Дочь к матери пришла: «Вчера тетю Тоню встретила, поговорили немножко. Она сказала, что у тебя диван позорный – на помойку просится. И ехидно заметила, что мне все равно. Мол, дай матери деньги, пусть новый купит. Знаешь, так стыдно стало. Действительно, давай выбросим? Попрошу твоего любимого зятя, он с другом вынесет. А мы с тобой новый закажем».
Мать задумалась: «Да, старый. Родители купили, когда я еще в школе не училась. Наверное, поменять надо». Легко согласилась.
Дочь завтра заглянет, чтобы новый выбрать. Некогда сегодня. В день доставки зять придет и это старье - прочь. Замолчала дочь, ушла, а мать прилегла отдохнуть.
Не спалось, и подумала: «Раньше по телевизору всего две программы были. Папа слева сидел, а мама справа. Как сейчас вижу. А я посередине детские передачи смотрела».
Особенно любили «Утреннюю почту».
Отец всегда смотрел соревнования по боксу. Бывало, не оторвешь.
Глаза закрыла, ясно увидела напряженное лицо отца. А еще он на диване газеты читал. Раньше все мужики газеты уважали, сейчас не то, никому не нужны, потому что одно и то же.
Встала, чайник на плиту поставила, в комнату вернулась. Жалко диван выбрасывать. Столько лет вместе!
Память же. На нем еще спать можно, ровный, цвет не потерял – всегда чем-нибудь закрывали.
Отец заболел – ангина. Давно было. Лежал на этом диване. Рядом табуретка с питьем и лекарствами.
Когда гости приходили, тоже всегда на диване сидели.
В праздники стол у дивана ставили – четыре посадочных места – так удобно.
И подумала женщина, что диван – часть жизни. Большая часть. Надо от себя оторвать. Нет, не сможет женщина – жалко.
Вышла посидеть у подъезда. Появилась соседка-пенсионерка, в руках пакет, в нем что-то звенит.
Присела рядом, открыла пакет, чтобы показать: «Вот рюмки и стопки выбросить решила. Зря место занимают. Я давно не выпиваю, и никто в семье не пьет. Стеклянные, обыкновенные».
Вынула рюмку на тонкой ножке: «Еще у бабушки моей были. Потом нам отдала. Я замуж выходила, на стол ставили. Тогда свадьбы дома играли. Все прошло. Пошла выбрасывать».
Словно догадалась, какой вопрос последует, быстро сказала: «Нет, нисколько не жалко. Это же не редкий хрусталь. А так – стекло простое. Раньше у всех такие были».
И женщина видела, как соседка дошла до мусорного контейнера и легко бросила пакет. Стекло жалобно зазвенело. Все, спета его песенка. Отслужили свое рюмки и стопки.
А диван еще не отслужил. Зря дочери сказала, что согласна. Позвонила: «Передумала я, зачем вещь выбрасывать? Я на новом спать не смогу. К этому привыкла». Поднялась в квартиру, дверь закрыла. И вдруг услышала слова. Будто мама покойная сказала: «Не выбрасывай».
Осмотрелась по сторонам: почудилось.
Цветы полила, перекусила. Пора телевизор смотреть. А там соревнования по боксу показывают.
И снова показалось, словно отец на диване слева сидит. И даже его дыхание почувствовала. Быстро обернулась – никого нет: «Не с ума ли я схожу»?
Вечером дочь позвонила: «Мама, не позорься, тетя Тоня права была».
Мать возмутилась: «Слишком много Тоня знает. Молчала бы лучше. Будто за язык тянут. Всё, не выброшу, не серди меня».
Ночью в постели подумала: «Может, слишком чувствительная я? Люди вон как делают: все старое соберут и выкинут. Новое привезут и живут спокойно».
Твердо решила: «Пусть люди делают, что хотят. А я диван не предам».
И даже всплакнула немного, представила, как родительский диван сиротливо валяется на помойке. Дождь его мочит, вороны на него садятся. Разве можно так? Родной же диван, жалко его.