Вера стояла посреди гостиной, сжимая в руках потрёпанный конверт. Её взгляд метался между лицами родственников, собравшихся вокруг. Тишина, звенящая и тягучая, повисла в воздухе.
— Что значит «тебе»? — прошипела тётя Клава, прищурив глаза. — Ты, верно, шутишь?
Вера глубоко вздохнула. Она знала, что этот момент настанет. Знала — и боялась его. Но отступать было некуда.
— Нет, не шучу. Папа... — её голос дрогнул, — папа оставил дом мне.
Гостиная взорвалась возмущёнными возгласами.
— Да как он мог?!
— Это нечестно!
— Мы его родня, а ты кто такая?!
Вера съёжилась под градом обвинений. Ей хотелось закрыть уши руками, спрятаться, исчезнуть. Но она заставила себя выпрямиться.
— Послушайте...
— Нет, это ты послушай! — перебила её тётя Клава. — Мы родная кровь Виктора. А ты... подкидыш!
Слово хлестнуло, как пощёчина. Вера побледнела.
— Я его дочь. Он удочерил меня, когда мне было пять. И любил как родную!
— Ха! — фыркнул дядя Толя. — Любил... Да он просто не в себе был от горя после смерти жены. Вот и подобрал первую попавшуюся сиротку. А теперь нам это расхлёбывать!
Вера почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Неужели они правда так думают? Неужели считают, что двадцать лет любви и заботы — ничто?
— Вы... вы не правы, — выдавила она. — Папа любил меня. И я его любила. Мы были семьёй.
— Семьёй?! — взвизгнула тётя Клава. — Да какая ты семья?! Ты нам никто! Чужая!
Вера вздрогнула, как от удара. Слова жгли, словно кислота, разъедая её изнутри.
— Я... я не чужая, — прошептала она. — Папа...
— Папа, папа! — передразнил дядя Толя. — Нашёл дурака на старости лет, вот и окрутила. А теперь хочешь нас без наследства оставить?
— Да я и не думала...
— Ещё бы ты думала! — снова вмешалась тётя Клава. — Только о себе и заботишься. А мы? Мы что, по-твоему, не заслужили?
Вера растерянно оглядела комнату. Лица родственников были искажены гневом и жадностью. В их глазах — обвинение. Как будто она совершила страшное преступление.
— Послушайте, — начала она. — Я понимаю, вы расстроены, но...
— Расстроены?! — взревел дядя Толя. — Да ты нас ограбила!
— Я никого не грабила! — воскликнула Вера. — Это было решение папы, не моё!
— Ага, конечно, — ехидно протянула тётя Клава. — Небось, сама ему и надиктовала завещание. Ушлая девка!
Вера почувствовала, как внутри закипает гнев.
— Да как вы смеете?! — выкрикнула она. — Папа сам решил! Это был его выбор!
— Выбор, как же, — хмыкнул дядя Толя. — Небось, охмурила старика. Подлизывалась, в уши дула...
— Прекратите! — Вера топнула ногой. — Вы не смеете так говорить о папе! Он был в здравом уме до последнего дня!
— О, да ты у нас защитница выискалась, — съязвила тётя Клава. — Только вот защищать-то уже некого. Старик в могиле, а ты на всём готовеньком устроилась.
Вера почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Нет, она не будет плакать. Не доставит им такого удовольствия.
— Вы... вы просто завидуете, — выдавила она. — Вам нужен только дом. А я... я любила папу.
— Любила она, — передразнил дядя Толя. — Да что ты знаешь о любви? Мы его растили, заботились. А ты... приблуда!
Это было уже слишком. Вера вскинула голову, её глаза горели.
— Да, я приёмная. И что с того? Я была рядом с папой все эти годы. Где были вы?
Родственники на миг замолчали, растерявшись от её напора.
— Мы... мы приезжали, — неуверенно начала тётя Клава.
— Раз в год на день рождения? — перебила Вера. — И то не всегда. А я была здесь. Каждый день. Заботилась о нём, когда он болел. Читала ему, когда ослеп. Держала его за руку в больнице.
Её голос дрожал, но становился всё громче.
— А вы? Вы даже не приехали, когда он умирал! Где вы были тогда?
Тётя Клава побагровела.
— Да как ты смеешь...
— Смею! — выкрикнула Вера. — Потому что это правда! Вам нужен только дом. А мне нужен был папа. И я была с ним до конца.
***
В комнате повисла тишина. Родственники переглядывались, не зная, что сказать.
Вера перевела дыхание.
