Иногда мы ошибаемся. Мы думаем, что все у нас идет по плану, как полагается. Что все хорошо и распланировано на много-много лет. И мы контролируем ситуацию полностью. Но иногда провидение вмешивается в нашу жизнь и земля уходит из-под ног... Где опора? На что опереться? Кто поможет?
Глава 26
1. Они будут ждать тебя вечно.
«Не переживай, девочка, все хорошо. Все в порядке,» - прозрачным облаком всплыло вдруг в сознании Арины, затуманенном тяжелой болезнью и негативными последствиями высокой температуры.-«То, что ты о них сейчас помнишь, думаешь постоянно, неустанно переживаешь, это уже и есть самая главная для них отрада. Они подождут. Не сомневайся! Они будут тебя ждать! Они будут ждать тебя всегда … Вечно...»
В домике постепенно стало комфортно, уютно. Стылый воздух вытеснило сухое тепло дровяной печи. Арина опять погрузилась в приятную, мягкую, как сахарная вата, дремоту. Сквозь поверхностный сон девушка как будто бы кожей чувствовала, физически ощущала, явно осознавала чье-то незримое присутствие рядом, поддержку, опеку. Не страшно. Спокойно. Не одна. Под защитой.
2. Надо лечиться.
«Теперь послушай меня внимательно, девочка моя,»- опять смутно отдалось у нее в голове.- «Это отвар сушенной малины. Жаропонижающий. Нужно пить горячим. Кружка на столе. Выпьешь, станет немного полегче. Нальешь еще горячего из чайника. Опять выпьешь. Когда станет еще полегче, нужно собрать все силы и постараться достать твою аптечку. Начать пить лекарства, как можно скорее. Запивай отваром шиповника из кастрюльки. Кастрюлька на краю печи. На улицу не выходи. Нельзя выходить! Ни в коем случае! Морозный воздух сейчас для тебя губителен. Надо отлежаться дня три-четыре. Не забывай время-от-времени дрова подкладывать, в доме должно быть тепло. Если будет холодно, болезнь не отступит.»
И все пропало. И … Не было больше ничего. Пустота. Сколько девушка была без сознания, доподлинно не известно. Может быть минут пятнадцать, может, несколько часов.
3. Барсик, маленький потомок древнего рода.
...И Альмира привела Барсика. Чтобы отвлечь любимую хозяйку от горячечного бреда.
Барсик. Маленький потомок древнего рода, отданный сердобольной женщиной своей старой знакомой. Очень старой. Чтобы той было о ком заботиться. Но старая женщина не любила собак. Кошек. И вообще не любила домашних питомцев. Они не приносили пользу. Только кормить их зазря! Продукты переводить! Маленького слабенького спаниеля посадили на толстую ржавую цепь, прикованную к рядом стоящей унылой будке, продуваемой всеми ветрами. Недалеко валялась пустая мятая алюминиевая миска. Ржавая старая цепь заматывалась в тугой клубок, оставляя песику всего лишь полметра свободного перемещения, и некому было ее распутать, чтобы его освободить.
4. Он так любил свою хозяйку!
Но Барсик был счастлив. Он так любил свою старую хозяйку! Любил ее изо всех своих собачьих сил и не чувствовал тех страданий, которые она причиняет ему своим равнодушием. Своей нелюбовью. Иногда кормила прокисшим супом. Чаще кидала кусок хлеба. Или черпак мешки для кур. Маленький породистый щенок рос хилым и болезненным. Постоянно страдающим от плохой пищи и недокорма. Тяжелая громоздкая цепь мешала движениям. Будка из трухлявых досок не защищала от промозглого холода и зимней стужи.
Изредка старая хозяйка размыкала тугой ошейник и отпускала Барсика погулять. На ночь. О! Радость! Счастье! Это было нечасто. В основном в поздне-осенний период, когда все овощи с огорода были уже убраны, и она не боялась, что маленький песик своими миниатюрными лапками потопчет помидоры или капусту. Но рано утром привязывала вновь, переживала, что песика могут разорвать злые уличные собаки.
5. Маленький собачий ангел-хранитель.
