжение монголов, многие страны были опустошены. К середине XIII века христианские государства уже осознавали как огромную мощь этого создания, так и трудности переговоров с ним. Примером последнего выступает неудачная попытка папы Иннокентия IV остановить убийства католиков монголами на территории Восточной христианской Европы вследствие Западного похода (1236-1242 гг.).
Для Людовика Святого, как искренне верующего христианина, важно было преодолеть опасения общения с потенциальными союзниками, которые совсем недавно были жестокими разорителями христианской земли. Сенешаль не просто отправляет в ответную дипломатическую миссию к «великому королю татар», но действительно старается сделать её как можно более миссионерской. Он отправляет с посланниками проповедников и подарок в виде дорогостоящего шатра, отражающего положения католической веры. В своих записях Жан де Жуанвиль подчеркивает значение этой экспедиции:
«Чтобы убедиться, сможет ли он обратить татар в нашу веру»
«Это он им послал с двумя братьями-проповедниками, знавшими сарацинский язык, чтобы показать им и наставить, во что они должны верить»
«Для того, чтобы наставить их в вере»
Тем самым он акцентирует внимание на религиозных и миссионерских аспектах, показывая, что король искал не просто военно-политического альянса, но также желал обратить их в христианство.
Реакция монголов на отправленное посольство поступает к Жуанвилю уже после возвращения первой. Однако его работа сосредоточена не на процессе переговоров, а на восприятии монголами христианства и тех артефактов, которые были привезены посланниками. Дипломаты отмечают наличие христианина-военачальника при дворе монгольского владыки, и в то же время подчеркивают, что монголы использовали религиозные конфликты в своих интересах:
«У них много христиан, кои держатся греческой веры, это те, о которых мы рассказали, и другие. Их они посылают на сарацин, когда собираются воевать с ними; а сарацин отправляют на христиан, если воюют с христианами
Так, наличие христиан в армии хана, по-видимому, оправдывает союз с монголами. Этот фрагмент не только вскрывает взгляд западного европейца XIII века, на религиозную нейтральность, царившую на территории Монгольской империи, но и подчеркивает те акценты, которые наиболее его волновали. В произведении внимание автора сосредоточено на монгольской религиозной терпимости, что является важным сигналом. Для христиан, осуществляющих контроль над мусульманским населением в Святой земле, вопрос о мирном сосуществовании различных религий в одном государстве приобретал особую актуальность.
Автор использует богатые эпитеты, когда говорит и о вмешательстве «татар» в конфликт между армянским королем и конийским султаном. Армянский король, согласно Жуанвилю, стремился освободиться от зависимости Конийского султаната, заключив союз с монголами. Но не столько конфликт важен сам по себе, сколько факт того, что в жизнеописании нашлось место для подобного упоминания.
Армянское королевство было христианским бастионом на Востоке, чья судьба была значима для жизней христиан. Однако нельзя недооценивать и союзнические отношения между Людовиком IX и правителями Киликийской Армении, на что указывает подарок армянского короля – роскошный шатер. Этот рассказ демонстрировал прочную связь между армянским и французским королем.
Роль, которую Жан де Жуанвиль отводит «татарской армии» в конфликтах, является ключевой. Когда он описывал решающие сражения с врагами, основная заслуга возлагалась именно на монголов:
«Долго длилась битва, и татары истребили столько людей султана, что о нем больше никто и не слыхал»
Таким образом, «татары» у Жуанвиля представлены как мощные защитники христианства, победившие мусульманских соперников. Это укрепляет идею о целесообразности союза христианского короля с монголами.
Наряду с описаниями военного дела, Жан де Жуанвиль делает акцент на социальной структуре монгольского общества. Отметив роль женщин при дворе хана, он передает информацию, которая удивила бы европейцев:
«С ними на битву идут все женщины, не имеющие детей; им они платят так же, как и мужчинам, в соответствии с их силой. И послы короля рассказали, что наемники, мужчины и женщины, вместе едят в жилищах знатных людей, которым они служат; и мужчины, согласно закону, установленному для них их первым королем, не осмеливаются никоим образом коснуться женщин»
«Женщины, имеющие детей, ухаживают за животными, стерегут их и готовят мясо тем, кто идет в бой»
Это проявление равенства, необычного для средневековой Европы, становится любопытным фактом для западного читателя, подчеркивая в то же время соблюдение определенных норм, одобряемых и христианской церковью.
Рассматривая структуру управления в монгольском обществе, Жан де Жуанвиль изображает «великих королей татар» как монархов. Все военные хитрости и успехи, о которых он упоминает, связаны именно с ними. Военные победы, упоминаемые в тексте, происходят под руководством «великих королей», за исключением битвы христиан против персов (ключевую роль в ней играют христианский князь и божественное вмешательство). Первым из великих ханов, которого отмечает «Книга благочестивых речений», является «мудрец», устанавливающий законы. Например, закон о неприкосновенности женщин-воинов:
«согласно закону, установленному для них их первым королем, не осмеливаются никоим образом коснуться женщин»
Таким образом, он предстает как правитель с военными, представительскими и законодательными полномочиями, а власть его установлена Свыше. Это создает у христиан ясное понимание − его право управлять дано Богом и, следовательно, легитимно.
Структуру власти в Монгольской империи также составляют «князья», о которых источник говорит немного. Из упомянутого видно, что «татарский князь» не сильно отличается от западноевропейского феодала, командующего армией и управляющего определенной группой населения. Эти образы рисуют монгольский мир как часть общего, более широкого контекста.
Однако не только образы делают мир монголов понятным для европейца. В «Книге благочестивых речений» автор интерпретирует явления неизвестной цивилизации через собственные термины. Так, он использует слово «Signour» (сеньор): «Il les fist taire, et lour dist: «Signour, se vous voulez que je soie vostre roys, vous me jurerez par Celi qui a fait le ciel et la terre». Это обращение «мудреца» к «татарам» говорит, что Жуанвиль считает, что управление обществом должно осуществляться знатными особами, которые могут выбирать правителя. Монголы в этом контексте воспринимают Мудреца как «roy» (короля), а военачальников — как «princes» (князья, владыки).
При создании образа Востока XIII века, находившегося под контролем Монгольской империи, западный христианин, не обладая достаточными знаниями о монголах, охотно проецировал знакомые образы и идеи на новую реальность. Он внедрял в восприятие Востока собственные реалии и концепции, важные для западноевропейской цивилизации, включая идеи о едином Боге, который проявляет себя в каждом обществе, и о власти, полученной от Бога, а также институтами, такими как монархия и сеньоры. Кроме того, в монгольском государстве автора интересовали явления, актуальные для политической жизни Европы, такие как поиск союзников в борьбе с мусульманами и возможность продуктивного взаимодействия людей разных верований в одном государстве.