— Зачем тебе добрачная квартира? Я нашел покупателей, продадим и слетаем в отпуск! — нагло заявил Олег, стоя в дверях кухни и рассеянно крутя ключи в руке.
Катя замерла, не веря собственным ушам. Она только что вернулась с работы, голова была забита отчетами, совещаниями и тем, что дома наконец можно будет расслабиться. А тут — как гром среди ясного неба.
— Что?! — она отложила чайник, не отводя от мужа взгляда.
— Да, слышала же. Зачем тебе эта квартира? Мы можем продать её и вложить деньги в отдых. Мы давно об этом говорили, — Олег продолжал спокойно, будто говорил о самой естественной вещи в мире.
Катя сглотнула. **Добрачная квартира**. Он так легко произнёс эти слова. Квартира, которая досталась ей от родителей, в которой она провела почти всю свою жизнь до их смерти, стала чем-то вроде символа её личной независимости. И вот теперь Олег говорит о ней, как о какой-то незначительной детали их общей жизни, о чем-то, что можно продать ради поездки на море.
— Олег, это не просто квартира. Это моё наследство, мой дом. Ты правда хочешь продать её ради отпуска? — Катя едва сдерживала нарастающий гнев.
Он усмехнулся, словно не заметил её настроения.
— Ну да. А что такого? Мы ведь живём вместе, ты даже туда не ходишь. Чего она стоит, эта квартира? Гораздо лучше будет продать её и провести время с пользой. Может, наконец купим машину, как давно хотели, а потом в отпуск.
Катя чувствовала, как внутри всё закипает. Ещё год назад, когда они только начали жить вместе, такие слова, возможно, не вызвали бы у неё такой реакции. Она тогда смотрела на Олега сквозь розовые очки: он был красив, уверен в себе, умел заряжать её своей энергией. Но сейчас… сейчас, когда между ними стало меньше страсти и больше реальных бытовых проблем, этот уверенный тон стал казаться ей не просто раздражающим, а угрожающим.
— Ты вообще понимаешь, что говоришь? — спросила она, глядя прямо ему в глаза. — Это не просто жильё. Это часть меня, моей семьи. Ты хочешь продать воспоминания?
Олег закатил глаза.
— Катя, ты драматизируешь. Воспоминания — это воспоминания. Квартира — это просто стены. Мы можем сделать лучшее вложение этих денег.
Катя резко встала, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Её голос дрожал, но она больше не могла сдерживаться.
— А почему, Олег, ты вообще решил, что можешь решать за меня? Это моя квартира, я её унаследовала от родителей. Ты никогда не говорил, что собираешься её продать. И что за покупатели? Когда ты успел их найти?
— Да не кипятись ты так, — отмахнулся он, как будто её возмущение было детской капризной истерикой. — Просто предложил вариант. Один знакомый риэлтор сказал, что на такие квартиры сейчас большой спрос. Нам дадут хорошие деньги, ты же понимаешь.
Катя не могла поверить в происходящее. Олег был деловым, прямым человеком, но эта наглость… Он даже не подумал спросить её мнения до того, как начал действовать. Он просто решил, что она согласится. Ведь он всегда получал своё. Но в этот раз всё было иначе.
— Нет, — твёрдо сказала она, ощущая, как внутри неё что-то треснуло. — Я не собираюсь продавать квартиру.
Олег остановился, глядя на неё с неожиданной серьезностью.
— Почему нет? Ты же видишь, что это выгодно.
— Потому что это **моё**. — Катя почувствовала, как внутри неё нарастает решимость, которую она раньше редко ощущала рядом с ним. — Моя квартира, моё решение.
Олег нахмурился. В его глазах мелькнуло раздражение.
— Катя, не будь упрямой. Ты живёшь в нашей общей квартире, зачем тебе две?
— Не понимаю, почему ты решил, что можешь вот так просто распоряжаться моим имуществом, — ответила Катя, всё больше чувствуя, как гнев переполняет её. — Мы же об этом никогда не говорили. Ты даже не спросил моего мнения!
— Да потому что это здравый смысл! — воскликнул Олег, уже не скрывая раздражения. — Как ты не понимаешь? Эти деньги могут изменить нашу жизнь к лучшему! Мы могли бы жить более свободно, не считая каждый рубль. Но ты продолжаешь цепляться за старые стены!
