Татьяна открыла глаза и огляделась. В лесу сумерки, но тихо. Значит, преследователя нет. Похоже, что смогла убежать. Когда приподнялась и села на траву, то поняла, что это не так. Одежда рядом, и она взяла её в руки. От движений опять заболела голова, и она её потрогала. Ощутила сухой бугорок на макушке и боль от прикосновения.
Понимая, что нужно выходить из леса, Таня встала и оделась. Клок, не до конца вырванный из платья, висел ниже коленки. Она его взяла в руку и в таком виде решила выбираться.
Сначала шла мимо кустов и деревьев, отодвигая от себя ветки, мешавшие двигаться дальше, хотя не знала куда.
Вскоре вышла на тропинку. Идти стало легче, и ускорила шаг. Болела голова и слегка кружилась, но в любом случае необходимо добраться до проезжей части и спросить своё местонахождение, и Татьяна продолжала путь.
Вышла на шоссе. Мимо пролетали автомобили, грузовики, автобусы и маршрутки. Появилась надежда, что где-то будет остановка, и продолжила свой путь, держа клок платья в руке.
Внезапно остановился старенький автомобиль. Женщина со стороны пассажира открыла дверцу и спросила Татьяну.
— Ты заблудилась, девушка?
— Не подскажете, в какой стороне детский дом? — И назвала адрес.
— Это в другой стороне, мы с дедом тебя отвезём, садись в машину.
— Так вам же в другую сторону.
— Мы не торопимся, садись, — женщина вышла из автомобиля и открыла заднюю дверцу.
Вид у Татьяны был испуганный и растерянный, да ещё разорванное платье, поэтому пожилая дама, понимая, что у девушки, похоже, и денег нет на дорогу, решила, что непременно нужно помочь. Мало ли кто будет проезжать и заинтересуется одинокой, похожей на бродяжку, и увезёт ради утех.
Пожилая семейная пара подвезла Татьяну к воротам детского дома, даже не задавая ей вопросов. Уже в комнате подружки напали на Таню с вопросами.
— Куда ты делась с поляны? А мы хлеб на костре жарили, а потом в золе картошку пекли. Парни тебя в лесу искали.
Отошла в кустики, и в темноте показалось, будто кто-то подкрался. Думала, зверёк, и побежала, а он за мной. По шуму шагов поняла, что человек. Потом искры из глаз, и дальше не помню.
— Танька, а ну голову покажи, — но подружка уже осматривала макушку, раздвигая волосы.
— Шишка, Танюха, и синяя. Тебе в медпункт.
— Так пройдет. У меня ещё внизу болит. В душ мне надо сбегать.
— Торопись, Танька, скоро построение и проводы на волю с чистой совестью. Свой срок мы уже отмотали, — с иронией предупредила подруга.
Выйдя из душа, Татьяна встретила Егора.
— Танюшка, а ты ещё не готова? Торопись, выпускники уже во двор с вещами выходят. Я там тебя буду ждать.
— Опять ты? Сказала же, что другого люблю.
— Знаю, что Юрку. Только опоздала. Они с Ларкой в ЗАГС собрались. Хвастал, что она беременная. Такой красавчик и с этой. Не завидую. А он тебя, такую хорошенькую и нежненькую, профукал из-за этой подстилки.
— Да ну вас всех! — Расстроенная Татьяна вошла в комнату, а соседки уже сложили её вещи в новый чемодан.
— Прикинь, Танька, спонсор всем выпускникам чемоданы подарил.
***
После торжественных проводов выпускники отправились к воротам. Егор шёл рядом с Татьяной. Уже на улице спросил.
— Неужели поедешь в свою выгоревшую квартиру?
— Егор, тебе какое дело? У меня другого жилья нет. Устроюсь на работу и буду ремонт делать.
— Заманаешься в своей трёшке, Танька. Тебе помощь нужна.