Темной зимней ночью Барсик погиб от переохлаждения и плохого кормления, слабости и накопившегося болезненного состояния, мешающего противостоять зимнему холоду. Но даже сейчас переживал и заботился о своей старой хозяйке. Ведь только он мог согреть ее своим теплом, теплом своего маленького тщедушного тельца. И огромной собачьей души. Особенно в те моменты, когда она неловко падала на снег, не имея сил подняться и позвать на помощь. Только он мог своим теплым ласковым язычком не дать ей уснуть на морозе, побуждая ее вновь и вновь пытаться встать на слабые дрожащие ноги. Только он, как маленький ангел-хранитель, защищал ее от преждевременного ухода из жизни. Маленький, черно-белый песик, не знавший ласки и теплой воды с собачьим шампунем, страдающий от кровососущих насекомых , истощения и холода, он пришел к Арине за помощью. Его бабушка, его старая любимая хозяйка осталась совсем одна. Ей больше некому было помочь. После его ухода она отказалась заводить щенка или котенка. И даже этих глупых птичек курочек вскорости отдала соседке. Да, и правильно! Зачем заводить питомца, если ты не в силах оказать ему должный уход? Но... а как же она будет жить? Без его защиты?
6. Зачем такие страдания?
Барсик, горько всхлипывая и роняя прозрачные слезинки на белый снег, делился с Ариной недавними воспоминаниями о том, как однажды зимой его хозяйка упала в курятнике, наглухо захлопнув за собой дверь, и не в силах больше подняться. Темным вечером она лежала на мерзлой земле, неловко подогнув под себя левую ушибленную руку, и плакала от боли и бессилия, замерзая на легком вечернем морозце, уже не в силах позвать на помощь соседку, крикнуть ей через забор. И только он был рядом. Он бросился к ней с улицы. Он сразу почувствовал, что с хозяйкой случилась беда. И как бы ему не хотелось погулять с подружками, он тут же побежал ей на помощь. Приблизившись к лежащей на снегу старушке, он осторожно облизывал морщинистые щеки горячим язычком, не давая ей потерять сознание.
-Барсик, уходи! Пошел прочь! - недовольно отмахнулась от него хозяйка, приходя в себя. Но он не ушел, несмотря на то, что она всегда его прогоняла. Кричала на него. Он ей мешал. Всегда.
«Зачем же вы, люди, дарите старикам породистых щенков!»-шмыгнув красным носиком, подумала Арина, глотая в горячем бреду горькие холодные слезы.- «Ведь старики не способны заботиться о породистых питомцах! Нельзя ведь маленького породистого спаниеля держать в будке на улице! Это же не дворняжка! Да и дворняжке в таких условиях тоже пришлось бы несладко.»
7. Скажи ей, как сильно я ее люблю...
-Арина, моя хозяйка еще жива. Она уже очень старая, очень-очень, но все еще жива. Скажи ей, как сильно я ее люблю. И как сильно я по ней скучаю!-горестно всхлипывая, прошептал маленький грязный всклокоченный спаниель.-Я буду любить ее всегда! И всегда буду помнить о ней и защищать ее. Даже если рядом меня уже нет...
8. Попытаться дотянуться до кружки.
Она очнулась, с трудом повернула тяжелую голову к столу. Открыть глаза тоже оказалось не так-то просто. Нелегко. Очень больно. На столе стояла ее любимая расписная чашка. Почти дотянувшись, Арина попыталась взять кружку слабой дрожащей ладошкой, уже даже коснулась тонкими пальчиками, кружка была очень горячая. Нет! Не повезло. Не получилось. Вторая попытка … Девушке пришлось подтянуться, опираясь на локоть, чуть приподняться, сесть на кровати, удерживая спину прямо, спустить ноги на коврик, и только потом опять попытаться дотянуться до кружки. Отвар малины, обжигающе горячий, был ароматным настолько, что Арине на мгновение показалось, что она пьет жидкое, только что сваренное мамой варенье, не успевшее еще остыть, или же очень густой насыщенный малиновый сок. С какими-то странно знакомыми нотками, необычными вкусовыми оттенками… Липа? Как будто липовый мед.
«О! Точно!»- внезапно озарило девушку.-«Где-то же у меня был липовый мед! Куда это я его припрятала? Надо срочно найти!»
С трудом дотянувшись, поставила пустую кружку на стол, осторожно легла, укрывшись с головой своей невесомой периной, и опять провалилась в небытие.
Следующее пробуждение было таким же, как и предыдущее. Голова отказывалась соображать, а все тело дрожало от слабости. Только вот за отваром теперь уже пришлось встать и протопать к печи, чтобы налить из чайника. Подкинуть дров в топку. И опять спать, спать беспробудным сном.
Сутки или двое девушка была в очень плохом состоянии. Самочувствие то еще! Тяжело пробуждалась, с трудом вставала, маленькими глоточками пила все такой же обжигающе горячий, почему-то не остывающий отвар, подкладывала дрова в печку и опять засыпала. Проваливалась в темную, бесконечно глубокую яму небытия. Казалось, организм настолько устал от суровой таежной жизни, что ему понадобилась очень и очень серьезная передышка. В виде тяжелой болезни. Чтобы ни о чем не думать. Чтобы ничего не делать. Не жить. Не мыслить. Не анализировать. Не чувствовать. Временно.
