Девушка стояла на берегу, ветер вздымал её лёгкое платье, играл с волосами, словно океан сам протягивал к ней свои неутомимые руки. Весь мир в этот момент казался ей танцем — не тем радостным и лёгким, как в праздничных залах, а глубоким, тревожным, словно сама природа двигалась в ритме непредсказуемого и неизбежного. Атлантический океан простирался перед ней, его волны катились одна за другой, в них чувствовалась древняя сила, словно они помнили танец Ла-Ниньи и Эль-Ниньо, холодной девочки и горячего юноши, которые каждое десятилетие менялись местами, управляя судьбой целых континентов.
Её мысли были о них — этих могучих силах, что дышат через весь океан и направляют ветры, заставляя небо хмуриться, осыпать землю дождями или высушивать её, превращая в пустыню. Сейчас Эль-Ниньо снова господствовал. Солнце стало жгучим, сухость проникла даже в воздух, и казалось, что мир сгорел бы дотла, если бы не прохладные волны, которые всё же приносили спасение. Океан, будто молчаливый хранитель, не позволял полной катастрофе свершиться, но его силы были на пределе. Девушка смотрела на горизонт, размышляя: а вернётся ли Ла-Нинья? Вернётся ли та холодная девочка, что сдерживает безумный пыл юноши, принося с собой прохладу и равновесие?
Но теперь, в их танец вмешалось третье существо, безликое, но могучее, словно тень от самих людей. Это было Глобальное потепление — детище негатива человечества, продукт его ненасытного аппетита. Эта безликая сила, словно невидимый гигант, наклонялась над океаном и дразнила Эль-Ниньо, распаляя его пыл, заставляя горячие ветры становиться ещё жарче, ещё разрушительнее. С каждым годом Эль-Ниньо становился сильнее, дольше задерживался, а Ла-Нинья, хрупкая девочка, с трудом возвращалась, её силы иссякали под тяжестью этой новой силы, что контролировала весь танец.
Ветер бил в её лицо, словно ответом на её мысли, и она снова задумалась о балансе. Танец Ла-Ниньи и Эль-Ниньо был не просто природной игрой, но метафорой жизни, взаимоотношений. Разве не так люди танцуют друг с другом? Мужчины и женщины, подобно этим течениям, вступают в бесконечное взаимодействие, где иногда один уходит, давая простор другому. И сейчас, в этом мире, что был расколот войнами, разрушениями и эгоцентричными действиями, горячий пыл Эль-Ниньо воплощался в деяниях мужчин. Власть и война стали неразделимыми, словно само человечество потеряло равновесие, как и природа.
Она чувствовала эту тревогу в каждом движении волн, в каждом порыве ветра. Мир казался ей на краю пропасти, где нет места покою. Может ли женщина, подобно Ла-Нинье, принести равновесие обратно? Вернёт ли она баланс, успокоит ли огненные вихри, чтобы человечество снова нашло путь к миру, к той тихой гармонии, где люди будут жить, а не разрушать?
Но третье существо — это безликое Глобальное потепление — уже несло в себе новый хаос, разжигая страсти и разрушая гармонию не только в природе, но и в сердцах людей. Этот гигант, родившийся из жадности и эгоизма, олицетворял коллективное безумие, что разжигало войны и опустошало всё вокруг. Он не мог быть остановлен так легко, его присутствие ощущалось в каждом уголке планеты. Его дыхание было огнём, выжигающим леса, иссушающим реки, и каждый его шаг увеличивал разрыв между Ла-Ниньей и Эль-Ниньо, между мужчинами и женщинами, между разрушением и возрождением.
Она прикрыла глаза, позволяя ветру коснуться её ресниц. Атлантика перед ней дышала, живая, могучая, но ранимая. Снова в ней проснулась мысль о том, что Ла-Нинья и Эль-Ниньо — это не просто природные явления, это отражение самого человечества. Мужчины и женщины, их отношения, их борьба и их любовь — всё это было вплетено в танец, который должен был продолжаться. Но она надеялась, что в следующий раз, когда Ла-Нинья вернётся, всё изменится. Что равновесие будет восстановлено, не только в океанах и погоде, но и в сердцах людей.
Она знала, что борьба ещё не окончена, но она продолжала молиться за возвращение Ла-Ниньи, молиться за мир и за то, чтобы человечество научилось снова чувствовать любовь, братство и сестринство — ту истинную связь, которая однажды могла бы восстановить разрушенный баланс.