Даша не поднимала головы лишний раз, больше смотрела на руки людей, из которых сыпалась мелочь к ней за проезд в пригородном автобусе. Кто-то вынимал бумажные купюры небрежно и морщась, принимал сдачу, не желая касаться ее, будто несчастья и бедность передаются через дашину распахнутую ладонь… сухую морщинистую кожу, пальцами, с коротко стриженными ногтями, не знающими маникюра.
Кто-то, наоборот тщательно пересчитывал монеты и возмущался, что не хватает, Даша рубль прикарманила или два, озолотиться хочет за их счет. Она соглашалась, не спорила и отдавала то, что требуют, не думая, что тем самым признает свою вину, просто связываться не хотелось и скандалить. Ей не везло на хороших людей катастрофически. То матом отругают ни за что, вот недавно толкнули двое пьяных мужиков. Дарья виновата была, что они опаздывают на работу, что автобус остановился не там, где положено, что дороги нормальной нет.
Женщина слушала и принимала. Пусть. Одной виной больше, одной меньше… Хуже, чем есть уже не станет. Нет у Дарьи семьи… Нет, она когда-то была: муж и дети. Только муж их бросил, когда сыновья были в последних классах. В том, что отец нашел другую, мальчики обвинили ее. Даша — простушка, лохушка и бесхребетное создание, колхозница. Стыдно им за такую мать необразованную, да не умеющую себя подать.
«Правы они, конечно» — думала Дарья. Замуж выскочила совсем молоденькая, забеременев тут же. Потом второй родился, погодок. Какая учеба? Ее работа — дети и дом, огород в десять соток… Куры, утки, поросята. Дети, когда в садик пошли, она устроилась на ферму. Там спину и надорвала и грыжу заработала, которую вырезали в районной больнице, оставив некрасивые рваные швы. Ушел ее муж, забыв дорогу обратно, будто и не жили пятнадцати лет. Потом дети подросли и разъехались. Заставили ее дом продать, да деньги поделить «по-честному», где от дележки ей достался один чемодан изношенного тряпья, да старый кнопочный телефон.
Дарья уехала в Ленинградскую область к двоюродной сестре — единственной, кто согласился ее приютить.
Выслушав рассказ, родственница покачала головой и сказала: «Живи. Квартирка не Бог весть какая, никто из покупателей не позарится. Дом через пару-тройку лет под снос». Сестра же и помогла ей устроится кондуктором в пассажирское предприятие… Так началась новая жизнь у сорокалетней Дарьи.
— Ваш билет, — она протянула отрывной талон женщине с белым котом на коленях.
— Я просила два. Мне для Феликса, — погладила шерстку своего «питомца», и красавчик непроизвольно выгнулся от ласки, затарахтев на приятной низкой частоте.
— Он у вас маленький, не овчарка же, — Даша была за справедливость. Зачем брать лишнее? — За большую собаку бы приняла оплату.
Кот и пассажирка переглянулись.
— Принципиальная, да? — раздался картавый мужской голос, как у артиста в кино по фамилии Охлобыстин.
— Есть правила. Я их соблюдаю, — вздохнула Даша и хотела уже отойти.
— Любишь правила? — взъелся Феликс. — Будут тебе правила!
Кондукторша резко обернулась, но никого, кому бы мог принадлежать приятный баритон не увидела. Женщина с белым синеглазым котиком, и никого больше на задних рядах.
— Заработалась, — сказала вслух Даша и решила отсесть от странной парочки подальше, деньги пересчитать, сверившись с билетами. Ей скоро выручку сдавать кассиру, нужно чтобы все сходилось.
— Калинино! — прокричала она, не глядя, пересыпав мелочь в отдельный карман сумки.
Автобус дернулся два раза и остановился. Дверь откинулась с лязгом, впуская в салон дорожную пыль.
— Отдай сумку водителю и пошли с нами, — сказал Кот, который болтался на руке у женщины, свесив все четыре лапы.
— А? — вытаращила глаза Дарья. — Я не могу. У меня работа. Уволят же.
Перекрестилась тремя сложенными пальцами, остановившись на середине груди. Пощупала простенький крестик на веревочке. Взглянула в синие бездонные глаза… И пропала. Вся жизнь перед глазами пролетела, как один миг.
— Вы меня пугаете, — у кондукторши затряслись губы.
— Чего это? Я вон какой шикарный, — Дух мщения махнул распушенным хвостом. — Валентина тоже приятной наружности. — Потерся об нее усатой щекой.
— Знаете, если Феликс говорит, что нужно с ним идти — великое везение. Он принимает не каждого человека. Вы — исключение. Меня вот, спас от ревнивого мужа. Мы на дачу сейчас направляемся. Решайтесь… — добавила шепотком, чуть пригнувшись через поручень.
— Дашк, выходить будут? Застряли там у двери. Либо туда, либо обратно! — гаркнул водитель и сплюнул из окна на дорогу.
— Я… — у нее аж пот по вискам потек крупными каплями. Дрожащей рукой Дарья стерла с одной стороны. — Может, и правда с вами, — стрельнула взглядом в сторону жирного Кольки за рулем. Тот к ней все намеками странными и щупать пытается сальными руками, как пожрет бутербродов с салом и чесноком, что его жена наготовила.
Встав с сидения и немного пошатываясь, Дарья дошла до водителя и скинула сумку на «тещино место».
— Коля, скажи, что я увольняюсь.
Она выскочила буквально на ходу, чуть не упав на колени. Водила кричал в спину: «Дура! Ответишь мне…»
Вовремя успела выставить руки, поранив их об щебенку. Встала, и отряхнулась. Посмотрела на компанию Вали с котом. Смутилась своего растрепавшегося вида и стоптанных туфель - балеток со сбитыми носками.
