Со сторонами света разобрались быстро. С географическим положением — тоже. По словам Халльгрима и Торгейра, Англия была у них за спиной, то бишь за кормой, а впереди — Юталанд (полуостров Ютландия, — перевела для себя Майя). Слева по борту — далеко-далеко — родной Трёнде-фьорд, а справа, совсем близко, буквально рукой подать — Фрисланд.
«Фризы... фризы...» — напряженно вспоминала Шервинская курс истории европейского средневековья. — Кто такие? Чем знамениты?
По всему выходило, что ничем. Во всяком случае Майя об этом племени — или племенах? — ничего не помнила, кроме названия.
Ладно, на месте разберёмся.
На месте — это на фризском берегу. А чего? В сезон штормов идти через всё море — это вконец идиотом надо быть. И совсем уж полный дебил упустит возможность пограбить толстопузых купцов — а фризы через одного такие. «Толстопузые — или купцы?» — поинтересовалась Мьёлль. «И то, и другое», — с усмешкой ответил Халльгрим. И велел доставать вёсла.
***
Фризский берег встретил скандинавов противной моросью и грязью по колено.
— Смотрите в оба, — предупредил разведчиков опытный Халльгрим. — Как бы нам франков не встретить… — он цепким взглядом обежал прибрежную равнину.
— И насколько это плохо? — осторожно поинтересовалась Мьёлль у Хельги.
— Ну-у… — Скьёльд звучно поскрёб в затылке, посмотрел на шлем, который держал в левой руке — и решительно нахлобучил его на голову. — Если их конница на нас наскочит — в Вальхалле прибавится много хороших воинов.
— Угу, — с мрачным пониманием хмыкнула Шервинская, тоже надевая «маску». Всеотец только язычников-викингов к себе берёт а франки — христиане… — Что-то я не вижу, кого мы тут грабить будем.
— Найдём кого-нибудь, — оптимистично усмехнулся Хельги.
***
Вернувшиеся разведчики доложили, что «…вон там, — Рольв махнул рукой налево. — С полмили всего пройти…» имеется рыбачья деревня.
Так себе известие. Чем в той деревне разжиться можно? Сетями да уловом? Ну — десятком рабов… Разве что «спросить дорогу» до ближайшего города. И викинги, похоже, именно это и намерены сделать.
Противное зудящее ощущение где-то внутри заставило Шервинскую недовольно поморщиться.
— Ты чего, Валькирия, — глазастый Хельги заметил её гримасу. — Ногу, что ли, натёрла?
— Не нравится мне тут, — со вздохом призналась Майя. — Неуютно. Ты же знаешь, я не трусиха, но…
— Но? — с серьёзным видом подбодрил её Скьёльд.
— Но я очень хочу вернуться обратно на корабль!
Хольд задумчиво сощурился, потеребил бороду — и резко ускорил шаг, догоняя Торгейра.
После их недолгого разговора хирду было приказано удвоить бдительность.
***
— Здесь мы вряд ли чем-то стóящим поживимся, — Шервинская со скептическим видом обозрела десяток не шибко богатого вида дворов, обнесённый на удивление приличной — высокой! — оградой в виде двух плетней и насыпанной между ними земли.
Который недавно чинили, судя по свежим «заплаткам».
— Рабами — точно, — протянул Вигмунд.
— Кого это они так боятся? — Славко выразительно качнул головой на «крепостную стену».
— Нас! — уверенно откликнулся Сигурд.
Прозвучало весьма двусмысленно. И «нас, викингов, как таковых» — и «нас, данов».
— Хёвдинг! — изменившимся голосом окликнул Хродрек.
У Майи по спине промчался табун мурашек.
Викинги дружно обступили след…
Всем следам след!
В длину, как прикинула Шервинская, с локоть — а то и больше. Похожий на человеческий, но пальцев — шесть, толстые, короткие и с когтями!
— Медведь? — неуверенно предположил Эйрик.
Его дружно подняли на смех.
— Тролль! — авторитетно припечатал Хельги.
Викинги принялись озираться, хотя солнце было ещё высоко, а всем известно, что эти твари вылезают из своих убежищ исключительно после заката, ибо дневного света боятся сильнее, чем христиане — адских мук.
