Мартовским днем 1914 года в сонном швейцарском городке Берне случилось неординарное событие…Анна Алексеевна Тургенева, она же Ася, как звали ее близкие, сочеталась гражданским браком с известным русским писателем Борисом Николаевичем Бугаевым, скрывавшимся под звучным псевдонимом Андрей Белый. От венчания в церкви своенравная невеста наотрез отказалась, уж больно она была далека от религии и всяческих условностей.
Белый, переполненный счастьем, буквально парил над землей, когда они с обожаемой Асей, которую он ласково именовал не иначе как «Королевной», покидали душное казенное здание, оставив позади ворох официальных бумаг, подтверждающих их новый статус законных супругов. Она наконец-то принадлежала ему безраздельно! Окрыленный Андрей, ничуть не стесняясь чопорных швейцарских обывателей, распевал на всю улицу незатейливую песенку собственного сочинения, в которой настойчиво повторялись заветные слова "Моя Королевна!".
В тот же день новобрачные вернулись в свое временное пристанище, крохотный живописный Дорнах неподалеку от Базеля. Позже Белый не раз задавался вопросом: зачем Ася пошла у него на поводу, согласившись на эту авантюру с походом в Берн? Ведь она уже тогда готовилась нанести ему сокрушительный удар в самое сердце. Наташа, старшая сестра Аси, утверждала, что та просто пыталась отделаться от назойливого обожателя, от его бесконечных приставаний и уверений в том, что их союз фикция, а она сама ненастоящая жена. Белый никак не желал мириться с тем, что для всех окружающих Ася по-прежнему оставалась свободной женщиной.
Вечером того памятного дня в тесной дорнахской квартирке, которую снимали молодожены, собрался привычный круг единомышленников: Наташа со своим мужем-юристом А.М. Поццо, Лидия Дмитриева, Маргарита Сабашникова. Позднее к ним присоединились и сам великий Рудольф Штайнер с супругой Марией Сиверс. Наскоро поздравив виновников торжества, друзья поспешили вернуться к животрепещущей теме - обсуждению строительства Гетеанума, главного антропософского храма. Собственно, ради этой благородной миссии все они и съехались сюда со всех концов Европы.
Выдающийся философ-мистик и духовный лидер, Штайнер призвал своих последователей из восемнадцати стран - художников, скульпторов, поэтов - принять деятельное участие в возведении по его уникальному проекту величественного здания, которое станет средоточием свободного человеческого духа. Здесь планировалось проводить лекции и семинары, устраивать театральные постановки, словом, всячески приобщать людей к новому мировоззрению.
Белый и Ася перебрались в Дорнах в начале 1914-го. Увидев этот небольшой городок, утопающий в зелени, поражающий своей меланхоличной красотой и бюргерским уютом, Андрей неожиданно для самого себя проникся к нему необъяснимой антипатией. Аккуратные домики, ухоженные клумбы, чинные жители - все это вкупе отчего-то вызывало глухое раздражение. Ася же, напротив, пришла в неописуемый восторг от представшей перед ней пасторальной идиллии. Так впервые муж и жена разошлись во мнениях относительно нового места жительства, хотя до этого всегда были солидарны в оценке тех городов, где им доводилось бывать вдвоем.
Поселились супруги в тесной квартирке фрау Томан. И почти сразу же Белого стали одолевать кошмарные Сны, давний его недуг, мучивший не хуже любой хронической хвори. Видения, посещавшие бедного Андрея в первые дни пребывания в Дорнахе, не сулили ничего хорошего и отчетливо давали понять, что грядет нешуточная беда. Но он из последних сил гнал прочь дурные мысли, всеми силами стараясь сохранить душевное равновесие.
Дни напролет Белый корпел на масштабной стройке, трудясь в поте лица над обработкой деревянных капителей для будущего антропософского храма. И вот теперь, когда руки были заняты однообразной работой, в голову сами собой лезли непрошеные воспоминания, навязчивые мысли и смутные предчувствия...
Чем же они жили с Асей до переезда в Швейцарию? Сумасшедшие гастроли по Европе вслед за Штайнером, который успел к тому времени обрести поистине легендарную славу. Число его горячих приверженцев по всему миру росло не по дням, а по часам. Белый и Ася, как и многие другие неофиты, исправно следовали за своим кумиром повсюду, где бы тот ни выступал с лекциями. А круг затрагиваемых учителем тем поражал широтой и разнообразием: от философии Гёте и Ницше до методик познания высших миров и оккультной космологии.
