Город Чита-47, дом № 7. Наша жизнь в общежитии.. Это было что-то напоминающее вокзал, вечное движение, постоянно меняющаяся публика. На чьем балансе содержалось наше знаменитое здание общежития - одному богу известно. Прожив в нем четыре года с небольшим я не заплатил за крышу над головой ни копейки, как во времена военного коммунизма.
Правда и жизнь в общежитии нас чем-либо особо не жаловала - без горячей воды, на пять десятиметровых комнатенок - одна общая кухонка с двумя электрическими розетками, пара расшатанных столиков и раковина для мытья посуды и стирки белья, один общий туалет.
Чтобы не стирать самому постельное белье мы прибегали к армейской хитрости привозили в часть готовое к стирке и спали на нем при несении боевого дежурства, а после смены возвращались домой с чистыми простынями, полученными от зав по общаге перед заступлением. Она, конечно, в душе считала нас солидными поросюшками, так как за 3-4 суток основательно загрязнить это постельное белье - нужно очень-очень постараться.
Как праздника ждали очередной субботы, когда в гарнизонной бане можно было основательно погреться. От котельной, отапливающей жилой городок, была в баню проведена труба, по которой в парилку подгоняли перегретый пар, так создавалась небольшая температура, достаточная для того, чтобы погреть косточки и их попарить.
Если дежурил в субботу -мероприятие естественно, переносилось на неделю. Мы жили по 2-3 человека в комнате. Мне повезло , два Сергея пустили меня в свою комнату, они были в составе одного расчета и дежурили со мной в противофазе, так что вместе мы собирались только на 3-4 дня и потом больше недели не видели друг друга.
В жилом городке командованием соединения было официально запрещено торговать крепкими спиртными напитками, за водкой специально ездили в Дровяную или даже в Читу. Но зато военторг основную выручку получал от продажи сухого вина, которого завозили в кафе целой машиной. Это были болгарские вина, от семи до двенадцати процентов спирта. Суббота и воскресенье- наша гарнизонная столовка превращалась в кафе, к обеду и ужину эти вина лились рекой.
Если не дежурил в эти дни, то поневоле приходилось заправляться этими болгарскими дарами природы, непьющие холостяки сразу вызывали огромные подозрения. Мои два Сергея исключением не были, выпивали, так, для "разгрузки" после очередной смены с боевого дежурства. Моральный облик советского защитника Отечества. За его состоянием командование соединения, в первую очередь, огромный штат политработников, конечно же, следил и периодически заглядывал к нам в гости с ревизией.
Толя Прохоров, наша гордость и краса второго дивизиона "отдыхал" в общежитии в своей комнате после очередной смены. Они с Колей Кузнецовым за первые денежные выплаты существенно облагородили свою комнату. Цветные шторы на роскошном карнизе, шерстяной ковер на всю стену, огромное круглое зеркало, два кресла и самая главная ценность - магнитола с двумя колонками, когда звук врубался на полную катушку, слышно было даже в нашем крыле.
Коля смастерил и закрепил на стене солидную книжную полку, которая мгновенно заполнилась классикой мировой литературы - одну нашу общую болезнь- книгочтение - излечить было невозможно, на книги деньги не жалели. Ещё в правом углу на стене Коля закрепил стилизованный портрет Маркса, со знаменитой его фразой о том, в чем состоит наша задача по изменению мира. На фоне бороды классика развевались красные флаги..
Очередная партийная инспекция из соединения заявилась в нашей общаге неожиданно.. По большому счету изменить наш быт она вряд ли могла, только очередной втык от командования части получали после таких визитов.Начальник политотдела соединения обходил наши комнатенки и что-то "изумительное" для себя, конечно, находил. Они сразу с полковым нашим замполитом Мечевым направились на источник громкого звука. Алла распевала про нелегкую арлекиновую жизнь. Толик, после бани, изрядно выпивши сидел в кресле в огромном, до пят, махровом халате и привычно курил свою трубку.
Из-за грохота музыки и клубов дыма Толик не сразу разглядел гостей, они появились как привидения, из ниоткуда. Музыку пришлось выключить, сменить махровый халат на армейскую форму, комнату мгновенно проветрили и молчаливое разглядывание сторон продолжилось. Начпо стал таким мрачным. Его взгляд остановился на огромной, толстой книге с нижней полки. Самоучитель китайского.
-Чья книга?
-Лейтенанта Кузнецова, он сейчас дежурит.
-Есть же светлые пятна в ваших подчиненных, тов. майор. Вот, изучает лейтенант Кузнецов язык вероятного противника. Каков он по службе?
Если б он узнал коренное предназначение этого фолианта!
-Никаких претензий по службе этого лейтенанта нет, лучший специалист из старших операторов первого дивизиона тов. полковник.
Выучить самостоятельно один из самых сложных языков планеты.
Пусть даже семи пядей во лбу было б у каждого из нас- освоить язык и заговорить по-китайски никто б не смог. Коля выучил, правда, несколько несложных фраз и пугал нас иногда, задавая по-китайски какие-то вопросы!
Толстые кожаные обложки самоучителя идеально подошли к прозаическому делу - с их помощью открывались батареи бутылок с пивом и сухим вином. Обложка книги принимала удар донышком бутылки, не разбивая её, и любая пробка вылетала из горлышка, открывая путь живительной влаге!
Куда девался этот самоучитель из комнаты моих друзей - неизвестно, Толя женился через два года и получил квартиру в новом жилом доме, а Коля еще раньше перевёлся к новому месту службы..