Спартак - самая популярная команда страны. И пусть с этим могут не согласится в городе на Неве, люди разбирающиеся в футболе и так все знают. Я же расскажу о не самых известных, но очень интересных историях про красное-белый коллектив. А прежде чем читать дальше, пожалуйста, подпишитесь!
Как Онопко переходил в Спартак.
Как и все мальчишки в 70–80-е годы прошлого века, Витя Онопко увлекался футболом, впитывая каждую секунду из редких чёрно-белых трансляций матчей своих кумиров в красной форме с надписью СССР на груди. Чтобы стать похожими на них, Витя просит родителей отдать его в футбольную школу. Выбирать не приходилось — в Луганске лучшие тренеры работали в «Заре», там и начался долгий путь Онопко в большом футболе.
В 16 лет Виктор Онопко уже практически состоявшийся футболист, которого примечает зоркий и цепкий на таланты глаз тренера донецкого «Шахтёра» Анатолия Конькова. Футболиста приглашают попробовать себя в одной из лучших команд Украинской ССР.
Но, не успел Виктор провести и трёх матчей за свой новый клуб, как его призвали в армию — в те времена с этим было жёстко. Онопко отправляется служить и продолжает играть в футбол. Армия на Украине означала одно — столичное, киевское «Динамо». Спустя год службы, когда Виктор уже демобилизовался и паковал вещички, чтобы вернуться, как и обещал Конькову, в «Шахтёр», его «на ковёр» вызывает великий и ужасный Валерий Лобановский, тренер, которому не было равных в Европе.
Наставник киевского «Динамо» предлагает Виктору путёвку в жизнь — место в своей команде, сплошь состоявшей тогда из игроков национальной сборной. Даже Аль Пачино назвал бы это предложением, от которого невозможно отказаться...
Но Онопко сказал Лобановскому нет. Никто не знает, как повернулась бы его судьба, останься он в Киеве. Наверняка не было бы и донецкого «Шахтёра», и московского «Спартака». Возможно, не было бы и переезда в Испанию, и даже сборной России. Это всё предположения. Всё решал Виктор, и он обещал Конькову вернуться. И вернулся.
Вернулся ненадолго — всего на два сезона. А в 1992 году за ним приехал Олег Романцев из московского «Спартака». Он прельщал футболиста безумными перспективами и золотыми горами, о которых в том «Шахтёре», без его нынешнего богатого покровителя, нельзя было и мечтать. Супругу Виктора представители «Спартака» также «обрабатывали»: столичная жизнь, магазины, рестораны...
Скрепя сердце Онопко согласился надеть на себя красно-белую футболку с ромбиком в районе сердца. И не пожалел. Уже в 1993 году он стал чемпионом России, получил звание лучшего футболиста страны, обеспечил себе место в сборной России, с которой должен был поехать на чемпионат мира 1994 года в Соединённые Штаты Америки.
Хлестов на заводе делал запчасти для Москвича.
Защитник Дмитрий Хлестов был одним из главных футболистов праймового «Спартака» Олега Романцева. Попал в клуб он в 1989-м, во время знаковых перемен: Константин Бесков уже ушел, Романцев еще не был назначен, поэтому тренировки проводил сам Николай Старостин. Приехавший на просмотр 17-летний защитник понравился основателю красно-белых и заслужил приглашение в команду.
Получивший место главного тренера Романцев тоже оценил скиллы жесткого, но не излишне грубого защитника с умением выбирать позицию, классным отбором и опекой. Хлестов задержался в «Спартаке» в общей сложности на 12 лет — выиграл с командой 7 чемпионств, четыре Кубка, пробился в олимпийскую сборную СССР и национальную команду России.
А еще — получил нестандартное прозвище. Партнеры называли Хлестова Барези за сходство с легендарным игроком «Милана» и сборной Италии.