Деревенским, тем временем, надоело ждать, пока безбожные северные разбойники налюбуются на «достопримечательность». А, может, по сравнению с неведомой тварью (ну не верила Майя в троллей и прочую чертовщину!) разбойники были не такими уж и страшными…
Так или иначе — делегация в составе трёх стариков (то ли самые опытные переговорщики, то ли — не жалко их, если что… а, может, всё вместе…) неспешно приблизилась и остановилась в нескольких шагах.
— Мои люди называют меня Торгейром Вещим, — по праву главного представился Сигвальдссон.
Старики назвались Ульфертом, Ингелом и Яном (на этом имени Мьёлль удивлённо вытаращила глаза), после чего на некотороеи время повисло неловкое молчание.
— Занятные у вас тут звери водятся, — нарушил его Халльгрим, кивая на отпечаток.
Старики оживились и принялись наперебой живописать «дьявольское порождение» и его пакости. На довольно неплохом, кстати, скандинавском…
Выходило, что «тролль» чуть ли не каждую ночь ходит вокруг деревни, рычит и норовит пробраться внутрь (но его не пускает освящённая ограда). Ну, и попутно жрёт всех, кому не повезло оказаться снаружи после захода солнца. Иногда отродье преисподней удаётся прогнать молитвами и факелами. Иногда от него приходится откупаться коровой или свиньёй — к возмущению местного священника, отца Ансельма.
— А что толку, что он аж самому епископу Фредерику в Утрехт отписал?! От епископа того — ни словечка!..
— А я и говорю — надо ему, жертву принести! Девицу, как встарь! — Ульферт отмахнулся от шикнувшего на него Ингела. — Помяните мои слова — это нас боги наказывают, что мы от них отвернулись!..
— Вот придумали — девиц почём зря переводить! — недовольно проворчал Хельги.
Старики, между тем, помялись, попереглядывались — и пригласили-таки непрошеных гостей в деревню, где по их знаку скандинавам поднесли… обычную воду! Спасибо, хоть чистую.
— Хуже было бы, если б вовсе ничем не угостили, — хольд сделал глоток и передал деревянную чашу Вигмунду.
«А, ну да, точно! Мы ж теперь гостями считаемся — раз здешней воды отведали!..».
Вокруг Торгейра уже вились не только старики, но и парочка довольно смазливых девиц. Шервинская прислушалась.
Вот!.. Чтоб вас Фенрир покусал, как жрец Ульвстейн выражается!!
Ушлые рыбаки — или кто они тут? Сетей, вроде, не видать… — подлизывались к Сигвальдссону на предмет разобраться с «отродьем дьявола». Мол, таким сильномогучим воинам он на один удар будет.
И Торгейр, похоже, был не против.
В неведомого тролля Майя не верила, больше склоняясь к мысли, что кошмарит фризов какой-нибудь медведь...
«Угу… Мутант!.. Забыла, как настоящие медвежьи следы выглядят!?».
Н-да… Ничего общего с тем отпечатком.
Хёвдинг и старики, тем временем, пришли к соглашению.
— Переночуем здесь, — объявил Сигвальдссон. — Это безопаснее, чем возвращаться к кораблям по темноте.
Мьёлль нахмурилась. А почему это хёвдинг про «тролля» ни слова не сказал?
Сказал. Позже. Когда уже начало темнеть.
К удивлению Шервинской, хирдманны дружно согласились, что этакий трофей упускать никак нельзя! Да и подвиг заодно совершим, победив порождение Йотунхейма — или чего там?
«Да уж!.. — хмыкнула Мьёлль. — Вот только с нечистью воевать…».
. И тут — вроде как со стороны моря — раздалось отчётливое недовольное ворчание.
И фризы, и викинги разом оживились. Первые деловито забегали, поджигая заранее сложенные костры из веток и охапок каких-то сушёных комьев — водорослей, наверное. Вторые, похватав оружие, по команде Торгейра вскарабкались прямо на верх стены.
Майя потопталась, чтобы встать поустойчивее. Сзади-внизу раздался гнусавый козлиный тенорок, выводящий «…sanctificitur Nomen Tuum…» и вызывающий нестерпимое желание уронить на его источник что-нибудь особо тяжёлое.