— Это не просто старые стены, Олег, — снова твёрдо произнесла Катя. — Это квартира моих родителей. И если ты этого не понимаешь, то, может, ты не понимаешь и того, как важно для меня иметь свою собственность.
— О, понятно, — протянул он, глядя на неё уже с холодом в глазах. — Так вот к чему это всё. Тебе важно "иметь свою собственность". И ты, конечно, не доверяешь мне, раз хочешь оставить её только для себя?
Катя почувствовала, как в ней что-то надломилось. Олег никогда не проявлял таких явных признаков недоверия, но сейчас его слова прозвучали как удар в самое сердце.
— Дело не в доверии, — ответила она, пытаясь сохранять спокойствие. — Дело в том, что я хочу иметь выбор. Я не собираюсь продавать квартиру только потому, что это кому-то выгодно. Это часть меня, и я не отдам её.
— Часть тебя? — Олег уже почти кричал. — Ты что, действительно веришь, что эта квартира как-то влияет на твою личность?
Катя вздохнула. Больше она не могла объяснять ему свои чувства. Он не поймёт. Не захочет понять. Это был не тот случай, когда можно договориться или найти компромисс.
— Я устала объяснять, — тихо произнесла она, глядя в окно. — Если ты не понимаешь, то это твоё право. Но я не продам её.
Олег молча посмотрел на неё несколько секунд. В его взгляде была смесь разочарования и ярости. Затем он развернулся, схватил свои ключи и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Катя медленно опустилась на стул, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Она не знала, что будет дальше. Их отношения давно трещали по швам, но сегодняшний день стал чем-то вроде кульминации. **Продать её квартиру** ради отпуска? Это был не просто абсурд. Это было предательство.
Она сидела в тишине, слушая, как тикают часы на кухне. Внутри всё переворачивалось. С одной стороны, ей было страшно. Она привыкла к Олегу, к их общему ритму жизни. Но с другой стороны — она не могла позволить ему лишить её этого последнего кусочка независимости. Её квартира была не просто имуществом. Это был её шанс сохранить себя, свою личную историю, своё "я".
Катя встала и подошла к окну. Снаружи вечерняя Москва зажигалась огнями. Город жил своей жизнью, а она стояла перед выбором, который изменит её будущее.
***
Прошла неделя. Олег всё ещё злился, а между ними повисло напряжение, которого раньше не было. Он всё больше времени проводил на работе или с друзьями, возвращаясь поздно и мало разговаривая с Катей. Она тоже не стремилась к примирению. Точка невозврата была пройдена.
Однажды вечером, когда Олег снова задержался на работе, Катя села на диван в их общей квартире и начала размышлять. Она чувствовала, что их отношения уже давно не те, что раньше. Олег всё чаще принимал решения без её участия, будто её мнение больше не имело значения. Он перестал интересоваться её делами, её мыслями и желаниями. И вот теперь попытка продать квартиру стала последней каплей.
В голове начал формироваться план. Она не могла больше жить так, словно её мнения не существует. Ей нужно было вернуть себе контроль над собственной жизнью. Квартира родителей стала символом этого контроля. И теперь, когда Олег попытался лишить её этого, Катя поняла: пора действовать.
На следующее утро она отправилась к юристу. Её решение было твёрдым, и она не собиралась отступать. Она рассказала о ситуации, о квартире, о давлении со стороны мужа.
— Я хочу переписать квартиру на себя, чтобы в будущем избежать подобных проблем, — сказала она уверенно.
Юрист кивнул,
выслушав её, и согласился помочь. Процесс не был сложным, но требовал времени.
Катя вернулась домой с чувством лёгкости. Теперь она знала, что делает правильный шаг. Решимость в её душе окрепла, и она больше не сомневалась в своём выборе.
Когда Олег узнал о её действиях, его реакция была бурной. Он кричал, обвинял её в предательстве, называл эгоисткой. Но Катя молчала, глядя на него с холодным спокойствием.
— Ты никогда меня не понимал, Олег, — сказала она в конце. — Ты думал, что можешь решать всё за меня. Но теперь всё изменится.
В этот момент она осознала, что их брак подошёл к концу. Она больше не могла жить с человеком, который не уважал её как личность.
Олег ушёл, а Катя осталась одна. Но вместо страха и одиночества она почувствовала свободу. Свободу быть самой собой, принимать решения и жить так, как она хочет.
Квартира её родителей осталась за ней, и теперь это было не просто жильё. Это было её право на свободу, которую она отвоевала с боем.