Эльвира в этот момент очнулась, завеса слетела, чары рассеялись, взгляд прояснился и на лице проступила смесь величайшего удивления, возмущения и лютой злости одновременно.
- Я не понимаю... - пробормотала она, - Как это все вышло? Как такое могло произойти?
- Если вы присядете и позволите мне объяснить... - промолвила Мышь.
Часть 13
Начало
- Эй, ты, чучело, почему молчишь?! Что ты там делаешь? Чего копошишься в своей сумке?! Я с тобой разговариваю, убогая! - Леонид грубо схватил странную женщину за локоть, но Мышь не растерялась и другой рукой цепко обхватила его запястье, вымазав мазью, лихорадочно втирая которую, не давала пленнику вырваться. Снадобье подействовало очень быстро, Леонид притих сразу же, как только Мышь ровным голосом робота приказала ему успокоиться, сесть и не вмешиваться. Глаза Петрушевского метали искры, рот неестественно кривился, но не подчиниться он не смог. Чудесное нечто отравило кровь, что резво помчалась по телу, веселясь и лишая подопытного самой возможности сопротивляться указаниям.
Эльвира в этот момент очнулась, завеса слетела, чары рассеялись, взгляд прояснился и на лице проступила смесь величайшего удивления, возмущения и лютой злости одновременно.
- Я не понимаю... - пробормотала она, - Как это все вышло? Как такое могло произойти?
- Если вы присядете и позволите мне объяснить... - промолвила Мышь.
- Объяснить?! - не поверила Эльвира Назаровна, прикоснувшись ко лбу кончиками пальцев, - Как это вообще можно объяснить? Что вы сотворили со мной? Что это за дикий трюк вы проделали?
Мышь быстро перевела взгляд на Петрушевского и, убедившись в том, что тот послушно сидит на месте и выкидывать фортели не собирается, стянула перчатку и бросила её в сумку, а затем снова переключила свое внимание на Эльвиру.
То, что сидящее перед ней создание в черном, знает о Леониде то, чего знать не должен никто, навело Эльвиру на мысль о том, что отпускать её ни в коем случае нельзя. Придётся что-то предпринять, найти способ избавиться от этой дряни. Вот до чего дошло! Но другого выхода у них нет. Кто бы мог подумать куда заведёт вся эта история с женщинами!
- Лёня, - обратилась она к внуку, но тут, не повернув головы, дерзко вступила Мышь:
- Сиди молча, мой дорогой. Не нужно сейчас разговаривать.
Брови Эльвиры взлетели вверх, рот слегка приоткрылся от изумления, когда стало совершенно очевидно, что Леонид подчинился и не делает никаких попыток поставить заигравшуюся нахалку на место.
Эльвире стало страшно, она не понимала с чем имеет дело и содрогнулась от дурного предчувствия.
- Эльвира Назаровна, - обратилась к ней Мышь, - Мы же взрослые люди, можем договориться. Как вы считаете?
- Договориться о чем? - рассеянно переспросила Эльвира, лихорадочно соображая, чем бы ударить гостью так, чтобы та не поднялась уже более.
- Я не стану доносить на вас обоих в полицию, если вы, в свою очередь, не станете препятствовать и дадите нам с Леней спокойно уйти, - Мышь снова покосилась на Петрушевского, походившего на восковую куклу гораздо больше, нежели на живого человека.
Перехватив её взгляд, Эльвира прошипела:
- Что ты сделала с моим внуком, мразь?! Это гипноз? Что за фокус?!
Слово "мразь" Мыши не понравилось категорически. Как бы не называли её ранее, так ещё никогда.
- Нет, Эльвира Назаровна, вы не правы, - возразила она миролюбиво, - не советую вам упражняться в злословии на мой счёт. Вы не в том положении, знаете ли.
Лицо Эльвиры Назаровны пошло пунцовыми пятнами:
- Недаром мой внук назвал тебя "убогой мышью", именно так ты и выглядишь. Жалкая, убогая мышь, взявшая на себя слишком много.
- Я так не думаю, - Мышь подошла к Леониду и, глядя прямо в глаза Эльвире, принялась перебирать его волосы, играя с прядями и приговаривая при этом:
- Сиди смирно, дружок, пока я не позволю тебе подняться. Будешь отныне делать только то, что я разрешу, мой послушный, безотказный солдатик.