— Я понимаю, вы расстроены. Но это было решение папы. И я... я не могу его изменить.
Дядя Толя нахмурился.
— И что, теперь нам просто уйти с пустыми руками?
Вера вздохнула.
— Нет. Я... я не об этом. Давайте сядем и спокойно всё обсудим. Может, найдём какое-то решение.
Родственники неохотно расселись по креслам. Атмосфера накалялась, но Вера старалась сохранять спокойствие.
— Послушайте, — начала она, — я понимаю, что вы ожидали другого. Но давайте подумаем, как нам быть дальше.
Тётя Клава фыркнула:
— Чего тут думать? Отдай нам дом, и дело с концом!
Вера покачала головой:
— Это невозможно. Папа...
— Да хватит уже про папу! — взорвался дядя Толя. — Ты-то сама что предлагаешь?
Вера глубоко вздохнула. Она знала, что этот вопрос возникнет.
— Я... я думала об этом. Может, мы могли бы... разделить наследство?
— Разделить? — прищурилась тётя Клава. — И как же ты это видишь?
Вера нервно теребила край блузки.
— Ну... дом останется мне. Но я могла бы выплатить вам компенсацию. За вашу долю.
В комнате повисла тишина. Родственники переглядывались, обдумывая предложение.
— И сколько ты готова заплатить? — наконец спросил дядя Толя.
Вера назвала сумму. Она копила её несколько лет, откладывая с каждой зарплаты.
Тётя Клава присвистнула:
— И где же ты столько денег взяла?
— Работала, — просто ответила Вера. — Много работала.
Дядя Толя хмыкнул:
— Ну надо же. А мы-то думали, ты на всём готовеньком...
Вера промолчала. Она не собиралась оправдываться за свой труд. Родственники снова зашушукались. Вера ждала, сцепив руки на коленях.
Наконец, тётя Клава прочистила горло:
— Ну... допустим. А что если мы не согласимся?
Вера подняла глаза:
— Тогда... тогда придётся идти в суд. Но я не хочу этого. И папа бы не хотел.
Снова повисла тишина. Было слышно, как тикают часы на стене.
— Ладно, — неохотно произнёс дядя Толя. — Давай свои деньги. Но учти — это не значит, что мы тебя простили!
Вера кивнула:
— Я понимаю. И не прошу прощения. Просто хочу, чтобы всё это закончилось.
Она достала из сумочки заранее подготовленные документы.
— Вот, я составила соглашение. Если вы согласны, можем подписать прямо сейчас.
Родственники неохотно взяли бумаги. Несколько минут в комнате царила тишина, нарушаемая только шелестом страниц.
— Вроде всё нормально, — пробурчал дядя Толя. — Давай, подпишем.
Один за другим они поставили свои подписи. Вера выдохнула с облегчением. Кажется, самое страшное позади.
— Ну что ж, — сказала она, вставая. — Я переведу деньги сегодня же. А теперь... простите, но мне нужно побыть одной.
Родственники молча направились к выходу. У двери тётя Клава обернулась:
— Знаешь, Вера... Может, ты и правда была ему дочерью. Виктор бы гордился тобой.
И захлопнула дверь, оставив Веру в оцепенении.
Она медленно опустилась в кресло. Слёзы, которые она сдерживала весь вечер, хлынули потоком.
— Папа... — прошептала Вера. — Я справилась. Я сделала, как ты хотел.
Она обвела взглядом комнату. Столько воспоминаний... Здесь прошло её детство, здесь она выросла. Здесь папа учил её читать, здесь они вместе смотрели старые фильмы...
Теперь этот дом принадлежал ей. Но какой ценой?
Вера вытерла слёзы. Нет, она не будет жалеть о своём решении. Папа верил в неё, и она оправдала его доверие.
Она встала и подошла к окну. За стеклом шумел город, спешили куда-то люди. Жизнь продолжалась.
"Я справлюсь, папа", — подумала Вера. — "Ты научил меня быть сильной. Я не подведу тебя".
Она улыбнулась своему отражению в стекле. Впереди ждало будущее — непростое, но полное возможностей. И она была готова встретить его с высоко поднятой головой.
Спасибо, что читаете мои истории!
Каждый ваш лайк, комментарий и подписка – это маленькая искра, которая помогает моим рассказам сиять ярче.
Если вам понравилась эта история, поделитесь ею с друзьями, чтобы и они могли насладиться волшебством чтения!
А чтобы не пропустить новые рассказы, подписывайтесь на канал и включайте уведомления!