9. Надо выздоравливать!
Она очнулась, уставилась невидящими глазами в потолок. Попыталась сфокусировать зрение. Четкой картинки не вырисовывалось. Никак! Уперлась взглядом в трещину потолочной доски. Зацепилась … И ... ни в какую! И вот, постепенно … Мысль … потихоньку возвращалась … Какая мысль? Способность анализировать, рассуждать логически … Нет. Просто размышлять.
«Какой-то некрасивый у меня потолок,»- равнодушно, даже с некоторой ленцой подумала она.-«И почему это я с ним ничего не сделала? Не утеплила? Хотя бы утеплителем желтеньким с блестящими гвоздочками изменить эту мрачную палитру! Или что еще можно придумать? Ааа… над печью утеплитель нельзя… будет плавиться и дымиться.»
Она медленно переводила взгляд, как в первый раз разглядывая стены, окошко, дверь. Потом снова потолок, пытаясь придумать новое украшение для своего домика. Порадовать себя и домик обновкой! Как вдруг до нее дошло: она почти здорова! Она чувствует себя хо-ро-шо! Относительно, конечно, того состояния, что было накануне!
Откинув пуховое одеяло в сторону, девушка вскочила на дрожащие от слабости ноги, утонув босыми ступнями в ворсистом пушистом коврике. Нагнувшись, полезла под кровать, пошарила рукой в темноте, нащупала аптечку, порылась в ее недрах, вываливая на стол все имеющиеся в наличии лекарства. Разложила на столе стопочками, осмотрела все внимательно, выбрала то, что нужно пропить усиленным курсом в течение нескольких дней. Остальное засунула обратно в коробочку и опять задвинула ее под кровать. Осторожно похлопала узкой ладошкой по горячей крышке небольшой кастрюльки и плеснула себе в кружку пахучего, слегка кисловатого, хорошо настоявшегося отвара шиповника, с удовольствием запивая им первую таблетку.
10. Варить супчик для зверят!
«Вот! Теперь можно варить супчик для лесной братии! А где тут мой чугунный казанок? Нельзя выходить? Ага! Ну, и ладно! Значит, сварим на печке!»- девушка быстро скинула ночнушку, запланировав простирнуть тепленькой водичкой, освежить после нескольких дней больничного использования, с удовольствием влезла в штанишки и теплую мастерку, накинув на светловолосую головку еще и легкий капюшон. Аккуратно завязала тесемочки под подбородком. Красота! Тепло! Печка топится, супчик варится. Правда, из тушенки. Выйти за мясом на улицу девушка пока не решилась. Но свежий горячий супчик с тушенкой и макаронами, приправленный девичьей радостью от предстоящей встречи с пушистыми питомцами и ее неустанной заботой о них, очень понравится зверятам. Она была в этом просто уверена!
11. Значит, хозяйка дома!
Ярко горела электрическая лампочка, светился монитор компьютера, энергии аккумулятора хватало вплоть до следующей подзарядки от дизель-генератора. Экономно расходуя топливо, Арина была уверена, что до конца зимы ей всего достаточно. Еще есть керосиновая лампа, которую девушка зажигает, когда нет необходимости в ярком освещении. Электрическая лампочка висела и на улице, под тентом, освещая тентовую прихожку-навес. Зверятам нравилось, они с удовольствием смотрели вверх своими любопытными глазками, не отрывая взгляда от лампочки. Яркий свет не раздражал их немигающие глазенки, но им было понятно, если свет горит, значит, хозяйка дома. Значит, все хорошо!
12. Может, кто-нибудь станет добрее.
Арина вспоминала осенние звериные сказки, рыдала, шумно сморкалась, вытирая красный нос куском мягкой туалетной бумаги, записывая истории своих питомцев, перекладывая на человеческий язык, искренне надеясь, что, хотя бы кто-нибудь из людей, прочитав эти невеселые рассказы, станет добрее, внимательнее к своим домашним питомцам. И к тем, брошенкам, которых они ежедневно в бесчисленном множестве встречают у себя на пути.
Зверята полукругом сидели под плотным тентом на крепком морозце, смотрели на яркую лампочку немигающими глазенками, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за двери домика, и ждали. Ждали, когда же их обожаемая хозяйка станет чувствовать себя получше и наконец они вновь ее увидят! Будут с ней опять вместе! Неразрывно. Навсегда.
13. Теперь будут с ней всегда!