Примечательно, что такая успешная карьера в большом футболе в случае Хлестова стартовала с максимально необычных жизненных обстоятельств. Дело в том, что еще до «Спартака» будущий защитник сборных СССР и России отправился… учиться в ПТУ:
«Я в родных Текстильщиках ПТУ оканчивал, специальность — наладчик автоматических линий. Последние полгода перед дипломом нас на завод отрядили. Запчасти делали для «Москвича». До сих пор прекрасно помню установку, на которой проработал», — рассказывал сам Хлестов. — У меня и отец там всю жизнь оттрубил. По ходу практики я в основном у него в сборочном цехе дни коротал. Приеду на завод, у мастера своего отмечусь — и к бате. Как-то он отлучился, а я взялся за него потрудиться. Но забыл, в какое место шланги вставлять. Воткнул куда-то — на ОТК выяснилось, что неправильно. Сразу услышал о себе от рабочих мно-о-ого интересного».
По словам Хлестова, он оказался в не самом престижном учебном заведении из-за плохой успеваемости в школе. Футболист рассказывал, что ему «вежливо намекнули» в 8-м классе, что ему лучше продолжить получать образование в другом месте. Правда, сам российский Барези ни капли не жалел о таком опыте.
«Запросто мог зашагать и неверной дорогой. Публика в училище, что и говорить, была лихая. Драки, стычки — в порядке вещей. Кто-то воровал потом, кого-то посадили — обычная история. Но я от сомнительных компаний держался подальше. Благодаря футболу. Для меня он всегда был на первом месте».
Очевидно, что нестандартная молодость не только закалила характера Хлестова, но еще и повлияла на его вкусы. Например, так он отвечал на вопрос о любимом блюде: «Хлебные горбушки. Но только из черного хлеба и обязательно с маслом».
«Дима — самый добрый человек на планете земля. Очень спокойный. Ему «напихаешь» — он не ответит. Но соперники его боялись!» — вспоминал про Дмитрия его партнер по «Спартаку» Владимир Бесчастных.
В начале нулевых Хлестов ненадолго съездил в турецкий «Бешикташ», потом вернулся в «Спартак», но задержался после второго захода в московский клуб лишь на шесть матчей. До 2008-го он выступал на профессиональном уровне, после чего завершил карьеру. Но с футболом так и не расстался.
Выезд в Киев.
Со слов Амира «Профессора»:
«Киев-1987» — это, пожалуй, самый знаменитый выезд не только спартаковских фанатов, но и всех фанатов Советского Союза.
Чтобы понять события, происшедшие в этот день (20 сентября 1987 года), надо знать предысторию.
Война фанатов «Спартака» с хохлами началась осенью 1982 года. До 1982 года «спартачи» дружили с Киевом, изначально с ними воевали кони и мусора. Когда хохлы приехали в Москву, то верные своему слову «спартачи» защищали их от вражеских выходок.
С конца 1981 года начались четыре года террора милиции на стадионах Москвы, причем иногда просто творился беспредел. Выводили целыми секторами, вязали только за то, что на шее был красно-белый шарф.
Очередной раз приехав в Москву, хохлы на своей шкуре почувствовали гостеприимство милиции. После этого кто-то из этих недоумков заявил: «Мы больше в Мяскву не ногой!». Это была самая большая глупость которую они совершили. После этого москвичи уверенно и многократно насыпали хохлам по самые не балуйся.
15 октября 1982 года был выезд «Спартака» в Киев. Московская милиция просто бесновалась на Киевском вокзале. Забирали всех подряд молодых людей, отнимали билеты, сдавали их в кассы, а самих фанатов сдавали ими вызванным родителям или грузили в машины из местных отделений и развозили по городу.
По одной из версий сданных билетов было 1500. Надо заметить, что по билетам ездило, как правило, 50−60% не больше.
300 человек доехало в Киев, но их обвинили в том, что они украли наволочку и простынь. Вызвали проводницу, но она заявила, что все на месте. Менты ей сказали, что она не понимает остроты настоящего момента. Этих 300 загнали в два прицепных вагона и под охраной отправили в Москву.
И все же, несмотря на все кордоны, на матч в Киеве попало около 450−500 фанатов. 23 пионерам немножко досталось, причем били самых маленьких. Спартаковцы не смогли стерпеть такого вероломства, и с этого года открыли многочисленные сезоны охоты на хохлов.
