Гафуров Саид Закирович
Имеющее долгую и славную историю востоковедение в России стало считаться частью относительно новой дисциплины под названием “Зарубежное регионоведение”. Практика общественной деятельности вообще и экономическое и военно-политическое (а также, разумеется, культурное, образовательное и т.д.) возвращение России в Африку и на Восток во всем его многообразии, в частности, настоятельно порождает социальный заказ на прогнозы регионоведческого характера, зачастую, к сожалению, вне зависимости от степени их корректности, что не может не порождать разного рода сложности в процессах принятия управленческих и политических решений.
Важно понимать, что главной общественной задачей Зарубежного регионоведения и востоковедения, как его части, тем социальным заказом, который и порождает его существование как самостоятельной дисциплины (как и вообще всех гуманитарных наук) является не анализ per se, а прогноз социально - экономического, военно - политического, культурного развития регионов.
Является ли востоковедение самостоятельной наукой или же только приложением компендиума социальных наук к определенной, ограниченной области исследования? С точки зрения, разделяемой автором, Регионоведение опирается на многие науки, но само по себе оно науку собой не представляет, это практическое искусство, усвоенное уменье, с известными, выработанными опытом навыками. С другой стороны, перефразируя прусского короля-стратега Фридриха II, кто-то может сказать, что регионоведение и ориенталистика это “ремесло для невежественного, искусство – для одаренного и наука – для гения”. Но всякое ремесло требует, как известно, обучения и, следовательно, он представляет собой “ремесло” для тех, кто правильно его изучают. С другой стороны, Кант допускал именовать “наукой” “лю6ую систематическую теорию, охватывающую особую область, познание коей упорядочивается по известным основам и принципам. Такие теории, по его мнению, являлись как бы науками второго разряда”, хотя как-то не очень хочется считать себя специалистом по второразрядным вещам.
Но Востоковедение — и это очень важно понимать — это прикладная наука, цель которой вовсе не изучение текстов (как бы ни было это интересно и занимательно!), а анализ общественных отношений в некоторых популяциях человечества. Интересно и очень показательно, что это полезно подчеркнуть в случае Ориенталистики, но в части Зарубежного регионоведения вряд ли нужно даже об этом напоминать, хотя всякое, конечно, бывает, и очень, к сожалению, часто из вузов выпускаются регионоведы, ни разу не имевших возможности побывать в изучаемой стране, а изучаших ее по чужим текстам. Но в отношении ориенталистики, до сих пор иногда считается, что это - про древние тексты.
Между тем, действительное знание, - как говорит выдающийся русский стратег А.А.Свечин, внесший прикладной вклад в военное востоковедение, да и в регионоведение вообще, - «не может быть нейтральным; если оно ничего не может изменить в нашей системе действий, то, следовательно, оно лишено какого бы то ни было содержания. Если, переходя к практике, следует забывать о теориях, чтобы вырабатывать решение не книжное, а вырастающее из условий данного частного случая, то эта работа мышления становится плодотворной лишь благодаря точкам зрения, усвоенным предыдущими размышлениями и теоретическими занятиями».
В идеальном случае регионоведение должно достичь той степени зрелости и обеспечения достоверности, когда будут созданы основные предпосылки для безошибочных практических решений и внешнеполитических или внешнеэкономических действий и для государства, и для большого бизнеса. Необходимость этого мы отчетливо видим на примере украинского кризиса. Пока, к сожалению, реалистичность перехода к этому этапу в обозримом будущем еще сомнительна. Украинские события - лучшее тому свидетельство.
Как теоретический комплекс Зарубежное регионоведение, вообще, и Востоковедение, в частности, по самой своей природе являются междисциплинарной областью знаний, хотя, безусловно, методологический инструментарий ориенталистики сильно отличается от разработанного в других науках.
Общественный заказ на теорию этой области знаний с неизбежностью будет развиваться по трем основным, тесно увязанным друг с другом функциональным направлениям. Обществу уже в обозримом будущем будут нужны от регионоведов:
теория региональных систем и моделей регионоведения, которая позволит создавать модели прикладных прогнозов развития событий в регионах;
теория обработки поступающей информации из регионов, в предельном случае рассматривающей потоки трудно верифицируемой информации, как информационную систему с учетом современных концепций, таких как Bigata;
- теория управляющих региональных систем, позволяющих не только прогнозировать развитие событий, но и влиять на него. Например, прогнозы и попытки повлиять на ситуацию в Сирии, на сегодняшний день ведь - по факту - осуществляются “методом тыка” (можно придумывать самые красивые название роде “форсайт”, но суть от этого не меняется) на основании опыта экспертов.
