Одной из основных составляющих победы и непреложным правилом любой войны является бдительность. Еще Наполеон прославился знаменитым афоризмом, что если армия знает, что собирается делать другая армия, то она ее непременно разобьет.
Действительно, если не организовать серьезное противодействие агентуре врага и допустить возможность безнаказанной работы шпионов и диверсантов в своем тылу, будут сорваны все самые блестящие планы и намерения своих военачальников.
Великая Отечественная война не стала исключением из этого правила, поэтому с самого ее начала появились директивы органов государственной безопасности, СНК СССР и ЦК ВКП(б) о мероприятиях по своевременному выявлению и ликвидации агентурных групп, а население настойчиво призывали десятикратно усилить бдительность. В перестроечное время появилась мода высмеивать это, дескать естественным психологическим состоянием советского человека стала шпиономания, под влиянием которой наломали немало дров.
На самом деле поголовным психозом это не стало. Тем не менее, известно немало случаев, когда гражданские лица благодаря своей наблюдательности и бдительности действительно оказывали реальную помощь органам безопасности в выявлении шпионов и диверсантов. Один из таких случаев описал ветеран КГБ Саратовской области Николай Иванович Караваев.
Осенью сорок второго он работал в управлении госбезопасности Саратовской области, обучал ополченцев истребительного батальона поиску и обезвреживанию диверсантов. Область на этот момент фактически уже стала прифронтовой и активность немецких спецслужб резко возросла. Для справок, на ее территории задержали треть всех диверсантов, заброшенных в Поволжье (больше только в Сталинградской).
В начале октября ночью над Хвалынским районом пролетел немецкий самолет. Предположили, что его целью была заброска диверсантов. Караваева с группой бойцов истребительного батальона срочно отправили в Хвалынск. Город был ему хорошо знаком, там жила его невеста.
Не преминул он навестить и будущую тещу, которая заведовала Домом колхозника (в нем останавливались не только сельские жители, но и командировочные, если в гостинице не было мест). Анне Васильевне и довелось сыграть одну из основных ролей в обезвреживании группы диверсантов.
К просьбе будущего зятя обращать повышенное внимание на новых постояльцев она отнеслась со всей серьезностью, место работы будущего зятя ей было известно. Уже к вечеру она позвонила в райотдел УГБ-НКВД и сказала, что только что заселившийся офицер вызвал у нее подозрения.
Причина оказалась довольно простая. Немцев подвел собственный менталитет. Они считали, что основными признаками благонадежности, не вызывающей подозрений является безупречный внешний вид, идеальные документы и открытый характер. Внешний вид и форма прибывших офицеров РККА вызвали подозрения у заведующей, и не зря!
Заселившийся старший лейтенант Бойко был одет в новенькую, с иголочки, форму. Такими же новенькими были и его документы с четкими печатями: удостоверение личности и отпускное свидетельство, удостоверяющее, что он после ранения и выписки из госпиталя направляется в Куйбышевскую область.
Это как раз и насторожило Анну Васильевну. На своей должности она перевидала немало раненных фронтовиков, бывших ее постояльцами. Форма у них могла быть аккуратной, но ношеной и обмятой.
Документы с потертыми от долгого ношения в кармане корочками, слегка расплывшимися от сырости печатями и отдельными словами, мятыми и захватанными от частого предъявления страницами. Да и излишней бодростью и упитанностью (как новый постоялец) они не выделялись, прифронтовые госпиталя не санаторий.
Интуиция ее не подвела, более того, она оказалась более внимательной и бдительной, чем те, кому это полагалось по службе. Дело в том, что приехавшего утром на попутном грузовике и заглянувшего в столовую старшего лейтенанта задержал патруль истребительного батальона и доставил для проверки в военкомат. Там его фронтовые документы подозрений не вызвали, кроме того он изъявил желание сдать на хранение личное оружие (револьвер наган), а то мало ли где придется остановиться на ночлег. Это окончательно успокоило проверяющих и, извинившись, его отпустили.
Брать его решили ночью в Доме колхозника, когда он уснет. Но еще до наступления темноты привезли второго диверсанта. Его поймали в десятке километров от города с десантным мешком, набитым шпионским снаряжением. Запираться он не стал, сразу признался, что был сброшен в составе группы из четырех человек, старшим в которой был Бойко.
Бойко взяли, как и планировали, ночью. Утром нашли третьего, оказавшегося радистом. Его повязали колхозники, обнаружив в скирде сена, заночевавшего в ней незнакомца в новенькой стеганой телогрейке. На следующий день был обезврежен последний диверсант группы. Задержать его помогла местная учительница Евдокия Дёмина.
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
По дороге из своего села в Хвалынск она встретила хорошо одетого мужчину с большим чемоданом. Он представился беженцем из Сталинграда и спросил где в городе можно снять комнату на время. Учительница оказалась не только бдительной, но и находчивой, да и в храбрости ей не откажешь. Сказав, что ее приятельница как раз ищет постояльца, она согласилась его проводить. Повела специально мимо военкомата и сумела подать знак дежурному на входе.
Все четверо диверсантов оказались бывшими военнопленными, перешедшими на сторону врага. Подготовку они прошли в Польше, в разведшколе «Цеппелин». Чтобы курсантам этой школы окончательно отрезать путь назад, их привлекали к участию в карательных операциях, повязав кровью. Выбросить их должны были в Куйбышевской области, но пилоты умудрились «промахнуться» почти на три сотни километров.
Задание группы было довольно разносторонним: шпионаж, диверсии и пропаганда. У них помимо оружия была рация, 12 килограмм взрывчатки, антисоветские листовки и шапирограф для их тиражирования. Снабдили их поддельными документами и чистыми бланками, у каждого значительная сумма денег.
Если бы не бдительность обычных граждан, вреда они смогли бы нанести немало.
Это Владимир «Две Войны». Пишите своё мнение! Поддержите статью лайком👍У меня есть Телеграмм
А что чаще всего выдавало немецких диверсантов?