Однако помимо штайнерианства, были в жизни Белого и другие яркие события, предшествовавшие дорнахскому периоду. И прежде всего - любовь, головокружительный роман с Асей, бурное счастье первых лет знакомства... Они впервые встретились в Москве в 1909 году и практически сразу потеряли голову друг от друга. При дворе московских Медичи, Альгеймов, где блистала неотразимая троица двоюродных внучек великого Ивана Тургенева - Наташа, Ася и Таня - поговаривали, что Борис Николаевич Бугаев и юная Анна Алексеевна довольно странная пара.
Еще бы, ведь между ними пролегала пропасть в без малого десять лет! К тому же Белый к тому времени уже успел завоевать определенную литературную известность, работая над своим романом "Серебряный голубь". Не чурался он и богемной жизни, водил знакомство с видными деятелями символизма и сотрудничал с издательствами "Скорпион" и "Весы". На Андрея в ту пору существовала своего рода мода: экзальтированные гимназистки вроде сестер Цветаевых щеголяли друг перед дружкой доскональным знанием некоторых пикантных подробностей - к примеру, какого цвета у предмета их обожания глаза. А глаза у Белого и впрямь были примечательные - ярко-синие, пронзительные.
О бурных романах молодого символиста судачила вся тогдашняя богемная Москва, несмотря на то, что сам он отнюдь не отличался привлекательной внешностью - высокий морщинистый лоб с начинающимися залысинами, дерганые, резкие жесты, порывистая походка. Но с женщинами Белый умел быть обворожительным, он покорял их неуловимым волшебным обаянием, проникновенными разговорами, а иногда и шокирующей откровенностью, не стесняясь выставлять напоказ свои многочисленные душевные раны и культивируя образ "страдальца за любовь".
В прошлом у него остались мучительный разрыв с Ниной Петровской, из-за которой он даже затеял "астральную" дуэль с Брюсовым, и не менее драматичный любовный треугольник с Александром Блоком и его женой Любовью Дмитриевной. Расставание с последней далось Белому особенно нелегко.
И вот весной 1909-го раздался тот самый телефонный звонок, круто изменивший всю его дальнейшую жизнь. Нежный девичий голос произнес: "Борис Николаевич, не будете ли вы так любезны попозировать мне для портрета, который я планирую перевести в гравюру? Только, пожалуйста, приходите каждое утро и без опозданий. Вы согласны?". Разумеется, Белый без колебаний принял это лестное предложение. Отказать обворожительной Асе Тургеневой было невозможно, даже несмотря на груды неотложных дел. Однако Белый решил, что все это сущие пустяки по сравнению с удовольствием лицезреть ЕЁ.
О сестрах Тургеневых в Первопрестольной ходили легенды. Эффектные красавицы, они вскружили головы доброй половине московского света. Девушки жили в доме своей знаменитой тетушки, Марии Олениной-д'Альгейм, выдающейся камерной певицы. Именно на одном из вечеров у Альгеймов Белый впервые и увидел Асю. Эта встреча произвела на него неизгладимое впечатление, о чем он позже напишет в мемуарах: "Передо мной предстала юная девушка с пышными пепельными волосами, напоминавшая одновременно трогательный весенний цветок и благоухающий розовый куст. Ее аура пленяла, завораживала, лишала воли..."
Каждое утро Белый исправно являлся на позирование к Асе. Правда, художница обычно быстро бросала свои кисти и краски, отчаявшись уловить вечно ускользающее выражение его лица, и забиралась с ногами в огромное вольтеровское кресло. Закурив папироску, она начинала долгий задушевный разговор. Именно ради этих бесед Андрей, собственно, и приходил сюда изо дня в день. Как ни странно, несмотря на солидную разницу в возрасте, им было на удивление легко и приятно вместе.
Поддавшись романтическому порыву, Андрей вообразил себя эдаким принцем-освободителем, который избавит томящуюся в неволе принцессу от жестокого колдуна. Ася только и мечтала о побеге из постылого Брюсселя, а потому восторженно поддержала идею своего нового друга. Влюбленный по уши Белый с жаром ринулся разрабатывать детали грядущего похищения Королевны из лап Синей Бороды. Однако воплотить в жизнь этот дерзкий замысел удалось лишь спустя год , Асе во что бы то ни стало нужно было закончить учебу.
