13 октября 1880 года Одессе, в доме Семашко на ул. Ришельевской, в семье провизора, агента химической лаборатории Менделя Гликберга появился на свет сын Александр. Так началась жизнь знаменитого сатирика и детского писателя, оставшегося в истории литературы под псевдонимом "Саша Чёрный"
Семья не была бедной, отец получил диплом провизора в киевском университете св. Владимира, мать была из купцов 2-й гильдии, но "еврейский вопрос" ударил больно и по ней. Саша поступил в гимназию со второй попытки, в десять лет — в первый раз, когда проходил экзамены со сверстниками, недобрал баллов и не вписался в процентную норму.
Родители крестили Сашу. Теперь он смог пойти учиться на равных основаниях с остальными, как тогда говорили "свинтусами грандиозусами".
А то, что мальчик был непростой сомневаться не приходится. То он пытался сделать непромокаемый порох из серы, зубного порошка и вазелина, то изготовлял чернила из сока тутового дерева, превращая квартиру на Ришельевской в химкомбинат.
Разумеется, за такие "невинные шалости" маленький Александр частенько получал "пендаля" от строгого отца, который обладал крутым нравом и никогда не прощал сыну подобных "химических опытов" с собственными химикатами, хотя и сам был таким в детстве.
В гимназии Александр проучился недолго — сбежал из дома, попрошайничал в Киеве и Полтаве. О его горестной судьбе написали в газете, и житомирский чиновник, председатель волынского губернского присутствия Константин Роше, растроганный этой историей, взял мальчика к себе и устроил его уже в житомирскую гимназию. Он не только предоставил юному балбесу кров, но и дал пареньку первые уроки стихосложения.
Однако, подобно сказочному Колобку, Саша Гликберг сбежал и от Роше — в 1895 году он отправился в Петербург. Теперь уже в столице он был отчислен за неуспеваемость по алгебре "без права поступления".
И куда его такого могли принять? Только в армию!
С 1900 по 1902 Саша год служил рядовым в учебной команде 20-го Галицкого полка, а оттуда ушел работать на Новоселицкую таможню на границе с Австро-Венгрией. Так он отдал свой долг родине и смог заняться любимым делом.
Первые стихи Саши были опубликованы в 1904 году в житомирской газете "Волынский вестник" под псевдонимами "Сам по себе", "Мечтатель" и другими.
В 1905 году он оказался в Петербурге. Там он начал работать в налоговой службе Петербургско-Варшавской железной дороги и женился на дворянке и к тому же выпускнице Смольного института. Мария Васильевна и остановила приключения Колобка надолго.
"Нас было двое в семье с именем Александр. Один – брюнет, другой – блондин. Когда я ещё не думал, что из моей "литературы" что-нибудь выйдет, я начал подписываться этим семейным прозвищем", – вспоминал он. Первое стихотворение под этим псевдонимом, политическая сатира "Чепуха", увидело свет 27 ноября 1905 года.
Оно не только принесло известность начинающему поэту, но и послужило поводом для закрытия журнала "Зритель". И ладно бы дело ограничилось лишь колкостями в министров и генералов, но речь шла об оскорбительных намёках в адрес императора и его семьи.
Впрочем, от закрытия "Зрителя" Саша Чёрный особо не пострадал. Он сотрудничал тогда и с другими журналами: "Альманах", "Журнал", "Маски", "Леший" и т.д. По словам Корнея Чуковского, "получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего, искал в нем стихи Саши Чёрного". В отличие от читателей, власти придерживались иного мнения, поэтому сборник Саши Чёрного "Разные мотивы" запретили.
В 1906 году поэт отправился в Германию, в Гейдельберг, где, наконец, без гимназического аттестата смог продолжить образование и в течение двух лет слушал лекции в университете. Вернувшись в Петербург в 1908 году, он стал одним из ведущих авторов журнала "Сатирикон". Теперь его сатира направлена, в основном, против обывателей и пошлости быта. Наиболее показательно стихотворение "Обстановочка".
"Ревёт сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счетах жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поёт романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя чёрствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка".
Особенно активно Саша Чёрный высказывается против "Союза русского народа": например, в стихотворении "Во имя чего?" (1910) даёт ему колоритное определение "союзно-ничтожная падаль", а в цикле статей "Деликатные мысли" (1906-1908) он писал: "Союз русского народа… Бедный русский народ! Это так же звучит, как Союз детоубийц и растлителей имени Всеволода Гаршина". Язвительную сатиру на сборище погромщиков представляет рассказ Чёрного "Вечер юмора" (с подзаголовком "На съезде истинно-русских"). В стихотворении "Четыре нравственных урода" (1908) звучит такое:
"Четыре нравственных урода
Один шпион и три осла
Назвались ради ремесла
Союзом русского народа".
С 1908 по 1911 год выходят его сборники "Всем нищим духом", "Невольная дань", "Сатиры".
Но постепенно сатирическая поэзия перестает его интересовать, и он уходит из "Сатирикона". Следующий сборник, "Сатиры и лирика", (название говорит само за себя) состоит, большей частью, из лирических стихотворений. Например, таких:
"Суровый холст от алых снегирей
И палевых снопов — так странно мягко-нежен,
Морозный ветер дует из дверей,
Простор за стеклами однообразно-снежен".
