3. Решение.
Холодные струи из душевой лейки били в спину, по телу носились мурашки, Но я не меняла положение регулятора. Мне нравилось чувствовать. Я была рада сейчас любому ощущению, наслаждалась им. Пусть в данный момент это чувство холода. А еще,вонь паленой шкуры никак не отмывалась. Я убедилась в этом, перемывшись всеми гелями для душа, какие смогла найти. Запашистым ты оказался, зубастый дружок. Хотя чего я от беса ожидала? Что он ромашками пахнет? Дура ты, Машка, хоть и ведьма.
Запах бесил неимоверно. «Что-то такое надо сжечь, что запах уберет… Что? Думай, вспоминай…» - ответ все никак не находился. В голове бултыхался кисель из обрывочных фраз и мыслей.
Выбралась из душевой и, завернувшись в полотенце, отправилась на кухню в поисках хоть какой-то травы. Парень задремал на диване в гостиной. Красивый блондин, спортивный, высокий. Мордашка не сказать, чтоб смазливая, но бабы на такую клюют. Пачками. Тебе бы в журналах модных сниматься, нижнее бельё рекламируя, а не а парке на лавке спать.
- Ну что, Павлик, зацепило тебя?
Гость вздрогнул от громкого голоса и вынырнул из царства Морфея. Смутился моего вида, потупился.
- Слушай, может… я все же пойду?
Ишь ты, неуютно ему здесь! Да и… мне тоже, если честно.
- Ты не подумай чего…но здесь все как-то… слишком для меня.
- Слишком стерильно?
- Ну… скорее «да», чем «нет». И на фоне этой стерильности запах от тебя просто феерический. Извиняй, конечно, но по факту.
А парнишка-то прямой, как шпала. Мне нравится.
- Сама в шоке, но обещаю исправиться. Я на кухню, чайку нам соображу, а ты пока сходи в душ. Комната для гостей - третья слевадверь прямо по коридору. Чистая одежда и бельё в шкафу. А потом расскажешь, почему на скамейках ночуешь, а не дома.
- А ты расскажешь, что это за шайтан был.
- А чего тебе рассказывать, ты и так все правильно понял. Шайтан и есть. Самый настоящий бес. Все, ступай в душ.
И с этими словами вытолкала внезапного гостя из гостиной.
Пока грелся чайник на плите, я перерыла сверху донизу дорогущий кухонный гарнитур в поисках хоть каких-нибудь трав. Нашла только мяту, душицу и шалфей для заваривания ароматного чая. Все явно аптечное. Я совсем плоха, раз у меня – ведьмы!!! – нет ни одной травы для ритуалов! Да твою ж маковку!!! Я, по сути, и не помню ни одного ритуала! Да что там ритуала, даже шепотки и те не помню!
Эх, знать бы, чем на меня воздействовали, глядишь, и поняла бы, как дальше поступить. Почистилась бы от морока и апатии, сейчас же даже дышать тяжко.
От бессилия глубоко вздохнула и задумалась. Насыпала в блюдце измельченный шалфей и попыталась поджечь. Удивительно, но получилось. Конечно, не совсем верно, но все же шалфей пространство чистит. Авось, получится.
Скинула полотенце и начала окуривать себя. Запах палёнки постепенно исчезал, и в голове прояснялось. Пространство кухни стало чище, но все равно муторновоспринималось.
Ставлю тарелку на стол и наклоняюсь над дымным облаком:
- Явись! – на сотую долю секунды возникает образ Агаты, нашей домработницы. Из небытия меня возвращает свисток чайника. Открываю окна настежь, на кухню тотчас же врывается ночная прохлада и звуки города. Заматываюсь обратно в полотенце и обдумываю увиденное. Выводы сами напрашиваются. Надо уходить. Пока меня «не ушли». Теперь уже нас. Парня отпускать нельзя, он совершенно точно «свой». Только какой именно «свой»? Отсутствие ответов напрягает.
До появления Павлика успеваю одеться и найти деньги и документы. И вещи чистые для него собрать. Ну не ходить же парню в грязном, когда у меня шкафы ломятся от мужской одежды?
За чаем разговаривали. Павлик поведал,что родители у него в бане сгорели по пьяни. И он с сестрой остался один. Еще есть престарелый дед в деревне. Вот и возникла у мальчишки шальная мысль, что дед этот сможет оформить опеку на себя. Павлику уже семнадцать, он студент. Живет в общежитии, получает стипендию, подрабатывает. Органы опеки решили его не трогать. А вот сестре только восемь, ее забрали для начала в больницу, а позже собирались перевести в детский дом.