И в этот момент Татьяна подумала, что этот конопатый в неё влюблённый бычок очень даже сгодится.
— Поехали, если не боишься руки замарать.
— Для тебя что угодно, Танюшка, — и Егор взял у девушки чемодан.
На проезжей части дождались маршрутку и отправились в Москву. А там уже на метро добрались до нужной станции. Далее пешком до дома. Уже во дворе Егор спросил.
— А ты код домофона знаешь?
— Давай на лавочку присядем, а то как-то жутко сразу заходить. Соседка баба Валя меня в детском доме навещала. Когда немного повзрослела, рассказала о родителях. Я тогда пятилетняя была с бабушкой на даче у её знакомой. У матери выходной день, и она занялась уборкой. Вечером к ней баба Валя пришла, а позже появился с работы пьяный мой отец. Пожар случился ночью в их спальне. Они сгорели. Бабушка скончалась от сердечного приступа, когда увидела их чёрные тела. Баба Валя обошла соседей и собрала деньги на похороны. Мне передала записку с адресом кладбища и номером могилы их троих. В записке есть код домофона, который поменяли. А документы на квартиру и ключи у меня в папке, — и Таня открыла чемодан.
В квартиру Егор вошёл один, а Татьяна осталась на лестничной площадке. Ей стало жутко от черноты, которая абсолютно всё покрыла. Она видела только прихожую и из открытой двери часть кухни, и ей стало нехорошо. Отвернувшись, присела на чемодан. Егор смело обошёл комнаты и вернулся.
— Танюшка, одна комната выгорела, остальное только закоптилось. Но всё равно нужен полный ремонт и замена мебели. Эту уже не отмыть.
— И что мне делать, Егорка? Я иначе всё представляла.
— Если бабушка Валя тебя не приютит...
Татьяна перебила парня.
Когда она ко мне последний раз приезжала, то сообщила, что продала квартиру, и сын её в Питер забирает. Старенькая она была.
— А других соседей, как я понял, ты, Танюшка, не знаешь?
— Я никого не помню.
— Тогда у меня к тебе предложение. Мне же комнату предоставили в коммуналке. Можешь у меня перекантоваться до лучших времён, а твоя площадь никуда не денется. Будем зарабатывать и копить на ремонт.
— Спасибо, Егор, не откажусь, но только пожить, а в остальном сама справлюсь.
— Время нас рассудит, Танечка, — и парень, взяв оба чемодана, направился к лестнице. Татьяна последовала за ним. Она даже обрадовалась, что с Егором сюда поехала. Иначе осталась на улице одна-одинёшенька.
К Егору ехали на метро с пересадкой в центре. Далее немного прошлись пешком. Многоэтажка, к которой свернули, обещала что-то хорошее, но в пятикомнатной квартире, ещё неизвестно кто соседи, наступило разочарование. Длинный коридор заставлен старинными шкафами, коробками и ящиками. Только по центру неширокий проход. Комната Егора была около двери, и он открыл её ключом. По сравнению с квартирой Татьяны здесь было немного приличней. Небольшой слой пыли, завешанное трюмо совдеповских времён, как и остальная мебель. Они вошли, и Егор поставил чемоданы.
— Будем осваивать территорию, Танюшка. — И открыл шкаф.
— О, да тут такая красота висит! Обалдеть!
У приоткрытой двери комнаты остановилась женщина.
— Ядвига — заслуженная артистка РСФСР и служила в театре. Потом с мужем развелись и разменяли квартиру. Ей эта комната досталась. Детей у неё не было. Умерла в больнице в возрасте 85 лет. Пожила в славе и ушла на покой. Участковый её комнату опечатал и строго пригрозил не заходить. Иначе придётся отвечать перед законом. Он надеялся всё сохранить для родственников. Вот вы и нашлись, как я заметила.
— Не нашлись. Мы детдомовские.