Эльвира хрипло вскрикнула от переполнившего её негодования и резко всплеснула руками, напомнив Мыши экзотическую птицу, одну из множества увиденных ею в цикле программ о природе.
Не успела Мышь опомниться, как Эльвира бросилась к ней через всю кухню. Почти не думая, Мышь автоматически схватила давно приготовленный стакан с растворенной в нем четверкой и плеснула его содержимое в лицо разъяренной "ба".
Эльвира остановилась как вкопанная, медленно вытерла лицо рукавом, но капли попали в рот и глаза, этого оказалось вполне достаточно, чтобы женщина пошатнулась и рухнула на пол, застыв без движения.
- Вот вам и убогая Мышь, - громко, ни к кому не обращаясь, сказала Зинаида, глядя на впавшую в кому Эльвиру.
Петрушевский, в глазах которого легко читался невыразимый, бескрайний ужас, издал сдавленный, жутковатый стон, означающий, должно быть, крик.
- Тише, тише. Через пару часов мы вызовем твоей бабушке скорую, обещаю, - проворковала Мышь, небрежно перешагнула через тело на полу, натянула перчатки и обработала оба запястья Петрушевского, взиравшего на нее со страхом и безмерным удивлением.
- А знаешь, - доверительно сообщила Мышь Петрушевскому, - Я почему-то думаю, что не так или не совсем так, было в истории с твоей мамой. Эльвира знает не все. Но ведь ты мне расскажешь, правда?
Мышь ласково провела рукой по побледневшей щеке убийцы, достала из сумки двойку, чуть-чуть добавила в воду и протянула стакан Леониду:
- Выпей до дна и поговорим.
- Я безусловно любил свою мать лет до одиннадцати. Позже все изменилось, - начал Петрушевский не своим голосом. Он пытался бороться с собой так же, как до него боролась Евгения Дмитриевна, как боролась Эльвира Назаровна. Это забавляло Мышь, поскольку не имело смысла.
"Лучше бы расслабились и плыли по течению", - подумала она, внимательно наблюдая за Петрушевским, тщетно пытающимся избавиться от наваждения.
- Она срывалась на тебе? - сочувственно подсказала Мышь.
- Она меня била. Не часто, но от души. Потом всякий раз плакала, просила прощения, обещала не делать этого больше. Но стоило ей поссориться с отцом...
- С отцом?! - вскинулась Мышь.
- Я быстро догадался кем мне приходится тот щедрый дяденька, что приходит к нам несколько раз в неделю.
- Догадки держал при себе? Твоя ба по сей день уверена, что им удалось скрыть от тебя правду, - Мышь мимолетно посмотрела на неподвижно лежащую Эьвиру, чьи открытые глаза вынужденно уставились в потолок.
- В тот день они в очередной раз выясняли отношения, я слышал как мама кричит в телефон какие-то ругательства и проклятья, а потом вдруг резко похолодало и поднялся ветер.
- Она сидела на подоконнике, я это знаю, - Мышь махнула рукой, - Дальше? Что было дальше?
- Я зашёл в комнату, спросил что происходит? Попросил закрыть окно, аппелируя тем, что невыносимый холод.
Мышь засопела в предвкушении развязки.
- Она ответила мне очень грубо, стала говорить гадости, провоцировать, унижать, я не выдержал...- вид у Петрушевского был испуганный, глаза метались, хаотично блуждали по комнате.
- Ты толкнул её, так? Это ведь ты, она не сама? - Мышь уже знала ответ, но хотела услышать.
- Не совсем так. На кровати лежала атласная лента, мать часто подвязывала ей волосы. Я зачем-то взял её, подошёл, набросил на шею, как будто в шутку. Она сидела спиной, свесив ноги, обернулась, посмотрела через плечо, я потянул за оба конца, она засмеялась сначала, сказала : " Пошел вон, не до тебя", но на не меня что-то нашло, я продолжал тянуть изо всех сил, она попыталась освободиться, стала вертеться, а подоконник был мокрым, скользким от дождя... Это несчастный случай, просто случай, - добавил он таким знакомым голосом, что Мышь поняла, именно эти слова, с этой же интонацией, произнесла Эльвира, вернувшись домой и застав внука у открытого настежь окна.
Надежда Ровицкая