Вернемся к главной теме нашей истории — выезду в Киев 1987.
Задолго до выезда пошли разговоры, что на это мероприятие надо набирать только правых фанатов. Правых в тот год набралось около 350 человек.
Добирались разными путями. Я, например, ехал поездом Москва — Одесса. Поезд приехал очень рано (в 7 часов утра).
Даже в столь ранний час на вокзале присутствовали наши враги. Подойдя с несколькими нашими к куче хохлов я спросил: «А что это вы тут делаете? Как будто в Киев приехали, ведь сегодня день Москвы!».
На что последовал совершенно бестолковый ответ: «Мы своих фанов ждем.»
Я сказал: «Ну-ну, сейчас приедет девятичасовой поезд, и мы вас и ваших фанов накормим до упора». Затевать что-нибудь серьезное не было смысла, ведь нас было только 7 человек, а хохлов рыл 30.
Время шло, а хохлов все прибывало. Обстановка становилась угрожающей. Хохлы даже стали смотреть в нашу сторону не украдкой, как раньше, а нагло напрямую. Правда, стали подтягиваться и наши одиночки. К моменту прибытия фирменного поезда соотношение сил было примерно 30 на 250.
И вот наконец долгожданный поезд тормозит у первого перрона. И это сказка — на платформу вываливается вся старая гвардия.
Первым выпрыгивает Сафрон. И сразу начинается кураж. Сафрон подходит к самому здоровому хохлу и, взяв у кого-то флаг с орденом, спрашивает у него: «Спартаковский флаг целовать будешь?»
«Нет» — скромно отвечает хохол.
На что Сафрон, взяв своей пятерней морду хохла и, отталкивая его от себя, заявил: «Ну и не надо, я сегодня добрый!» Вся толпа хохлов была просто обескуражена, но это еще не все. Сафрон берет самого маленького хохленка и обнимая его за плечи заявляет: «Ты будешь моим другом!»
Хохленок бормочет что-то нечленораздельное. Но Толик не унимается и продолжает: «Ты что, не хочешь быть моим другом? Я буду твоим тренером по боксу!» На этой оптимистической ноте разговор заканчивается. Хохлы просто в шоке.
Собрав наконец всех наших, решили двигаться к стадиону. На ходу начинается непрерывное скандирование речевок и песен. Сзади метрах в ста от нас плетутся опущенные аборигены. Наши пребывают в добром расположении духа, и поэтому час расплаты для хохлов откладывается. Мирный проход по тротуару нас, естественно, не устраивал.
Заняв проезжую часть московские фанаты продолжая шизить продвигались к стадиону.
В этот момент к нам подъехал милицейский козел, не выходя из машины менты заявили, что если мы не освободим дорогу, то нас всех повяжут. Интересно, как они себе это представляли?
В ответ на столь наглые заявления под машину бросили одну из припасенных магниевых бомбочек. Ощутив взрыв под машиной, менты рванули с места с такой скоростью, что могли совершенно спокойно выйти на околоземную орбиту.
И вот время Х наступило.
Надо сказать, что не все наши организованно подтянулись к месту сбора. За полтора часа до матча наши ряды насчитывали около 150 бойцов.
Хохлов же к тому времени набралось на площади несколько тысяч. Постепенно жажда увидеть настоящих фанатов пересилила естественное желание любого существа остаться в живых, и они начали к нам приближаться. Через некоторое время местные недоумки, видя наш почти мирный вид, стали позволять себе нелицеприятные выкрики. Естественно терпеть подобное хамское поведение у нас не было никакого желания. Начались отдельные наказания наиболее наглых представителей местной гопоты. Но ряды наших противников постоянно увеличивались и плотнели. Пришлось несколько раз рассеивать эту гопочущую массу. Все было как полагается, хохлы надвигались на нас, следовала молниеносная атака, первые ряды хохлов валились безжалостно, остальных топтали свои же убегающие от нас аборигенов. Эта нехитрая операция продолжалась несколько раз с одним и тем же концом.