— Тогда вам повезло, что всё в этой комнате сохранилось. А вы супруги? — Соседка заметила, что они совершенно разные. Татьяна кареглазая, с прямыми чёрными волосами, и носик вздёрнут. Егор голубоглазый, светловолосый и кудрявый, да и крупного телосложения, но веснушки немного портили его круглое лицо.
— Да, мы супруги. Ещё вопросы будут, милая дама? Нам с Таней убраться надо.
— Так я вам всё покажу, — и пригласила в коридор.
В ванной показала ведро, швабру, тряпку, веник и совок, принадлежавшие бывшей хозяйке комнаты Ядвиге. На кухне на плите две конфорки, рядом кухонный стол, а выше подвесной шкаф.
— Только Ядвига здесь ничего не хранила. У неё кухонная утварь вся в комнате.
Узнав подробности, Таня с Егором приступили к уборке. А это для них показалось простой и не утомительной работой после увиденной квартиры Татьяны. В небольшом холодильнике обнаружили закисшую и засохшую еду. Много пакетов выбросили на помойку, как показалось им, совсем ненужного. Сохранили только одежду и обувь в шкафу. У Татьяны рука не поднялась это выбросить. Пусть немодное, зато красивое, и худенькой Тенечке всё подошло, и размер оказался одинаковый с Ядвигой, что одежда, что обувь. Девушке не до роскоши, когда нет денег.
Егор сбегал в ближний супермаркет и оттуда принёс не один пакет с продуктами.
— Егорка, откуда такое изобилие? Поместится ли в холодильник?
— Ты же не знаешь, Танечка, историю моей жизни? Я же не совсем круглая сирота. Есть у меня отец, но неофициальный. Расскажу после обеда.
И они приступили к готовке. Продукты, которые принёс Егор, резко отличались от тех, из которых готовили еду в детском доме. Танюшка с удовольствием помогала хозяйственному Егору.
После обеда Егор рассказал о себе.
Эту историю мне рассказала сотрудница мамы, когда мне было восемь лет. До этого я её не видел, да и всего один раз. Моя мама приехала в Москву из Ставрополя и легко поступила в институт. Когда окончила, с дипломом собралась домой. На вокзале к ней подошёл мужчина. Пока они ждали поезда, познакомились. Он в радужных красках описал её будущее, если останется с ним в столице. Он так красиво пел дифирамбы, что моя мама влюбилась. Поселил её на съёмной квартире, объяснив, что у него больна мать и видеть посторонних не хочет, но чтобы сынок был рядом. Вот он и мотался туда-сюда. Мама забеременела, а он будто бы радовался, а через пару месяцев исчез. Она приезжала к нему домой, но он не впустил её, а поговорил на лестничной площадке, сообщив, что женат, имеет детей и разводиться не собирается. Мама отчаялась и очень плохо себя чувствовала, вынашивая меня. Избавляться было поздно. Она умерла, когда я родился. Сотрудница мамы, а она работала с ней в какой-то фирме, ездила к моему отцу, но он от меня отказался. Так я попал в дом малютки.
— А ты будешь его искать?
— Нет, Танюша. Я не запомнил ту сотрудницу, не запомнил имя отца, но перед выпуском какой-то мужчина принёс мне конверт и сообщил, что от отца, и сразу ушёл. Я даже не успел ничего спросить. В конверте банковская карта на предъявителя и пин-код. Вот я сегодня и разгулялся. Ненадолго нам с тобой хватит этих денег, поэтому я в супермаркете договорился, и нас примут фасовщиками.
— Здорово! А тебя же в армию заберут.
— На комиссии меня признали непригодным к службе.
— Даже так? А чем ты болен?
— Плоскостопие не болезнь, Танюшенька.
— И хорошо, что я в этой комнате одна не останусь, Егорка.
Всё у этой пары было стабильно, но сюрприз произошёл. Через месяц Егору на карту упала такая же сумма, как предыдущая.