— Вон он!
Майя, до последнего не верившая, что подобное может существовать наяву, шёпотом выругалась.
«Тролль» больше всего походил на лысого тощего Кинг-Конга: гориллоподобное существо ростом… Шервинская зажмурилась и помотала головой… ростом метра под три!!
— Ар-ра-амн… Гр-ра-ан… Гр-рм… — рычала тварь вперемешку ч выдохвами и причмокиваниями. — Гр-рндль…
Торгейр дал знак — и над ночной равниной поплыл низкий грозный рёв Халльгримова рога.
И тут же викинги, с боевым кличем, разом заколотили оружием по щитам.
Ко всеобщему удивлению, радости фризов и недовольному разочарованию отдельных норманнских личностей, «тролль» подскочил на месте, зажал уши руками и огромными прыжками кинулся прочь.
Скандинавы зашумели ещё громче, что, как искренне понадеялась Шервинская, прибавило неизвестной твари прыти.
— Эх, жаль, не довелось его крепость шкуры попробовать! — Хельги с досадой взмахнул секирой.
«Хорошо, что он тебя на вкус не попробовал…» — облегчённо выдохнула Майя. Вслух, однако, ничего не сказала.
Остаток ночи прошёл достаточно спокойно. В том смысле, что никакие твари больше не являлись. Однако, несмотря на вроде бы искреннее дружелюбие фризов, Торгейр приказал спать вполглаза и оружие держать под руками. На всякий случай.
***
Наутро разведчики доложили, что следы тролля теряются далеко на востоке, в болоте. Фризов сие известие чрезвычайно обрадовало. Многие высказывали надежды и пожелания в том болоте отродью преисподней и утопнуть.
Майя почему-то была уверена, что они не сбудутся.
Остаться на празднество в честь избавления от напасти Сигвальдссон категорически отказался. А вот дары принял с удовольствием, ибо всякий труд должен быть справедливо оплачен.
«Ну, с голоду точно не помрём,» — удовлетворённо хмыкнула про себя Шервинская, глядя на связки сушёной рыбы и нескольких коров весьма упитанного (для средневековья) вида.
***
Примечание автора: уж простите, не удержался — добавил чуток мистики. Кстати, кто догадается, из какого довольно известного произведения я позаимствовал этого «тролля»?
***
Хоть «встреча» с троллем и обошлась без кровопролития — оставаться на фризской земле охотников не нашлось.
И куда теперь?
А теперь к словенам наведаемся. В Альдейгьюборг.
***
На словенских землях безобразничать следовало с оглядкой: не ровен час — хирд здешнего ярла наскочит. И, в отличие от англов с франками, спуску не даст. Ну, да сражений бояться — в вик не ходить…
***
Ох, тяжка ты, доля рабская!..
Говорят, бывают такие хозяева, которые почем зря не бьют и кормят почти досыта...
Да что-то не верится. Врут, поди. Басни сочиняют. Чтобы собственная жизнь не такой уж беспросветной казалась.
Родилась Любомира в полянских землях. Там бы и прожила свой век, отпущенный богами. Вышла бы замуж — и жених уже имелся, статный да пригожий...
Кончилось всё в один день.
Налетели гости незваные, с мечами да копьями. Кого убили, а кого — в полон увели.
Оказалась среди последних и Любомира.
Долго ли, коротко — а приглянулась ясноглазая рабыня толстомордому, толстобрюхому огнищанину. Приобрел он её, само собой, для любовных утех. Но это полбеды! Вместо того, чтобы, как это в их мужской породе водится, попользовать, да отвалиться, толстяк всё старался помучить, да посильнее. Так однажды плетью исхлестал, что едва жива осталась.
Одна была отрада — доченька Светозара. Зоренька. Седьмой месяц уж шел.
Да только, может, лучше и вовсе бы не родиться ей, в неволе-то?
Скорчившись на тощей подстилке, Любомира беззвучно — чтобы не разбудить кроху — плакала. Хозяин опять избил — толстым прутом, от которого по всему телу разливались теперь синяки. А на завтра посулил какую-то новую «забаву». Какую — не сказал, но уж точно ничего хорошего ждать не стоит.
