Рок-поэзия – что это и с чем это едят
Рок-музыка представляет собой неотъемлемую часть российской культуры. Исследователи допускают, что тексты рок-композиций могут восприниматься и рассматриваться как и просто поэзия. Их ценность в том, что они, заключив в себе приземленные, порой бунтарские взгляды, отвечают духовным запросам молодёжи, что прошлого века, что нынешнего. Этот феномен смог породить в обществе массовую тенденцию провокационного начала на фоне декларируемых канонов. Одной из центральных тем, идущих вразрез с конъюнктурой, стала любовная. В роке транслировались западные установки, ранее чуждые советскому и постсоветскому культурному коду.
Особенностями новоиспеченной лирики становятся, к примеру, матриархатное начало – такая поэзия нашла свой отклик в лирике группы «Пикник», обостренное чувство одиночества и тоски, как это было у Арии в «Возьми мое сердце», жертвенность, появившаяся в «Я хочу быть с тобой» у Наутилус Помпилиус, юношеский максимализм, приводящий к суицидальным мыслям, который мы видим у КишА в «Прыгну со скалы». Однако остановимся мы на этаком доминантном начале, которое использует у себя в песнях группа Пикник, рассмотрим, в чем состоит любовь в этой музыке, в чем же, на самом деле, её уникальность.
А что насчёт любви в песнях Пикника?
Любовь играет в поэзии Эдмунда Шклярского роль сквозной темы, связывающей полифонические символы и образы в поэтической системе "Пикника". Лирический герой в поиске фантасмагоричного встречает женщину, образ которой проходит через всё творчество группы, и обретает любовь, позволяющую ему соприкоснуться с иллюзорным чувством трансцендентности.
Портрет лирической героини изображен довольно скупо. Известно, что у героини «кожа как шелк» («А учили меня летать», альбом «Танец волка, «глаза очерчены углём» («Глаза очерчены углём», альбом «Стекло»), «лица беспокойный овал» («Фиолетово-чёрный», альбом «Египтянин»), порой она становится «милая, хилая…малокровная» («Дикая певица», альбом «Театр абсурда»), «сладкоголосая» («Дивись же, какими мы стали», альбом «Весёлый и злой»).
Детали в лирике русского рока очень важны, в нём весь остальной относительно ключевой формулы текст – это комментарий к ней, развёртывание её, её деконструкция с целью конструирования той художественной реальности, каковой и является песня. Так стоит уделить внимание символу кос, сопровождающему лирического героя от песни к песне. В русских свадебных традициях есть обряд расплетания косы и создания новой укладки будущей невесты, что символизирует собой переход из одного состояния в другое, а именно обретение девушкой новой социальной роли, сопровождающейся ограничением девичьей свободы. В поэзии Шклярского косы упоминаются, когда речь идёт об образе лирической героини. В её волосах считывается черта эталонной девушки на Руси: «Русы косы» («Русы косы, ноги босы», альбом «Театр абсурда»). Прическа лирической героини меняется параллельно развитию отношений героев: сначала девушка играет косами с ветром, что символизирует её готовность к браку. Затем лирический герой ищет «разноцветные ленты, чтобы косы её заплести» («Разноцветные ленты», альбом «В руках великана»), из чего следует, что он собирается свататься. В последнем альбоме он задаётся вопросом: «Для меня ли распущены косы?» («Сквозь одежды», альбом «Весёлый и злой»). Как известно, в день свадьбы совершался сакральный обряд расплетания косы, означавший прощание с девичеством и прежней жизнью. Таким образом, мы делаем вывод, что лирических героев ждёт совместная жизнь.
В образе женщины присутствует загадка: «Видно в голосе этом скрыта тайна ещё» («Дикая певица», альбом «Театр абсурда»), «Такие тайны за тобой, что все заклятия мои тебя обходят стороной» («Глаза очерчены углём», альбом «Стекло»). Шклярский рисует её бесовским существом: «Видно дьявол тебя целовал в красный рот» («Фиолетово-чёрный», альбом «Египтянин»), «Ремни и упругая кожа. Чулки из слюны пауков. Резвишься в бесовской одеже» («Себе не найдя двойников», альбом «Королевство кривых»).
Счастливы герои могут быть только в выдуманной ими Вселенной: «Мы закрыли глаза и далёкий придумали остров. Мы придумали ветер и себе имена» («Остров», альбом «Иероглиф»), «Мы холодным словам не поверим. В повседневности счастья нет» («Лиловый корсет», альбом «В руках великана»). В реальном мире им доступна лишь страсть, физическая близость, но никак не нежные чувства: «А и не держит себя в руках, целует будто наказывает» («Говорит и показывает», альбом «Говорит и показывает»). Герой добровольно безответно влюблен: «Пусть останется пара шагов между тем, что есть и что хотелось догнать» («Ты вся из огня», альбом «Иероглиф»), «Ты уйдёшь, не дослушав меня до конца. Порой мне кажется – нас разделяет река. Лучше мне невзначай сказать ²Прощай²» («Телефон», альбом «Иероглиф»). Нельзя сказать точно, что женщина не испытывает к нему никаких чувств: «Её душа всё же не чужда любви, и любовь её печальна по своей сути». В доказательство к этому можно привести строки: «Все вернется, ты вывесишь вновь два флага своих: печаль и любовь» («Нет берегов», альбом «Родом ниоткуда»), она лишь «всё ищет счастья, все единственного…» («Цветок ненастья», альбом «Железные мантры»).
Таким образом, любовь в поэзии Эдмунда Шклярского предстает не как путь к счастью, а как болезненная и неразрешимая загадка, заставляющая лирического героя безнадежно искать иллюзорный мир, в котором возможно было бы обрести истинную любовь, но оставаясь в реальности, он обречен на одиночество. Героиня здесь – символ роковой женщины, манящей мужчину за собой и всей своей материей приводящей его к сумасшествию. Итогом любви становится одиночество героя, с которым он идёт «в постель одну». Не достигнув фантасмагоричного мира, он остаётся несчастным, ведь сближение с любимой женщиной оказывается невозможным.
Еще больше о культуре читайте в нашем telegram-канале: https://t.me/divodivnoechudochudnoe