— Танюша, нам с тобой зарплаты хватит на питание. Нарядов у тебя достаточно, а мне ничего не нужно. Будем копить, ну если мой отец не пошутил и будет ежемесячно мне платить опоздавшие алименты.
Ещё через месяц Татьяна, когда плохо себя почувствовала, посетила поликлинику. Врач ей сообщила о беременности. Она вспомнила тот случай в лесу и записалась на аборт. Дома она сообщила об этом Егору, рассказав, как это произошло.
— Никаких абортов, Танюша. Они губительны для здоровья. Моя мать тоже хотела изначально от меня избавиться, но срок не позволил. Представь, что меня на свете не было. Так и твой ребёнок внутри тебя. Он зародился для того, чтобы жить, а не умирать.
— Егор, но как я его буду растить одна? На зарплату фасовщицы. Тебе же тоже надо устраивать свою жизнь.
— Давай поженимся, и твой ребёнок будет моим.
— Чужой? А если не сможешь его полюбить? Ты, Егор, подумай.
— Танюшка, ты же знаешь, что я тебя давно люблю, хотя и без взаимности. Но я буду для тебя лучшим мужем, а ребёнку — отцом. Кому я нужен с белобрысой шапкой волос и конопатый.
— Не говори так, Егорка, ты добрый и хозяйственный.
— Так ты согласна за меня замуж, Танюша? — Егор не отступал.
— Будто у меня есть выбор. Но учти, если потом замечу, что моего ребёнка не будешь любить, разведёмся.
— Буду, да ещё как, Танечка, — душа Егора ликовала.
Они зарегистрировали брак без всякой свадьбы. Когда из ЗАГСа вернулись, то вкусно поужинали. На десерт тортик. Спиртное Татьяне нельзя, а Егор сам не захотел, да и не пил никогда, хотя ребята в детдоме пробовали.
Татьяна родила сына. Мальчик родился с редкими чёрненькими колечками на головке, а на затылке чуть длиннее.
— Егорка, похоже, у меня в роду был кто-то кудрявый. Я смутно помню родителей и бабушку, но чётко осталось в памяти, что не кудрявые и даже не волнистые у них были волосы. На портрете дед тоже прямоволосый.
— Танечка, ты других родственников не знаешь. Кто-то же был.
Сын Татьяны подрастал, но удивительно то, что мелкие и чёрные колечки осыпали его головку. Да и проявились веснушки, но не рыжие, как у Егора, а темнее.
— Ну вот, Егор, наш Славик скорее похож на того, который меня в лесу догнал.
— Танюшенька, он наш, и неважно, на кого похож. — Сказав это, Егор покраснел, но Татьяна этого не заметила.
Отец Егора ежемесячно посылал одну и ту же сумму. Они смогли накопить и отремонтировали квартиру Татьяны. Постепенно завезли туда мебель, но Егор, экономя, сам собрал.
Переехали они, когда Татьяна была беременной. Она ещё сомневалась, оставлять или нет. Егор учился в институте заочно, а она так же, но в педагогическом колледже.
— Танюшка, ты скоро диплом получишь, а потом только родишь. Очень хочу маленького. Наш Славик уже подрос.
— Опасаюсь, что своего крепче любить будешь.
— Только не это. Славочка, мой любимый сынок. — И опять Егор покраснел.
Татьяна родила девочку. Уж она была копией Егора. Он немного успокоился, но в душе всё ещё переживал, сказать или не сказать Татьяне, что это он был тогда в лесу, и Славик ему родной сын. Так он поступил из-за большой любви к Татьяне, но то, что сделал, нет прощения. Иначе эта девчонка никогда бы не согласилась стать его женой. А теперь рядом с ним любимая и любящая Татьяна. А он своим усердием и излишним вниманием давно расположил к себе Танечку. И решил не признаваться.
Пусть Бог накажет, но Таня знать этого не будет. Сын похож на него только колечками на головке и веснушками на лице.