Легче всего оказалось раздобыть деньги на путешествие. Белый выпросил у "Мусагета" солидный аванс в размере трех тысяч рублей. Московские кумушки тут же разделились на два лагеря: одни утверждали, что "беспринципный декадент бессовестно совратил невинную девицу", другие же, напротив, горой стояли за "несчастного Бориса Николаевича, которого обвела вокруг пальца юная хищница". Но влюбленным было решительно наплевать на все эти пересуды, они готовились к побегу, предвкушая невероятные приключения.
…Вернувшись через пару месяцев в Москву, Белый окунулся в привычную литературную круговерть - публичные лекции о новейших течениях символизма, посещение знаменитой "башни" Вячеслава Иванова в Петербурге, хлопоты по выпуску первого "Мусагетовского" альманаха... Закружившись в этом водовороте, Андрей поневоле стал пренебрегать своей молодой женой. Ася целыми днями маялась от безделья и тоски в съемной квартирке, изнывая от ревности к богемным знакомым мужа.
В какой-то момент она вдруг начала скупать нарядные платья и драгоценности, словно пытаясь таким образом компенсировать недостаток внимания со стороны Белого. Особенно врезалось ему в память траурное бархатное одеяние с глубоким вырезом, подчеркивавшим бледность и болезненную худобу Аси. "В этом платье она являла собой поистине жуткое зрелище - тощая, как скелет, с ввалившейся грудной клеткой и огромными черными глазами, молящими о пощаде. Порой, взглянув на нее такую, я едва удерживался от слез - до того мне становилось больно и тягостно", - напишет впоследствии Белый в мемуарах.
Он корил себя последними словами, понимая, что Ася глубоко несчастна в их совместной жизни. Она то и дело изводила мужа уговорами сбежать куда глаза глядят, подальше от постылой Москвы. Для этой утонченной натуры рутина повседневности была сущей пыткой. Но самым неприятным открытием стало то, что галлюцинации и видения не покинули Асю, напротив - участились и усилились. Она вскакивала среди ночи от "потусторонних стуков", уверяла, что через форточку к ним в спальню забирается мерзкий домовой, шлепая губами.
И тут Белый окончательно осознал: если он хочет уберечь свою ненаглядную Королевну от безумия, нужно срочно увозить ее прочь из России. Бросив все, Андрей помчался с женой в Берлин, а оттуда - в Брюссель. Там-то и произошла судьбоносная встреча четы Бугаевых с великим Рудольфом Штайнером, определившая весь их дальнейший жизненный путь.
Ася очень быстро зарекомендовала себя как одна из самых способных и многообещающих учениц мэтра. Маститый гуру антропософии без устали занимался с ней специальными медитативными практиками и прочими эзотерическими упражнениями. Белый, при всем своем искреннем почтении к Штайнеру, втайне огорчался, что теперь почти лишен возможности вот так запросто, как прежде, поболтать с женой по душам. На любую его попытку завязать непринужденную беседу или сделать комплимент, Ася реагировала крайне отстраненно и туманно - витала мыслями в заоблачных высях, шептала что-то про "весну будущего" и "неизбежное свершение сроков".
…Поначалу Андрея даже прельщала эта отрешенная загадочность, столь созвучная канонам символизма, однако со временем он стал замечать, что попросту теряет живую связь с любимой женщиной. Последней каплей стал разговор, состоявшийся в один из редких совместных выходов на прогулку. Бредя по узким улочкам Дорнаха, Ася вдруг остановилась и, глядя мимо мужа остекленевшим взором, безапелляционно изрекла: "Я более не могу быть твоей женой в плотском смысле. Отныне наш путь - путь аскезы и целомудрия. Учитель тоже считает, что так будет правильно".
Ошарашенный Белый даже не нашелся, что ответить. Так началась полоса тяжелейших душевных испытаний. Оказавшись в ситуации насильственного воздержания, темпераментный Андрей испытывал поистине адские муки. Сама мысль о том, чтобы завести интрижку на стороне или тем паче прибегнуть к услугам продажных женщин, вызывала у него глубокое омерзение. Но и в роли аскета-подвижника он чувствовал себя премерзко.
"Прежде, будучи мужем Аси, я ничуть не ощущал гнета плоти, однако стоило мне встать на путь невольного целибата, и тут же одолели жесточайшие искушения. Соблазнительные женские образы буквально преследовали меня денно и нощно", - напишет потом Белый в своих исповедальных дневниках. Поистине, впору было посочувствовать многострадальному святому Антонию!
