Стояло лето жаркое, душное. В деревне Малиновке жизнь текла своим чередом: бабы полоскали бельё в речке, мужики работали в поле, а ребятня гоняла кур по двору. Но в доме Ивана Сергеича творилось что-то неладное.
Иван Сергеич, мужик крепкий, работящий, всю жизнь на земле провёл. Руки у него были мозолистые, лицо обветренное, а в глазах - мудрость прожитых лет. Жена его, Марья Петровна, хлопотала по хозяйству с утра до ночи. А вот дочка их, Наталья, выбрала себе мужа городского, Эдуарда.
Эдька, так его в деревне звали, был парень видный: высокий, статный, глаза голубые. Только вот работать не любил, всё норовил полежать на диване. Наталья сперва не замечала этого, влюблённая была по уши. А вот Иван Сергеич сразу смекнул, что толку от такого зятя не будет.
"Ох, Наташка, не туда ты смотришь," - говаривал он дочери. "Не мужик это, а так, недоразумение какое-то."
Но Наталья не слушала отца, думала, что любовью да лаской исправит мужа. А Эдька тем временем совсем обленился. На работу не ходил, говорил, что "ищет себя". Целыми днями валялся на диване, смотрел телевизор да пиво попивал.
Иван Сергеич смотрел на это безобразие и переживал. Вот ведь, думал, дожили до чего - здоровый лоб на шее у бабы сидит, а та ещё и рада.
А однажды случилось вот что. Пришёл Иван Сергеич с поля, усталый, грязный. Глядь, а Эдька на крыльце развалился, пивко потягивает.
"Ты б хоть траву во дворе скосил, лежебока," - не выдержал Иван Сергеич.
А Эдька ему в ответ: "Да ладно тебе, батя. Жара такая, кто ж в такую погоду работает?"
У Ивана Сергеича аж в глазах потемнело от злости. "Батей он меня назвал, ишь ты! А ну, вставай, окаянный!"
Схватил Иван Сергеич зятя за шкирку, да и потащил к сараю. А там взял косу и сунул Эдьке в руки.
"Коси давай! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!"
Эдька сперва упирался, но потом, видя суровый взгляд тестя, взялся за косу. Да только куда там - руки-то не приучены к работе. Через полчаса весь взмок, руки трясутся, а толку никакого.
Иван Сергеич смотрел на это, качал головой: "Эх, Эдька, Эдька. Не мужик ты, а так, недоразумение."
А Наталья, глядя на это, впервые задумалась: а правильно ли она сделала, что за Эдьку замуж пошла?
Шло время, а Эдька всё не менялся. Наталья уж и плакала, и ругалась - всё без толку. А тут ещё и ребёночек у них народился, мальчонка. Иван Сергеич на внука не мог нарадоваться, а вот на зятя смотрел всё мрачнее.
"Ты хоть ради сына-то образумься," - говорил он Эдьке. "Какой из тебя отец, коли ты сам как дитё малое?"
Но Эдька только отмахивался: "Да ладно тебе, батя. Вырастет - сам всему научится."
И вот однажды случилось то, чего все давно ждали. Иван Сергеич не выдержал. Пришёл домой, а там Эдька на диване лежит, телевизор смотрит, а Наталья с ребёнком на руках полы моет.
"Всё!" - рявкнул Иван Сергеич. "Хватит! Вон из моего дома, дармоед!"
Схватил он Эдьку за шиворот и выволок на улицу. Тот и опомниться не успел, как оказался за воротами с чемоданом в руках.
"Но батя..." - начал было Эдька.
"Какой я тебе батя?!" - загремел Иван Сергеич. "Ты мне не сын, а позор! Иди, куда хочешь, только дочь мою и внука не позорь больше!"
Наталья выбежала на крыльцо, заплаканная. "Папа, может не надо?"
Но Иван Сергеич был непреклонен: "Надо, дочка. Давно надо было. Нечего такому охламону в нашем доме делать."
Эдька постоял-постоял у ворот, да и поплёлся прочь. А Наталья, глядя ему вслед, вдруг поняла, что отец-то прав был. Нельзя так жить, нельзя на шее у других сидеть.
С тех пор прошло немало времени. Наталья одна растила сына, работала не покладая рук. А про Эдьку в деревне больше не слыхали. Говорят, уехал он в город, может, одумался, а может, и нет.
А Иван Сергеич часто говаривал внуку: "Запомни, малой. Мужчина должен быть хозяином в доме и в жизни. А коли не можешь - так и нечего семью заводить."
И смотрел Иван Сергеич на подрастающего внука с надеждой: авось этот вырастет настоящим мужиком, не то что его непутёвый отец.
- Дорогие читатели! Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал, если понравился рассказ.