«Хоть бы уж умереть мне поскорее!» — мысленно простонала молодая женщина.
И — словно обожгло! Ведь есть же недалеко от Третьяковой усадьбы берег высокий, обывистый! А под ним — омут. Шагнул — и поминай, как звали. Оттуда, поди, и не вытащат. А и вытащат — мёртвое тело — что за беда?
Любомира посмотрела на тихонько посапывающую дочку. Что её ждет? Такая же боль и беспросветное существование?
Нет!!
Лучше уж — в черную воду!
Рабыня бесшумно встала, подхватила на руки сонно завозившегося ребенка. Отчаяние придало ей сил. Даже побои, кажется, стали меньше болеть.
«Боги! Дажьбог, да Макошь-матушка! В последний раз помогите! Не выдайте!»
Боги, кажется, и впрямь были на стороне молодой женщины. Во дворе никого не оказалось, кроме собак — подбежали, дружелюбно виляя хвостами, обнюхали и отошли. Охранники, которым положено у ворот неотлучно бдеть, вовсю пользовали девок — таких же рабынь — завалив их на телегу с сеном.
Калитка тихо скрипнула.
Несколько мгновений Любомира с колотящимся сердцем прислушивалась. Но никто не спешил поднимать тревогу. Тогда она бегом, насколько позволяли босые ноги, кинулась прочь.
Хорошо, что полная луна освещала тропинку. А то запнулась бы за толстую ветку, лежащую поперек. Просто бы ушиблась — ладно, а если бы ногу сломала? Вот бы хозяин порадовался! Небось, и вовсе бы отрубил!..
Любомира вскинула голову — поглядеть, далеко ли ещё...
...и обомлела, инстинктивно прижимая к себе пискнувшую Светозару.
В нескольких шагах от неё высились несколько мужских фигур. В шлемах и кольчугах. И с мечами, конечно.
Таких людей молодая женщина видала на торгу, когда, сидя в душной землянке, ждала своей участи, поглядывая в щель. Её подруга по несчастью, словенка из северных земель, шепнула, что их называют урмане, а они сами себя — викинги. И ещё сказала, что это самые могучие, отважные и непобедимые воины, каких она знает. Любомира тогда без особого интереса скользнула взглядом по бородатым лицам и богато украшенным доспехам.
А здесь-то что им надо?!
Урманин, шедший первым, вдруг как-то внезапно оказался совсем рядом. Женщина вздрогнула, но осталась на месте. От таких всё равно не убежишь. Да и куда бежать?
— Кто ты? — по-словенски спросил викинг, рассматривая её с ног до головы.
— Любомира. Огнищанина Третьяка раба...
Урманин повернул голову и через плечо сказал что-то остальным. Его товарищи заметно оживились.
— И где твой хозяин живет?
— Там, — она качнула головой назад, откуда пришла. — По этой тропинке идите.
Неужто и вправду боги решили покарать мучителя?!
Про северных морских разбойников женщина позднее наслушалась от Третьякова приятеля, купца Горазда, с которым огнищанин иногда делился своим приобретением. Исключительно — чёрной брани и пожеланий сгореть им всем в подземном огне, когда то один корабль с товаром, то два терялись в бескрайних морских просторах.
— А ты здесь зачем? — подошел другой урманин, помоложе первого, с короткой огненно-рыжей бородой. По-словенски он говорил хуже, но всё равно понятно было.
— Я... — Любомира почувствовала, как губы сами кривятся в рыдании. — Не могу я больше!.. Бьет... Утопиться хотела...
Светозара закопошилась в пеленках и захныкала.
Первый викинг задумчиво сощурил глаза.
— Халльвард, — всё так же по-словенски окликнул он второго. — Отведи её к кораблям. Скажи, чтобы не обижали.
— Да, хёвдинг, — рыжий сделал женщине знак рукой. — Пошли. Не бойся.
Все ещё всхлипывающая Любомира поплелась за ним. Она не боялась. Но не потому, что доверяла «северным убийцам», как именовал их купец. А потому что на душу и тело вдруг навалилась жуткая усталость.
Будь что будет...