В это время поэт сотрудничал с журналами "Современный мир", "Аргус", "Солнце России", "Современник", с газетами "Киевская мысль", "Русская молва", "Одесские новости". Там он выступал и как переводчик с немецкого, и как детский писатель.
Когда началась Первая мировая война. Саша Черный отправился на фронт, где служил в 5-й армии "рядовым из вольноопределяющихся". Он оказался в жестокой депрессии, попал в лазарет. От трагических последствий его спасла жена, добилась перевода мужа в другую часть – в 13-м полевой госпиталь во Пскове. И осталась там же сестрой милосердия. Впечатления от военных действий легли в основу стихотворного цикла под названием "Война".
Во Пскове поэта застала революция. При Временном правительстве он даже стал заместителем комиссара Северного фронта. А вот с большевиками не сложилось. Поначалу он пытался смириться с новым режимом, однако так и не сумел. Большевизм не вписался в его мировоззрение.
В марте 1920 года Саша Чёрный с женой покинули страну, уехав сначала в Ковно, а оттуда в Берлин. Там он работал в газетах "Руль", "Сегодня", в журналах "Сполохи", "Воля России", был редактором журнала "Грани". В 1923 году он на свои средства издал сборник "Жажда", основными мотивами которого стали горестный путь поэта "под чужим солнцем" и тоска по потерянной родине.
В отличие от других эмигрантов, да и многих немцев, в это время сумасшедшей гиперинфляции Чёрный не нуждался: Александр Михайлович активно печатался, а Мария Васильевна зарабатывала частными уроками.
С 1924 года Саша Черный живёт во Франции. Сотрудничает в парижских газетах "Последние новости", "Возрождение", "Иллюстрированная Россия", "Перезвоны" и журнале "Сатирикон". Его деятельность связана с популяризацией русской культуры за границей. Он устраивает литературные вечера в студии Филиппа Малявина, ездит по Франции и Бельгии с выступлениями перед русскоязычной публикой, ежегодно участвует в "Днях русской культуры", выпускает альманах для детей "Русская земля", знакомивший юных эмигрантов с историей и творчеством русского народа.
"Дневник фокса Микки" явно стилизован под детскую речь. Вот как он, к примеру, начинается: "Моя хозяйка Зина больше похожа на фокса, чем на девочку: визжит, прыгает, ловит руками мяч (ртом она не умеет) и грызет сахар, совсем как собачонка. Все думаю — нет ли у неё хвостика? Ходит она всегда в своих девочкиных попонках; а в ванную комнату меня не пускает — уж я бы подсмотрел".
Саша Чёрный возвращается к сатире и в подражание Некрасову он пишет поэму "Кому в эмиграции жить хорошо" (1930-1931).
"Однажды в мглу осеннюю,
Когда в Париже вывески
Грохочут на ветру,
Когда жаровни круглые
На перекрестках сумрачных
Чадят-дымят каштанами,
Алея сквозь глазки, –
В кавказском ресторанчике
"Царь-Пушка" по прозванию
Сошлись за круглым столиком
Чернильные закройщики —
Три журналиста старые —
Козлов, Попов и Львов…
И после пятой рюмочки
Рассейско-рижской водочки
Вдруг выплыл из угла, п –
Из-за карниза хмурого,
Из-под корявой вешалки,
Из сумеречной мглы —
На новый лад построенный
Взъерошенный, непрошеный
Некрасовский вопрос:
Кому-де в эмиграции
В цыганской пестрой нации
Живется хорошо?
Козлов сказал: "Наборщику",
Попов решил; "Конторщику",
А Львов, икнувши в бороду,
Отрезал: "Ни-ко-му".
В 1929 году поэту удалось приобрести участок земли на юге Франции, в местечке Ла Фавьер. Там он построил собственный дом, ставший настоящим культурным центром: сюда приезжали и подолгу гостили русские писатели, художники, музыканты.
5 июля 1932 года загорелась одна из ферм по соседству. Саша Чёрный, рискуя жизнью, помогал в тушении пожара, а потом, придя домой, слег и больше не поднялся. В одном из некрологов было сказано: "У Саши Черного была седая голова, молодой взгляд черных глаз и застенчивая улыбка. Жить ему было очень тяжело: зарубежная литература — профессия полунищих". Его прах покоится на кладбище Ла-Ванду в департаменте Вар. Могила с годами затерялась, и о ней напоминает мемориальная доска на кладбищенской ограде.
Вернувшийся в СССР Александр Куприн написал такие слова:
"И рыжая девчонка лет одиннадцати, научившаяся читать по его азбуке с картинками, спросила меня под вечер на улице: "Скажите, это правда, что моего Саши Чёрного больше нет?" И у нее задрожала нижняя губа. "Нет, Катя, — решился ответить я. — Умирает только тело человека, подобно тому, как умирают листья на деревьях. Человеческий же дух не умирает никогда. Потому-то и твой Саша Чёрный жив и переживет всех нас, и наших внуков, и правнуков и будет жить еще много сотен лет, ибо созданное им сделано навеки и обвеяно чистым юмором, который — лучшая гарантия для бессмертия".
Как только в СССР был снят запрет на творчество эмигрантов, другой одессит, Корней Чуковский добился публикации стихов Саши Чёрного — и в "Библиотеке поэта", и в антологиях.