Автору знакомы ситуации, когда по настоящему выдающиеся, знающие, многоопытные арабисты на совещаниях (а - бывало - и в серьезных телевизионных программах) выступали с прямо противоположными прогнозами и рекомендациями для лиц, принимающих решения. В библеистике, считающейся частью ориенталистики, рассказывают, что, семьдесят переводчиков Септуагинты заперли в семидесяти комнатах с текстом Библии на древнееврейском языке, а когда комнаты открыли, были предоставлены семьдесят идентичных переводов. Произойдет ли такое чудо, если семьдесят специалистов-востоковедов запрут с одним и тем же фактическим и статистическим материалом? Очевидно, что сам факт наличия сотен и тысяч разнообразнейших прогнозов и рекомендаций на основании одного и того же эмпирического материала лучше всего отвечает на вопрос об их адекватности такому элементарному научному критерию, как воспроизводимость результатов исследования.
Нельзя забывать и то, что прикладное регионоведение в своих прогнозах и рекомендациях затрагивает интересы очень влиятельных и богатых людей и организаций - и не все могут справиться с искушениями. Мы уже отмечали, что это отчетливо видно, например, в регионах, затрагивающих глобальную нефтяную отрасль, где давно “идет борьба за подчинение транснациональному капиталу национальных нефтяных компаний (прежде всего в странах ОПЕК, но и России не следует быть слишком самоуверенной: мы на очереди). Слишком часто можно услышать, что нефть – это богатство не ливийского, иракского или российского народа, а тех, кто считает, что может ею наиболее эффективно распорядиться, то есть англо-американских нефтяных монополий. И мы видим, что они уже не стесняются применения оружия, захватив контроль над иракской и ливийской нефтью, хотя и потерпев неудачу, например, в Венесуэле или Иране”.
Еще в 1951 году в статье “Еще раз о регионоведении» («Area Studies Reconsidered») виднейший англо-американский востоковед Х.Гибб указывал, что “востоковедение следует понимать не столько как научную деятельность, но в большей степени как инструмент национальной политики в отношении недавно получивших независимость и, возможно, весьма несговорчивых наций постколониального мира. Заручившись вновь подтвержденным пониманием своей значимости для атлантического содружества, ориентализм должен служить проводником для разработчиков политики, для бизнесменов и нового поколения ученых”.
В любом регионе у различных социальных групп имеются свои классовые, национальные и местные интересы. При этом господствующие группы склонны считать свои интересы, неразделимыми с государственными и общенациональными, и прибегают к помощи всей государственный машины для их защиты. Таким образом формируются и государственные интересы, которые начинают играть роль в политике иных государств.
Но всякая борьба за интересы той или иной социальной группы может вестись достаточно планомерно и сознательно, только когда определены и уяснены ее цели. Приведенное в систему целеполагание формирует определенный идеал данной группировки, который можно бы назвать «программой», которые иногда восстанавливаются только историками; “редко когда они существуют в письменном виде в силу своей одиозности, гораздо чаще их оглашают в умышленно искаженном виде, чтобы иметь возможность втянуть в данную группировку возможно большие массы. Именно так и формировались религии, а позднее - идеологии политических партий”. Но они сами по себе в чистом виде не могут служить основой для регионоведческих исследований.
Важно помнить, что в общем случае неправомерен и своего рода регионоведческий политический или социально - экономический импрессионизм, то есть стремление обобщать текущие впечатления на будущее. Происходящие события часто оказываются историческими флуктуациями, случайными отклонениями от общего курса исторического развития. Мы уже подчеркивали, что сто лет назад, в 20-е годы XX века, если бы кто-нибудь заявил, что к концу века голосом обездоленных станут исламисты, на него бы посмотрели с удивлением.
Для ориенталистики это еще сложнее: вокруг разницы двух подходов к анализу специфики Востока — акценте на унификации человеческого поведения повсюду или акценте на его разнообразии в разных регионах — всегда возникают дискуссии, причем не только философские, но и практические.
Можно утверждать, что, к сожалению, в современном прикладном Востоковедении не существует понятия “корпуса знания”, когда определенные факты и концепции встраиваются в целостную совокупность, в организованный ансамбль, со своими гипотезами, теориями, правилами доказательств и так далее, и только как элемент этого интегрального целого имеют смысл.
Существует своего рода парадокс. С одной стороны, часто слышны жалобы на “невостребованность” нашей науки со стороны властей и бизнеса, мы постоянно испытываем трудности с распределением отлично подготовленных выпускников - регионоведов, с другой, и в России, и в мире существует огромный неудовлетворенный, платежеспособный социальный заказ на регионоведческие исследования.