На берегу, куда урманин привел женщину, расположилось около двух десятков таких же викингов. Завидев товарища, они принялись вполголоса расспрашивать его — наверное, о причине возвращения и кого это он привел. Некоторые откровенно пялились на Любомиру, но после слова «Торгейр» отвернулись с разочарованным видом.
— Оставайся здесь, — Халь-как-его-там?.. (вот ведь имена — язык сломаешь!) повернулся к беглой рабыне. — Не бойся.
И исчез.
Просто растворился в ночи и густых прибрежных зарослях.
Любомира робко потопталась на месте, чувствуя себя неуютно под изучающими пристальными мужскими взглядами.
— Туда иди, — урманин с одной бровью, левой — вместо правой бугрился шрам — взял её за локоть. — Там костер. Тепло.
Под обрывом, в небольшой естественной пещерке, и впрямь горел огонь. В подвешенном над ним котле побулькивало какое-то варево.
И тут над лесом разнесся долгий низкий грозный рёв.
Женщина вздрогнула и заозиралась. Светозара разревелась в голос.
Викинги засмеялись.
— Это наши, — тот, однобровый, с завистью покосился в сторону, откуда прилетел звук. — Торгейр хёвдинг.
Теперь в его голосе звучала гордость.
В целом урмане оказались не такими уж отродьями Чернобога: дали миску с мясной кашей и восхитительно теплую волчью шкуру. Любомира завернулась в неё вместе с дочкой и погрузилась в дремоту.
Из этого состояния её вырвал Торгейр. Вернее — его возвращение с добычей. Викинги громко смеялись, хлопали друг друга по спинам и время от времени отвешивали пинка нерасторопным рабам или коровам, порывавшимся удрать обратно.
Для скота быстро соорудили загон — на скорую руку, но до утра сойдет. Людей связали.
И завалились спать.
На следующий день, сидя на палубе узкого корабля с хищно оскаленной пастью на горделиво выгнутой шее, Любомира всё смотрела на столб чёрного дыма, ещё поднимавшийся над её прежней, безрадостной, жизнью.
Какой-то новая будет?
Примечания:
Норвегией эту территорию назовёт в следующем веке Харальд Прекрасноволосый (он же — Косматый), задумав и частично осуществив объединение земель. А пока все живут по отдельным регионам — Халогаланд, Трёнделаг (там и находится Трёнде-фьорд, где обитают Торгейр и его люди), Раумсдаль, Вестфольд, Рогаланд и ещё куча всяких.
Ютландия — букв. — земля ютов. Полуостров, северная (бóльшая) часть которого принадлежит сейчас Дании, а южная — Германии. Юты и даны — предки датчан.
Фризы — одно из германских племён, обитавшее на территории нынешних Нидерландов, северо-западе Германии и юге Дании. В указанный период (825 – 830гг) Фризия была христианизирована франками и находилась под их властью. Что не мешало данам регулярно эти земли грабить.
«Маска» — «очковый» шлем с наличьем (защитой для глаз) в виде маски, очков.
Локоть — примерно 38 — 47см (длина руки от локтя до кончиков пальцев).
Утрехт — один из крупных фризских городов.
…гостями считаемся — раз здешней воды отведали… — сгласно языческим обычаям, гость, сьевший хоть кусочек (или выпивший хоть глоток) чего угодно, временно делался «своим» в доме, и уже не имел права обижать его хозяев. Конечно, не все и не всегда этот обычай соблюдали, но по большей части он действовал.
Йотунхейм — мифический мир, в котором обитают злобные великаны и всякие их родственники. Иногда эти нехорошие существа пробираются в мир людей, где их укокошивает либо Тор (бог грозы и грома), либо кто-то из людей-героев.
«…sanctificitur Nomen Tuum…» — слова из молитвы «Отче наш» на латыни.
Среди учёных бытует мнение, что слово «вик» (от которого, собственно, и произошло «викинг») переводится как «поход за добычей» — разбойный, то бишь.
Баснь когда-то имела значение «сказка», «выдумка».
Поляне — коротко сказать — предки украинцев. Не путать с западными полянам, жившими на территории Польши.
Огнищанин — человек, живущий за пределами городища (города), на расчищенной им земле (огнище).
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).