Продолжаю делиться впечатлениями, полученными на медиафоруме «Спас на Енисее»-2024 в рамках пресс-тура «Таланты Красноярской земли». Сегодня это – экскурсия в музей истории Красноярской железной дороги.
Не я один думал, что музей будет в здании железнодорожного вокзала или, как минимум, на территории станции. А на самом деле – на первом этаже дома №101 проспекта Мира.
Очень много экспонатов и информации, связанной с Транссибом. Это и понятно, железнодорожная история Красноярска началась с началом этого строительства и прибытия 18 декабря 1895 года первого поезда на станцию Красноярск. На карте Российской империи, где обозначена Великая Сибирская железная дорога (первое название Транссибирской магистрали), наша Ангара отмечена еще под названием Верхняя Тунгуска.
Локомотивные шильдики с названиями мировых промышленных гигантов, неотделимых от развития паровозного дела, вестернов и эпохи индустриализации СССР. Неотъемлемые от паровой тяги станционные самовары со связками баранок и чайники для кипятка. Очень важным тогда для желающих нацедить кипятка во время остановок было быть грамотным, потому что не из каждого крана можно набирать, тем более просить кипяток у паровозной бригады. «Вода отравлена антинакипином», – без него котел в результате утраты теплопроводности просто взорвется. Об этом важном ингредиенте еще поговорим.
Много места занимают экспонаты периода Великой Оте-чественной войны. Невозможно переоценить вклад железной дороги в общую Победу. Без самоотверженного труда железнодорожников ее бы просто не было.
Тяжелейший труд составителей поездов, сцепщиков вагонов, машинистов паровозов и их помощников, совмещающих по военному времени и обязанности кочегаров, осмотрщиков, чаще, осмотрщиц, вагонов описал в одном из своих рассказов цикла «Последний поклон», «Соевые конфеты», наш знаменитый земляк Виктор Петрович Астафьев.
Ему, в июне 1942 года выпускнику ФЗУ №1, а затем работавшему на станции Базаиха Красноярской железной дороги, посвящен целый стенд. Рядом с фотографией выпускников ФЗУ – круглая плоская металлическая баночка со светло-коричневыми брусками. Соевые конфеты. Но это не известные всем нам соевые батончики, вполне себе вкусные, где соевая мука добавлялась для придания формы, а основной состав – пралине, паста из обжаренных в сахаре орехов или арахиса. Вот как их описывает Астафьев. «В пакете оказались соевые конфеты местного производства – такими конфетами отоваривали карточки вместо сахара. Все съедобное и сладкое, что могло и должно было попасть в конфеты, на фабрике работяги слопали и унесли, пустив в производство лишь соевую муку и какую-то серу или смолу. Когда конфету возьмешь на язык, она по мере ее согревания начинает набухать, растекаться, склеивать рот так, что его уж не раздерешь, и чем ты больше шевелишь зубами, тем шибче их охватывает массой, дело доходит до того, что надо всю эту сладость выковыривать пальцем».
Уже на перроне, во время погрузки в поезд для отправки в воинскую часть, Витя Астафьев заметил пареньков в форме фэзэушников своего училища и отдал им пайковую сладость, а те ему пожелали «шшашливого пути» тотчас же забитыми непроходимой сладостью ртами.
Кто угостил его самого и кого тайно поджидал у поезда на пороге фронтовой судьбы, почему на всю жизнь он сохранил уважение и почтение к железнодорожным больницам – на страницах этого полудокументального, как выразился сам писатель, рассказа.
Настоящая гордость Красноярской дороги – Любовь Шапиро. В экспозиции музея представлен ее форменный мундир. Инженер-майор тяги, с июля 1940-го по август 1959-го, будучи первым начальником химико-технической лаборатории паровозной службы управления Красноярской железной дороги, в кратчайший срок, три месяца, придумала формулу получения антинакипина из местного сырья и помогла сохранить парк паровозов. И тем самым спасти страну. Единственное предприятие СССР в Белоруссии, выпускающее антинакипин, в начале войны оказалось в оккупации. Волшебный порошок Шапиро применялся на железной дороге вплоть до перехода на электротягу в 1960-х.
В музее железной дороги не ожидали увидеть фотографии и документы из семейного архива Хворостовских. Казалось бы, что может связывать всемирно известного баритона, этого Элвиса от классики, как его многие называли, с таким брутальным и насквозь техническим видом человеческой деятельности, как железная дорога. Оказывается, прадед, дед и бабушка великого исполнителя были железнодорожниками. На одной из фотографий на витрине совсем молодой Дмитрий в кругу своей семьи недалеко от Красноярска наблюдает за полным солнечным затмением. 1981 год, 31 июля. При этом он один глядит на светило, не защищая глаза.
Сюрпризы продолжались. Здесь, в железнодорожном музее, в очередной раз убедились, что Александр Сергеевич Пушкин, действительно, «наше всё». В журнале «Современник», участвуя в полемике о необходимости железных дорог в России, он пишет о необходимости выдумать новую машину, sine gua non («без чего невозможно», лат.) при заносах снега. «О высылке народа или найме работников для сметания снега нечего и думать: это нелепость». А некоторые горячие головы, современники поэта, уже подумывали об этом! По эскизам великого русского поэта создавались первые снегоочистители.
А знаете ли вы, что первое название паровоза в России – пароход. Вот как в романсе Михаила Глинки на слова Нестора Кукольника (1840 год): «Дым столбом – кипит, дымится пароход…» и дальше по тексту: «Веселится и ликует весь народ! И быстрее, шибче воли, поезд мчится в чисто поле». Поводом создания романса послужило открытие в 1837 году первой в России железной дороги, Царскосельской: Петербург – Царское Село – Павловск. В разное время этот романс исполняли Федор Шаляпин и тот же Дмитрий Хворостовский.
В том, что экспонаты музея давно перешагнули региональные и ведомственные рамки, заслуга главного хранителя фондов подразделения по сохранению исторического наследия Красноярской железной дороги Константина Владимировича Карпухина. Именно он проводил экскурсию. Я сначала подумал, что это железнодорожник на пенсии, и в немалых чинах, настолько было интересно его слушать о любой стороне деятельности дороги и разных нюансах этого производственного организма. Он – красноярский журналист, историк-краевед. Накануне на медиафоруме, участники которого и составляли экскурсионную группу, состоялись дискуссии о целесообразности возвращения исторических названий, в частности, улицам Красноярска. Так вот, Константин Владимирович еще десять лет назад в одном из интервью выразил свое отношение к этому очень неоднозначному вопросу. Как вы считаете, спрашивал он, жители нынешней улицы Железнодорожная согласятся жить на Нижне-Тюремной? Это название красноярская улица носила до 1921 года.
Мне лично кажется, что все изменения – это тоже история. Их надо оставить в неприкосновенности, но знать происхождение и подоплеку каждой адресной таблички. А чтобы не было чехарды, все решения о заменах и переименованиях принимать не представительским голосованием, а в результате всенародного обсуждения.
А еще в нашей экскурсии можно было зайти в купе, посидеть в его воссозданном интерьере, глядя в окно с проплывающими пейзажами. Что может быть лучше, чем путешествие на поезде в хорошей компании по такой большой и прекрасной стране, как Россия! Только автомобильное, скажут многие. И будут правы.
Сергей КАВЕРЗИН.