Одним из незамеченных фестивальных бриллиантов этого года так и остался "Гранд-тур" Мигеля Гомиша: несмотря на то, что картина удостоилась "Золотой пальмовой ветви" за лучшую режиссуру на майских Каннах, о качестве и успехе картины в дальнейшем прокате говорили лишь немногие. Хотя, казалось бы, вводных для грядущего успеха у Гомиша изначально было не отнять: сентиментальное признание в любви культуре и быту юго-восточной Азии, экспериментальная работа с цветом и подачей бесшовного материала, стилизация под классические немые фильмы ранних 1920-х. Но так ли чудесно обстоят дела с "Гранд-туром" на самом деле? И заслуженно ли лента взяла почётный приз за выдающуюся режиссуру Гомиша?
События охватывают путь в стиле "Одиссеи" обычного британского госслужащего, сбегающего со своей свадьбы прямо в день приезда невесты из самого Лондона. У персонажа Гонсалу Уоддингтона, Эдварда, несколько иное жизненное предназначение: он намерен устроить длительное турне по всей азиатской части мира, прикоснувшись к запретному для "белого" человека плоду - утончённому колориту восточной культуры. Но в путь за суженным, спустя целых семь лет после их последней встречи, отправляется ещё и невеста: зовут её Молли, и она во что бы то ни стало намерена заполучить сердце своего жениха. Так "Гранд-тур" разделяет повествование на две равноценные половинки: одна повествует о путешествии и перерождении характера Эдварда, другая - рассказывает о душевных метаниях Молли
Мигель Гомиш с ходу же обозначает превосходства визуального "Гранд-тура" над сценарным: монохромная палитра, съёмка на плёнку, приглушённый звук, все вводные самых ранних жанровых фильмов 1910-х и 1920-х заменяются "цветными" вставками из настоящего: пост-индустриализм Англии и деревенская восточная жизнь сосуществуют с неновыми бликами, вспышками света и повсеместной цифровизацией, обе эпохи проносятся сквозь время, которое выступает в картине простой условностью. Отделяют же цвет от монохрома редкие сомнамбулические эффекты: как, например, наблюдение за представлением классического кукольного театра, материализующегося во сне главного героя. Но главное превосходство технической стороны "Гранд-тура" - не столько отчётливая разница между сном и реальностью, временем и пространством, сколько восхищение эстетикой и утончённостью восточного колорита
"Гранд-туром" Мигель Гомиш неофициально подтвердил свою слабость по отношению к Азии: и герой Уоддингтона, и его экранная "невеста" путешествуют по самым разнообразным азиатским столицам и будущим мегаполисам, открывая для себя быт совсем иного народа, иного характера и иных жизненных укладов. От Шанхая до Бангкока, от Осаки до Чунцина, от Сайгона до Тибета: лесная флора и фауна существует в одном абстрактном пространстве с медленно застраивающимися городами. Медитативное углубление в самую сердцевину незнакомой западному гражданину культуры, тем не менее, всячески обыгрывается Гомишом в едко-иронических тонах: попытавшись постигнуть недоступное с помощью полу-документального погружения, режиссёр несколько раз проговаривает вслух, что восточную культуру смогут понять и оценить по достоинству только представители восточного полушария. И в этом нет ничего странного: мир настолько огромен и разнообразен, что изучить историю многомиллионных наций не поможет никакое турне
Но погружение в азиатский быт - личное дело одного только Гомиша, который раскрывает линии предназначения своих персонажей не с самой опциальной, но, пожалуй, с самой экспериментальной точки зрения. Любовь или духовное самоочищение, семейный быт или выражающаяся в путешествиях свобода - для каждого человека понятия "счастья" и "жизненного предназначения" окрашены индивидуальными цветами. Так и отчётливая разница между Эдвардом и Молли в "Гранд-туре" представлена настолько обширно, что сам Гомиш намеренно разбивает повествование на две половинки уже в середине фильма: почти что немой персонаж Уоддингтона никак не сопоставляется с отказывающейся смолкать героиней Кристины Альфайате (её заразительный смех - то, что определённо запомнит каждый зритель после просмотра). Разница между женихом и невестой очерчена настолько отчётливо, что финал ленты становится предугадываем на каждом шагу: плохо ли это? Пусть каждый решит для себя уже сам
Так или иначе, с помощью "Гранд-тура" Мигель Гомиш лишь пафосно и грациозно поклонился величию Азии, послав поцелуй любви каждому аспекту восточного быта: деревенскому или городскому. Картина существует в своей параллельной реальности, где прошлое сосуществует с настоящим, а искренняя и неподдельная любовь - с поиском свободы и прощения за поступки прошлого. В медитативность "Гранд-тура" можно беспамятно влюбиться лишь в случае симпатии в сторону Азии: и, пожалуй, для поклонников культуры юго-восточного полушария Земли картина Гомиша действительно может стать широким откровением. Но откровением далеко не для каждого зрителя: ведь столь медлительный темп, длинные сцены и практически полное отсутствие внятной истории в первой половине фильма играют роль не столько привлечения одной части аудитории, сколько отпугивания противоположной. На какой же окажетесь вы? Сможете узнать с 13-го февраля во всех российских кинотеатрах