- Да я деда и не собираюсь сестрой напрягать, заберу с собой в общагу. Денег, конечно, мало, но мы не балованные. На скромную жизнь хватит. Надо только сделать так, чтоб он опеку оформил. Мне, пока я не работаю, никто не позволит оформить, а ему вполне.
- А в парке почему ночевать решил? В общежитие опоздал? – после выброса силы всегда просыпается зверский аппетит, а потому я говорила с набитым ртом, с удовольствием заправляясь сгущенкой.
- Нет. Первый автобус в Вышбу отходит в шесть сорок утра. Я бы из общежития не спел доехать. А следующий автобус только в обед, но он проходящий. Вот и решил на скамейке заночевать. А что там, в парке, было? Расскажи? Я когда этого зубастого увидел, чуть не поседел!
- Погоди-ка… это ты сам его увидел? Не он первый обозначился? – а в парне-то я не ошиблась.
- Угу. Иду я, значит, в глубь парка, скамейку ищу почище. А навстречу мне какой-то силуэт движется. Фонарь один всего светит, да и тот за спиной. Все темно, расплывчато, и вдруг он исчезает. Я остановился, постоял, посмотрел. Решил, что показалось. Тишина кругом жуткая такая, бр-р-р-р!!! И тут взгляд спиной поймал! Поворачиваюсь, а эта морда с зубами впритык к моему лицу! Жуть! Я даже заорать не смог!!! И как еще сил хватило в кусты ломануться! Помню только, как от хвоста увернулся, а потом от пощечин твоих очнулся.
Вот дела! Кто ж ты такой будешь. Павлик?
- Это был бес. Поздравляю со знакомством, - снова с набитым ртом, аппетит не уменьшается. И хорошо, значит, восстанавливаюсь, силы прибывают.
- Чего? – парень совершенно точно обалдел.
- Я бы на твоем месте после увиденного услышанному уже и не удивлялась. Ну, бес и бес. Низшего чина. Ну, или уровня. Есть и более тяжелыеэкземпляры. И более страшные.
Нет, ну, без смеха на парня и не взглянешь! Если бы не серьезность ситуации, то рассмеялась бы во все горло! О! Кстати, не знаю, что подействовало – шалфей, падение морока или возвращение сил – но чувство юмора уже проснулось, и это просто замечательно!
Взгляд Павлика на мне замер. И судя по всему, не о том он думал.
- Это патлатое, вонючее и клыкастое уродище – бес… А ты тогда кто?
- Молодец! Вопрос верный! – допиваю чай в два глотка. – А я, Павлик, ведьма. Самая настоящая. Да ты меня не бойся. Я сама себя боюсь.
- Это как? – снова парень обалдел от услышанного. То ли еще будет.
- Это так: морок на мне был. Долго стоял, лет семь. Ну, пять-то точно. И совершенно точно его обновляли не менее одного раза в полгода. Я много чего забыла, какая я была до этого, тоже не помню. И чего ждать от своейсущи с трудом понимаю: слишком долгим и крепким был блок. Потому и побаиваюсь полную силу применять. Но это не беда, восстановлюсь. Главное – отсюда быстренько слинять. И у меня к тебе встречный вопрос: ты-то сам кто?
- В смысле, кто? Я ж тебе про себя все рассказал.
- Видишь ли, дружочек, бесов самостоятельно простой человек не может увидеть. Если только сам бес этого не захочет. Или второй вариант: человек и не человек вовсе, а кто-то из «нашей» братии. Вот и получается, раз ты беса сам увидел – если не врешь, конечно, - то ты кто-то «свой».
- Кто свой? – блондин все больше удивлялся.
- А кто тебя разберет. Я себя-то найти не могу. Пока не могу. Но, надеюсь, все прояснится. А в детстве ты ничего такого за собой не замечал? Совпадения там разные, сны вещие, призраков в старых домах или еще чего?
- Не-е-е-е-т…
- Ладно, позже поймем, что ты за фрукт. А теперь нам отсюда уходить надо. Во-первых, хозяину квартиры, скорее всего, уже донесли, что вернулась домой я ни одна. Во-вторых…
А вот про «во-вторых» рассказать я не успела. Дверной звонок заверещал на все лады, сообщая, что кто-то очень желает попасть в квартиру. На часах начало четвертого. Явно не в гости пришли, а по мою душу. И я даже догадываюсь, кто.