В это время, видя, что обстановка совершенно накалилась, проявила себя и местная милиция. Появилась куча ментов во главе с майором и вежливо пригласила дорогих московских гостей проследовать на стадион. Проходя мимо кордона, я был не пущен в связи с наличием в моей сумке разборного древка для флага. В ответ на предложение сдать древко я спросил: «А станцевать вам не надо?» и был, естественно не допущен вместе со всеми, что мне несказанно помогло не пропустить самое интересное. В это время к стадиону стала приближаться группа старой гвардии.
Надо заметить, что напротив стадиона через площадь и Красноармейскую улицу находятся Троицкие бани. Посередине здания арка, закрытая решетчатыми воротами с калиткой. В эту арку и пошла отлить переработанные местные спиртные напитки небольшая группа московских фанатов.
Увидев ее малочисленность, туда ворвалась банда местных полудурков и решила устроить там мордобой. Естественно, они были быстро загашены, и драка вылилась на улицу.
Злобные хохлы не унимались. В первом тайме к нам на сектор залетел брошенный местным народом нож. Наши предупредили ментов — если во втором тайме вокруг нас не будет пусто, то мы собьем кордоны и расчистим жизненное пространство сами. Во втором тайме сектор справа и сектор слева были очищены от местной мрази.
На матче присутствовало 72 000. Как показали дальнейшие события, все произошедшее перед матчем было цветочками. Ягодки созрели позже. После матча нас погрузили в рейсовые «Икарусы» и привезли на Южный вокзал. Последовала команда, что можно двигаться к поездам. Москвичи двинулись к левому крылу вокзала.
После начала движения из-за угла здания вылетела толпа, около 800 рыл хохлов. Две группировки на короткий миг встали в оцепенении. В этот момент в едином порыве три сотни глоток выкрикнули: «Москва, вперед!!!». Не ожидавшая такого мощного и единого удара, толпа хохлов сначала дрогнула, а потом начала ломиться в разные стороны. Часть из них драпанула налево в направлении города, а часть убежала обратно на платформу.
Меня увлекло налево, в этот месте профессионально сработал кордон транспортной милиции: пропустив убегающих хохлов через свои ряды, менты перед нами сомкнулись, и мы врубились в эту стену.Разогнав первую толпу, наши 300 спартаковцев двинулись на платформу.
Автобус с футболистами облеплен толпой поганых выродков, которая вместо честного боя с нами пытается разобраться с нашими игроками. Футболисты в это время лежали на полу. Стерпеть такого хамства к нашим кумирам мы не могли и дружным ударом разогнали все это быдло. Футболисты, увидев приятные московские лица, стали собираться на выход из автобуса.
Федю Черенкова подняли на руки и понесли к поезду. В этот момент появились неуемные хохлы. Вокруг Феди засвистели камни. Подвергать кумира угрозе падения мы не могли и запихнули его в первый попавшийся вагон, а сами занялись своими прямыми обязанностями — разгоном хохлов.
Проводив поезд с футболистами, мы вспомнили, что через шесть минут отходит наш. Хохлы нас преследовали. И вот наконец наш вагон, знакомые лица. Мы бросили сумки и стали выгружаться из вагона, хохлы не ожидали, что к нам придет подмога. Ведь все знают, что против двоих тридцать хохлов считаю себя просто бойцами. Но вот неудача. Нас оказалось немножко больше, чем двое, и все закончилось как обычно.
Позже для расследования событий на вокзале в Москву приехала группа транспортной прокуратуры. Многих из нас вызывали на Петровку. Правда, обвинить нас не могли в виду нашей малочисленности по сравнению с хохлами.
Несмотря на то, что в прессе события должным образом не освещались, среди фанатов разных клубов Советского Союза ходили просто легенды про этот выезд.
Осознав мощь и силу фанатов «Спартака», в другие года к нам в Киеве и других местах стали относиться с большим уважением. Даже разрабатывались специальные операции под кодовым названием «Гости».
Так, в 1989 году в Киеве на вывоз фанатов «Спартака» со стадиона на вокзал было задействовано 27 икарусов-гармошек. Впрочем, это из другой оперы.