Арина, сидя в домике за компьютером, слышала их тихие разноголосые попискивания и всхлипывания, и мысленно гладила малышей и взрослых питомцев по шерстистым головкам, мягким спинкам, позволяя себе даже дергать за ушки и хвостики. Зверята под тентом, сидя полукругом под яркой лампочкой, как около костра, щурясь от удовольствия, радовались проявлениям девичьей ласки, выгибали спинки, как будто бы действительно подставляют их под маленькую теплую хозяйскую ладошку, и довольно махали хвостиками.
14. Кушать! - значит, получать позитивную энергию.
Вот, наконец, и похлебка сварилась! Варить супчик с тушенкой — одно удовольствие! Быстро и удобно. Не нужно ждать, пока огромный кусок мяса на кости оттает и сварится, подарив бульону наваристый пахучий аромат. С тушенкой не так вкусно, да и мяса на всех не хватает, чтобы поделить по маленькому кусочку в каждую мисочку. Но в качестве исключения из правила, на период болезни, очень даже неплохой вариант! Не затратный по времени и не отнимающий слабых сил еще не выздоровевшей девочки.
Арина плотно замотала шарфами горло, натянула шапку на лоб, полностью прикрыв темные бровки, запахнула стеганную курточку, и только потом открыла дверь на улицу, откинув ржавую щеколду.
Морозный воздух и громкое радостное ликование встретили ее на верхней ступеньке лестницы: зверята прыгали, кувыркались, лаяли, повизгивали, всеми силами показывая девушке, как сильно они переживали за нее, и как долго ждали ее возвращения.
-Я не надолго, мои хорошие,- улыбнулась она, радостно сияя синими глазами из под низко надвинутой шапки.-Только вас покормить, и сразу домой! Потерпите еще денек-другой! Окрепну и опять станем гулять вместе!
15. Домашние дела никто не отменял.
Девушка уже понемногу выздоравливала, хотя чувствовала себя еще не очень хорошо. Перед глазами все плыло, как в тумане. Но некоторые неотложные домашние дела все равно ведь необходимо делать. Правильно? Даже в период болезни. Ведь рядом не было никого, кто смог бы взять на себя заботу о ней или выполнить хотя бы небольшую часть ее обязанностей по дому. Пришлось набраться решимости, собрать всю волю в кулак, опять одеться потеплее, закутаться поплотнее, и поплыть, как в тумане, с помойным ведром за границу поляны и леса, там, где у девушки был устроен туалет и компост.
Она осторожно спустилась с деревянной лестницы. Тяжелое ведро оттягивало тонкую руку, вися на ней, как гиря. Правда, очень неудобная гиря. Жидкая. Девушка, боясь расплескать грязную воду, шла тихонечко, мелкими шажками семеня по скользкой дорожке. Красная шапочка с помпоном, скрывающая лоб до самых бровей и пушистый шарф, намотанный в три оборота до самого носа, ограничивали обзор. Да и, в принципе, болезненное состояние не позволяло воспринимать окружающую действительность в полной мере четкой реальности.
16. Красивый день. Солнечный.
День, действительно, был очень ярким и солнечным. Снег искрился и радовал праздничным настроем. Но больной человек обычно этого не замечает, находится не в том состоянии, чтобы любоваться красотами погожего зимнего дня. Девушка, похожая на куль, на капусту в нескольких одежках, потихоньку брела и брела по узкой ледяной дорожке через всю огромную поляну. Тяжелое ведро оттягивало полностью все внимание на себя, приходилось подстраивать координацию движений, передвигаясь мелкими шажками, чтобы не расплескать содержимое и не испачкать поляну. Вот уже и граница, немного осталось, еще буквально несколько маленьких шажочков.
17. Но... что-то все-таки не так...
«Это ж надо какой тошнотворный запах!»- внезапно почувствовав резкий неприятный запах, подумала она, покрутив маленьким красным носиком.- «Раньше я не замечала, что ведро так мерзко пахнет. Как огромная сточная канава. Как свалка. Какой-то запах такой… как что?... Запах падали? Запах разлагающегося мяса? Гнили?»
Арина не могла точно определить, что она почувствовала, но тут же дала себе зарок выносить ведро ежедневно, несмотря на нежелание двигаться, слабость и болезнь. Она переступила незримую границу поляны и леса, сделала еще шажок… другой… Неприятный запах, казалось, усилился. Вонь такая… что терпеть невозможно!
Не успела она осознать того, что ее туалет или компост не может так сильно смердеть, поскольку зима ведь, все застыло и никаких запахов просто быть не может, как вдруг внезапно что-то большое белое кинулось ей навстречу, прямо в лицо, в глаза. От неожиданности ослабевшая от болезни девушка отшатнулась назад и упала спиной на дорожку, больно ударившись головой об ледяную кочку. Ведро выпало из рук, грязная вода неопрятной лужей растеклась по искрящемуся белому снегу.