Прослужив на заставе пару недель, я уже полностью втянулся в бешенный ритм пограничной службы, привык к постоянным сработкам системы и внеурочным выездам на любой из участков линейки. А тут ещё и вводная на заставу пришла. Она заключалась в том, что вся застава должна была трое суток в месяц прожить и прослужить вне казарменного помещения, то есть у каждого солдата была своя точка дислокации вне заставы.
Моё отделение располагалось на крыше нашей заставы: у кого-то был подход, у кого-то собачий питомник, у кого-то автомобильные боксы. Всё, и служба в нарядах, и отдых, и приём пищи, и отдых должны были происходить вне территории помещения заставы. Был декабрь месяц, по меркам России, поздняя осень с её заморозками, холодными дождями, переходящими в мокрый снег, по ночам было градусов до пяти мороза.
Помню, придя с наряда и приняв ДП, отправился на крышу спать (да, забыл сказать, что все три дня я должен ходить в полной экипировке и с личным оружием). Так вот, никогда не забуду «непередаваемых ощущений»: ты вроде и спишь, а вроде как ощущаешь, как от холода пританцовывают твои замерзшие ноги. Но советский солдат очень сообразительный, поэтому многие из ребят, обходя запреты, изворачивались, кто как мог. Кто-то спал в прогретой машине, кто-то на питомнике в обнимку с собакой, кто-то в помещении бани. Но это было чревато, если НЗ кого-то вылавливал в местах, где тебя не должно быть, то жди бонусов в виде нарядов, не очень-то и приятных.
К примеру, в пеший дозор до стыка и обратно; или часовым у заставы 20:00-4:00. Кто служил, тот знает, что после окончания времени этого наряда, то бишь в 8:00 утра, солдат не идёт спать, а делает уборочный заплыв на всю казарму, ведь кому-то надо было делать уборку помещения. Ещё этот наряд назывался «Морчасти погранвойск».
Всё течёт, все меняется, и эти три дня пролетели быстро и весело. Как давно это было, но в памяти навсегда остались воспоминания той далёкой юности.