Вечером было хорошо. Так хорошо, как бывает только в безопасном месте. В безопасном не потому, что там колючяя проволока по периметру, а потому что рядом люди, с которыми можно расслабиться. Если тебе уже пол года плохо и тяжело, здесь тебе есть с кем поделиться, и никто не сочтет это слабостью. А если ты хочешь поделиться тем, как тебе хорошо, эти люди будут за тебя рады. Особенно они будут рады, если тебе хорошо от ледяной бутылочки беленькой, или от бутылочки качественного коньяка, и ты этим хорошо делишься с ними. Как водится и они делятся своим хорошо с тобой.
Но бывает конечно так хорошо, что потом немного плохо. И именно так это было утром.
Нет, голова особо не болела, руки ноги были целы, но по ощущениям я вечером загрузил вагон окороков. 60 тон, по две коробки общим весом 30 килограмм за ходку. Правда никаких вагонов вечером не было. Но было хорошо.
В восемь утра ожила рация. Прибор, изобретенный сумеречным японским гением чтобы помогать, сильно мешал. Очень сильно мешал спать. Так бывает, когда тебе утром бывает немного плохо, иногда можно просто поспать подольше, пока плохо не пройдет и не станет снова хорошо. Есть конечно секретные приемы улучшения утреннего состояния, но машина за окном робко намекала, что сегодня эти средства неуместны.
Выключить рацию было как-то неудобно, на той стороне люди ведь стараются вернуть тебя в дружный коллектив. А потому уши просто старательно вжимались в подушку, чтобы приглушить рацию и совесть.
А потом пришли они, ходоки из вчерашнего хорошо. Было видно, что сегодня многим из них тоже немного плохо, но они превозмогли. В какой-то момент показалось, что достаточно в подушку спрятать не только уши, но и глаза, как вдруг инстинктивно на губах появился вкус свежей вырезки. Стало понятно, что если не последовать за ходоками, с вырезкой можно пролететь.
Началось движение, туалет, душ, одеться, понять что где-то прогадал, раздеться, туалет, душ, одеться, свежий воздух, безалкогольная вода.
Куда? На Космос! Сядешь на вышку, обзор будет хороший. Космосом мы называем один из загонов. То ли за лунный пейзаж, который там был сразу после вырубки леса пятнадцать лет назад, то ли за космическое везение. Наверное сейчас никто уже и не вспомнит.
До вышки нужно конечно дойти. Мокрые скользкие доски... Надо быть аккуратнее, в прошлом году я здесь сбил прицел. И не абы как, а прилетев на него всем своим одухотворенным телом. Иду на слегка согнутых ногах. Так легче балансировать. Вдруг впереди красиво махнув сапогами в воздухе кто-то повторил мой прошлогодний пируэт, подсогнул ноги сильнее, очень не хочется проверять ребра на прочность.
Дошли, вышка. Да вы, госопода, оптимисты. Назвать вышкой такое... Меня конечно предупреждали, что возможна эквилибристка, но. Подставка под ноги, две доски на железной раме под зад, гордо называемый сидушкой и лестница. По ощущениям лестница эта построена из деревьев, умерших своей смертью, что намекает на возможные приключения. А чтобы поставить ногу на первую ступеньку, мне пришлось вспомнить лучшие из фотографий Волочковой. Только я в сапогах и с карабином за спиной. И рядом ни одного Цескаридзе, который бы подсадил меня уперевшись мне в зад натренированной рукой заправского балеруна. Немножко мата, немножко пота, высота покорена. Ну что же, разместимся.
Над загоном туман. Холодный мелкодисперсионный туман. Пусть и тактические, но летние перчатки мгновенно стали частью этой дисперсии и стали морозить руки. Не беда, руки конечно можно согреть в карманах. Но куда девать карабин? Попробовал положить на колени, но положение ног висящих над платформой для ног, на которой те вроде бы как должны стоять, намекнуло на падение карабина с высоты нескольких метров. Друзья не оценят случайный выстрел и суету на номере. Ну что же, пальцы потом отогреем.
Вот так, тратишь деньги на дорогу, продукты, лицензии, взносы и многое другое, чтобы потом терпеть. Хорошо, что терпеть приходится в приятной компании. Тем более все равно номер справа кашляет, что намекает на отсутствие зверя на моем номере. А значит и дрожащие пальцы проблемой не будут.
Ноги висят и затекают, удивительная традиция в коллективе, все строить под самых высоких его участников. Но тут и моя вина конечно есть, хочешь сделать что-то маленькое, сделай это сам. А большие делают большое. Надо же, какая мудрость в голову пробралась, прямо в традициях мэра города, который мать городов русских.
Выстрелы. Начал было представлять шкворчащую сковородку, но выстрелы оказались шумовыми. Не понимая, что лицензии выписаны не на них, из загона потянулись вяхири. Судя по тому, что прилетели они на мое дерево, сижу я тихо, образцово для номера. Я бы может и пошевелился, но высота и прочность конструкции не располагают к маневрам, а потому анатомическое двубулочное сиденье едва ли не вцепилось в доски волосами сквозь брюки.
Вяхири что-то засуетились, посмотрел вверх. С такого ракурса видно самый опасный для человека орган этой гордой птицы. Но удача на моей стороне, опасное место судя по всему было разряжено еще на подлете.
Пока размышлял о бренности бытия, прошла команда сниматься с номеров. Угу, сниматься... Тут проще смириться с переломом ног в результате прыжка, чем попытаться покинуть вышку на задней передаче. Но инстинкт самосохранения работает, и на том спасибо организму, измученному нарзаном. Впереди по курсу кресло с подогревом, термос с чаем и полудрема до следующего загона.
До свидания, Космос.