Галина Евгеньевна после очередной выходки дочери ходила по комнате и растирала пальцы рук, чтобы хоть как-то успокоиться.
Глава 237
Первые главы моих романов тут (Первая глава этого романа тоже)
«Совсем неуправляемая стала…, нельзя же так. До родов месяц с небольшим, а она такое творит. О чём она думает? Не жизнь, а сплошные истерики. Истерики из-за всего…, то суп не тот…, то творог не буду…, то на неё не так посмотрели…, не то сказали. И сразу – надутые губы, взгляд исподлобья…, и начинает орать и на меня и на отца, и проклятья сыплет на всех мужиков подряд. Что делать? Как быть? – думала она. – А может, к психологу её свозить? – Галина Евгеньевна достала из кармана телефон и усевшись в кресло решила посмотреть с какими проблемами беременные обращаются за консультацией к психологам. – О-о-о, да с чем только не обращаются…, - у Галины Евгеньевны расширились глаза. – Надо же, некоторых вообще психологи ведут всю беременность. Как же я раньше-то не подумала…, упустила…, и вот результат. Ну, моей вины тут нет. Это всё из-за Романа. Свадьба…, медовый месяц…, думали, решили всё, а оно вот как вышло…, развод, - свалила она с себя вину на Романа, и, приободрившись, решила позвонить Зыряновской. – Ладно, позвоню и договорюсь сначала на консультацию, а потом, может, и до родов возить её буду к ней…», - Галина Евгеньевна начала искать в своём телефоне номер Алевтины Леонидовны.
**** ****
- Сижу дома, как в тюрьме, – сказала она вслух - Режим дня…, режим питания…, а я не хочу…, - бросила Лена с силой подушку в стену. – Не хочу ваш суп, не хочу творог…, я колбасу хочу…, - она швырнула в стену вторую подушку. – Вам всегда было плевать на меня. Чуть что отправляли к тетке. А сейчас… «Ой, скоро ребёнок родится…, ой не навреди ему…» - передразнила она мать. – Сейчас-то что ему будет…, вырос…, ногами лупит…, - она пошарила рукой вокруг себя, ища, что бы ещё швырнуть. Не нашла. Пришлось встать с кровати и поднять подушки, чтобы их снова со злостью швырять. – О ребёнке они думают. А обо мне? Когда вы обо мне подумаете? Везде учите только выгоду искать. Ненавижу я тебя, - заорала Лена и стукнула себя ладонью по животу. – Ты слышишь, маленький уродец? Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу, - орала она во всё горло и барабанила ладонями по животу.
На её вопли прибежала Галина Евгеньевна из гостиной.
- Лена, Леночка, Леночка, не надо так. Ты чего? Давай, дорогая, успокоимся…, всё хорошо…, всё будет хорошо, - говорила она, прижимая её голову к своей груди. – Всё, всё…, вот так…, - гладила она её по голове. – Тихо…, тихо…, Леночка, мама с тобой. Успокойся, сейчас всё пройдёт
- Когда? Когда пройдёт? Когда я избавлюсь от этого…, - орала Лена с перекошенным лицом и подняв руку, хотела с силой ударить по животу. Но Галина Евгеньевна перехватила её руку.
- Лен…, он маленький, и совсем не виноват. Давай вытрем слёзы …, - вытащила она из кармана носовой платок, - и сопли тоже. Вот так, - вытирала она лицо дочери платком. – Сейчас успокоимся, и съездим…, - Галина Евгеньевна не договорила.
- Куда? – уставилась на неё Лена. – По магазинам детским не поеду, - наотрез отказалась она.
- Нет. Мы не поедем в магазины, - покачала головой Галина Евгеньевна.
- А куда? К кому ты меня повезёшь? К врачам? – пытливо смотрела Лена в её глаза.
- Нет, и не к врачам. Есть у меня одна знакомая… Она психолог. Съездим к ней. Давай, одевайся и поедем. Не бойся, на консультации я буду с тобой, - сказала Галина Евгеньевна.
Лена сразу затихла.
Галина Евгеньевна была рада такой перемене настроения дочери.
А Лена соображала, как быть ей. Никто же не знал, что она посещала сеансы Алевтины Леонидовны.
**** ****
Максим Владимирович вернулся с оперативки. Бросив свой блокнот на стол, он, отодвинув кресло, сел и включил свой ноутбук.
Его напарник Семён Смирнов, как сидел, положив ноги на свой стол, так и продолжал сидеть, даже не пошевелился.
- Ээй, Семён, ты спишь? – окликнул Смирнова Максим Владимирович.
Никакой реакции на его оклик не последовало. Максим Владимирович заметил в ухе напарника наушник.
- Ну, ладно, пойдём другим путём, - сказал он сам себе, и встав из-за стола, подошёл к Семёну и постучал костяшками пальцев по его голове
- А? Чё? – вынул наушник из уха Семён и убрал ноги со стола.
- Семён, ты где? – спросил Антонов.
- У Зыряновской в кабинете…, - ответил Семён.
- Где?
- У психолога…, - ухмыльнулся Семён.
- Не понял. Объясни, - потребовал Максим Владимирович.
- А что объяснять? Вы же сами просили съездить к Кривицким. Я съездил. Вот привёз записи сеансов, - он кивнул на свой ноутбук. – Сижу, слушаю.
- Записи сеансов?
- Ну, да. Кривицкая Диана на свой телефон записывала все сеансы, на которых была у Зыряновской.
- Удачно ты съездил, - покачал головой Антонов.
- Ещё бы. Я только заикнулся, что мы не знаем, как к Зыряновской подступиться, а она мне сама предложила их послушать.
- И как?
- Ну…, не знаю. Я прослушал только два сеанса. Зыряновская так напирает…, вроде не заметно, но гнёт свою линию. Девчонку парень бросил. Вроде, психолог должна сделать всё, чтобы успокоить. А она, наоборот, ковыряется в ране. Я не понимаю, зачем, - признался Семён. – Вот прослушаю всё, может, что-то и пойму.
Вы, Максим Владимирович сами послушаете, да?
- Конечно, послушаю, надо же знать, как с этой ст…вой разговаривать. Ты, Семён, на листочке напиши свои вопросы, замечания, выводы…
- На листочке напиши…, - хохотнул Семён
- Что тут смешного? – нахмурился Максим Владимирович.
- Да, Кривицкая, когда я с ней беседовал сказала, что ей Зыряновская на последнем сеансе, на котором она была, посоветовала ей написать вопросы на листочке и с листочком в следующий раз прийти.
- И что?
- Да, Кривицкая с листочком решила прослушать все сеансы начиная с первого. Кстати, свои записи она отксерила и мне отдала. Вот, посмотрите…, - взял Семён со стола файл с ксерокопиями записей Дианы и протянул Антонову. – Это она увидела, когда прослушала запись. А я, я бы ещё кое-что добавил к ним.
- Так добавь. Я же сказал, напиши. Работай, Семён, работай, не буду тебе мешать. Обедать пойду, - сказал Максим Владимирович и потянулся за курткой.
- Ну, нет, я тоже жрать хочу, дослушаю после обеда,- объявил Семён и встал из-за стола.