В конце концов, не выдержав эмоционального напряжения, Белый прямо спросил Асю: "Кажется, я влюбился в твою сестру. Ты слышишь меня?". В ответ послышалось презрительное: "Ну и люби себе на здоровье!". Андрей был уничтожен этим равнодушием и немедленно пошел искать утешения у своего духовного наставника. Однако и там его ждало жестокое разочарование. Штайнер холодно посоветовал усмирять слабости плоти особыми упражнениями, а в остальном - умыл руки.
Так начался тяжелейший кризис веры и одновременно разлад в отношениях с женой. В какой-то момент Белый даже заподозрил, что Ася стала любовницей Штайнера, но тут же отмел эту низкую мысль, устыдившись собственной ревности.
…Развязка наступила в августе 1916-го. Доведенный до ручки, Белый заявил жене о твердом намерении возвратиться в Россию. Он больше не мог выносить гнетущую атмосферу Дорнаха, не мог находиться рядом с этой новой, чужой и жестокой Асей. Ему казалось, что еще немного и его увезут прямиком в сумасшедший дом. С губ Анны Алексеевны сорвалась уже привычная саркастическая усмешка: "Что ж, поезжай. Я, разумеется, остаюсь здесь. Мое место подле учителя".
Революционный 1917 год Белый встретил уже один, в охваченной безумием Москве. Он мерз в нетопленной квартире, порой швыряя в печку собственные рукописи, голодал, как и все, простаивал часами в очередях, поминая недобрым словом и большевиков, и их противников. Читал лекции в Пролеткульте, из последних сил пытался работать - писал "Записки чудака", философские эссе, книги о Льве Толстом и Рудольфе Штайнере. Бесцельно слонялся по редакциям, заглядывал к знакомым литераторам.
Спас положение Горький, он ходатайствовал за Андрея перед самим Лениным. В один прекрасный день на пороге квартиры Белого возник посыльный из Наркомата с вожделенным заграничным паспортом в руках. И вот уже поздней осенью 1921-го Ася приехала к мужу в Берлин. Годы разлуки не пощадили и ее - ввалившиеся глаза, заострившиеся скулы на смертельно бледном лице, и лишь роскошные пепельные кудри все так же обрамляли точеный овал.
Белый смотрел на жену и не узнавал. Казалось, она стала еще более загадочной, неуловимой, неземной. Рядом с ней он ощущал себя ничтожным грешником, недостойным этого небесного создания. Но и сама Ася испугалась, разглядев, во что превратился ее муж - облезлый, одутловатый старик с потухшим взглядом и трясущимися руками.
В тесном берлинском кафе Андрей стоял перед ней на коленях, заклиная вернуться. Но Анна лишь качала головой и твердила, что он предал заветы учителя, малодушно сломался под ударами судьбы. А вскоре до Белого дошли и вовсе чудовищные слухи - якобы видели его благоверную в сомнительной компании молодого русского поэта Александра Кусикова, удравшего из страны. Болтали, что меж парочкой завязался бурный роман, причем вовсе не платонического толка.
Щеголеватый красавчик Кусиков был моложе Аси на добрый десяток лет и отличался редкостным бабничеством. В литературных кругах русского Берлина судачили, что если законная супруга маститого Белого предпочла ему какого-то юнца-имажиниста, значит, приравняла мужа к этому ничтожеству. Уязвленный в лучших чувствах Андрей воспринял случившееся как невыносимое унижение, свое окончательное падение в глазах всего общества.
В октябре 1923 года Андрей Белый вернулся в Москву уже навсегда. Мучительный роман с Анной Тургеневой остался в прошлом. Два года спустя писатель женился на Клавдии Васильевой, ставшей для него верной спутницей и ангелом-хранителем до последних дней жизни. Тогда же, в 1925-м, Ася Тургенева приняла католичество и окончательно ушла в мистику. Больше они с Белым никогда не встречались.
Но разве можно было просто так вычеркнуть «Королевну» из сердца? Она навсегда осталась его болью и его радостью, его крестом и его наваждением. Самой большой любовью и самой большой мукой. Через много лет, незадолго до смерти, Белый признается второй жене: "Я люблю тебя так, как не умел любить ЕЁ. Видишь, я научился. Ценой стольких страданий - научился. Это она меня научила. Через адовы круги протащила - и научила!".
Гениальный безумец, мятущаяся душа, пылкий влюбленный, символист с трагической судьбой - Андрей Белый прожил яркую, насыщенную жизнь. И одной из самых драматичных ее страниц был отмечен именно "дорнахский период" - роковые годы, проведенные бок о бок с возлюбленной Асей под сенью Гетеанума.