В современных условиях, когда Россия возвращает себе законную роль важнейшего полюса мирового развития, российское общество нуждается в экспертах, способных оценивать, моделировать и прогнозировать глобальные, макрорегиональные, национально-государственные, региональные и локальные политико-культурные, социально-экономические и общественно-политические процессы на основе применения методов теоретического и эмпирического исследования и прикладного анализа, и для этого востребован именно регионоведческий подход.
Вместе с тем, этот социальный заказ ориентируется на прикладное значение, проведение прикладных исследований и консалтинга. Все люди живут в условиях рынка и многие полагают, что достаточно здравого смысла для упражнений на регионоведческие темы, однако именно этот самый рынок научных работ и показывает совершенную недостаточность ползучего эмпиризма для анализа политических и экономических процессов, проходящих в разных регионах мира.
Для профессиональных международников необходимым является строгий, научный, корректный подход к аналитической работе, объективный и свободный от всякого влияния извне, именно этого от него ждут заказчики.
В западных, прежде всего, американских университетах, - подчеркивает Э.Саид, - “растущий истеблишмент программ и институтов регионоведения (area studies) сделал ориентализм частью национальной политики”. Современный капитализм носит существенно глобальный характер с основным центром в США, а дополнительными – в ЕС, Японии и некоторых азиатских странах. Главной ударной силой современного глобального империализма и неоколониализма является блок НАТО, отметившийся агрессией против Югославии, Ирака, Ливии, Мали, Кот д‘Ивуара, других стран Африки и Латинской Америки и планирующий агрессии против многих других стран, не признающих глобальную гегемонию мировых капиталистических центров, а сейчас активно пытающихся навязать свою геополитическую волю и России.
В ХХ веке колониальный миропорядок рухнул в результате национально- освободительной борьбы угнетенных народов (в которой определенную роль сыграли и советские востоковеды и африканисты), но содержательно те же самые проблемы остались. Сейчас глобальный капитал начал новый этап борьбы за установление режима неоколониализма. Например, действующие директивы ЕС, касающихся стратегии по поставкам сырьевых материалов и интегрированной промышленной политики прямо предусматривают, что ЕС будет обеспечивать интересы западноевропейских компаний в Африке всеми доступными средствами, не считаясь с интересами и мнением африканских стран. Интервенции стран НАТО в Ливию, Кот д’Ивуар, Мали и др. показывают, какими методами это будет осуществляться. Европейцы каждый раз получают поддержку от НАТО и США.
На международных конференциях, проводимых под эгидой Всемирного банка, Международного валютного фонда, других международных организаций, разных стран Запада, - как мы уже писали в специальной работе, посвященной этой проблеме, - “пропагандируется идея о том, что природные ресурсы – это, якобы, общее достояние человечества. Такая концепция ставит под сомнение национальные суверенитеты развивающихся стран, так как утверждает, что западные государства имеют право вмешиваться в дела других стран, если там природные ресурсы используются – с точки зрения Запада – «неэффективно». Критерии эффективности утверждаются Западом. Это обеспечивает идеологическое обоснование неоколониализма XXI века”.
Та содержательная линия, и та форма, которую приняли российские Востоковедение и Зарубежное регионоведение должны признаться правильными и корректными, невзирая на все западные дискуссии, отголоски которых доносятся и до нас. Нельзя отказываться от инструмента и от оружия просто потому, что их используют противники нашей страны.
Наша ориенталистика в своих лучших проявлениях очень далека от западного ориентализма по Э.Саиду. Конечно, в текущей ситуации необходимо отказаться от идеализации возможностей Зарубежного регионоведения. В рамках научного регионоведческого дискурса одной из центральных задач должно стать совершенствование научной методологии анализа и прогнозирования социально-экономического, политического, а зачастую и военного развития в регионах.
Парадигма полного плюрализма теоретических оснований Зарубежного регионоведения и, в особенности, Востоковедения в условиях информационной революции, огромного потока новой информации в самых разных формах и появления интеллектуальных методов ее автоматической обработки (например, концепций Bigdata) должна смениться внутренним методологическим единством нашей науки, строгой интеллектуальной самодисциплиной, ни в какой мере не отменяющий необходимое для поступательного развития научного знания свободомыслие ученых-регионоведов.
https://www.elibrary.ru/item.asp?id=54612301&pff=1
Что нужно менять в прикладном востоковедении в России?
13 октября 202413 окт 2024
12 мин