— Смелее, Даша! — хмыкнул Дух. — Нас ждет чай с малиной и приятный вечер у костра. Затем, мероприятие по киданию в реку венков. Вы у меня, девчонки незамужние… Наверняка, верите в дедовские предрассудки про Купалов день.
— Откуда он знает, что я в разводе? — Дарья боялась спрашивать напрямую у волшебного создания и обращалась к Валентине, как к посреднику, пока они шли по тропинке вдоль леса.
— Дух мщения! — Валя ткнула пальцем в небо, показывая, что Феликс — не простой говорящий кот, а посланник свыше.
— Я все слышу, — заворчал Феликс, которого немного укачало от размеренного шага и он прикрыл глаза, будто уснул на руках у Валентины. — Слева поляна с земляникой. Можно сделать привал.
Женщины спорить не стали, они совсем не против немного передохнуть. Феликс спустился с рук и ускакал в кустики, чтобы справить нужду. Валя вынула из сумки небольшую скатерть и расстелила на траву, распугав кузнечиков. Даша тоже не с пустыми руками у нее с собой термос с кофе и сырные булочки. Хорошо посидели, рассказав немного о себе.
Феликс слушал, растопырив уши и ковыряя травинкой в зубах. Уточнял у Дарьи, как зовут сыновей, где они живут…
Дальше шлось веселее. Путники не заметили, как добрались до дачного поселка.
— Мы пришли, — Валя толкнула калитку, пропуская вперед новую знакомую.
***
Феликс не раз сталкивался с ошибками небесной канцелярии… То душу не ту заберут, то наказание пошлют не тому человеку, весьма криво промахнувшись с очищением. Потом делают вид, что так задумано. Ох, уж эти крылатые бездельники. Но, чтобы у человека совсем не было ангела – хранителя… Совсем-совсем. Такое Дух мщения видит впервые. Как она дожить умудрилась до среднего возраста и еще ребенком лоб не расшибла, только научившись ходить?
— Федь, что за фигня? — спросил он у ангела смерти, который даже обрадовался. У него план сегодня не выполнен, а тут целый человек без присмотра болтается. Не придется ни с кем в споры вступать, бери — ни хочу. — И ты это… крылья свои убрал! — зашипел Дух, заметив, что Федор как мотылек начал кружить вокруг спящей Даши. — Не чего на чужое рот разевать.
— Не указывай мне, животное! — решил огрызнуться Жнец. — На ней не написано, чья. Значит, могу взять. Заберу «беспризорницу», а там разберутся что и как, — коснулся крайним перышком головы с русыми волосами.
Феликс закатил синие глаза в поток, высказав вовсе не молитву. Он спрыгнул с подоконника, где подзаряжался лунным светом на кровать и забрался на грудь женщины, свернувшись калачиком. Дарья повозилась немного под тяжестью Кота и снова затихла.
— Я нашел, значит — моя! — заявил права на человека Дух мщения, сверкнув глазами упрямо.
— И хочется тебе возиться? — ангел прилег на невидимом облаке, облокотившись на руку. — С ней столько проблем, — вздохнул Федор и давай мысленно считать, загибая пальцы.
— Без тебя разберусь. Брысь отсюда, пернатое, — вернул Феликс за «животное».
Утром, ничего не подозревающая Дарья проснулась ранехонько, как привыкла. Испекла блинчики, сварила из клубники сироп. У нее еще компот в кастрюльке кипел яблочный, когда Валя зевая в кулак, шоркала тапочками по деревянному полу в сторону отхожего места за прихожей.
После помывочных процедур, женщины сели завтракать.
— Что-то я Феликса не вижу, — забеспокоилась Даша. Нет странного белого Кота и кажется, что ее обманули, лишили надежды на сказку.
— Верить нужно в лучшее, — уловила ее тревогу Валентина. — Вездесущий Дух как ветер, сегодня здесь, а завтра там. Он не дает пустых обещаний. Если сказал, что ты не пожалеешь, то так тому и быть. Привыкай, быть с ним интровертом, слушай свое сердце. Что сейчас чувствуешь? — Валя хитро прищурилась и закинула в рот целую ложку клубничного варения.
— Не спокойно, будто вот-вот что-то случится, — кое-как дожевала Дарья один блинчик и протянула руку к плите, чтобы выключить компот.
— Пойдем, прогуляемся до речки. Здесь купаться нельзя, ключи холодные бьют, но я люблю студеной водой умыться в полуденную жару, — Валя отвлекала, как могла от грустных мыслей.
Они, словно девчонки плескали друг в друга водой, намокнув и насмеявшись вдоволь. В огороде собрали щавель, чтобы сварить из него суп.
— Ой, мне кто-то звонил, — удивилась Дарья, нахмурив тонкие брови. — Несколько раз, — подслеповато прищурилась, всматриваясь в нумерацию звонка.
Вздрогнула, когда вновь раздалось пиликанье незамысловатой мелодии ее кнопочного телефона.
— Але? — приложила к уху. Рука непроизвольно легла на грудь, чтобы удержать пустившееся вскачь сердечко.
— Мам, ты почему не отвечаешь? — услышала она хриплый голос и не сразу в нем узнала старшего сына Петю.
— Петь, что случилось? Ты заболел? — он впервые ей позвонил, хотя Даша передавала свой номер телефона через дальнюю родню.
— Ничего такого, — мужчина закашлялся, и голос у него тихий, без гонора. Почти как в детстве, когда просил: «Мам, нажарь пирожков с капустой». Это потом тональность изменилась на требовательную, когда усы начал брить. — Расскажи, как живешь. Где ты сейчас?
— Петь, у тебя точно все в порядке? — она ему не поверила. Не бывает таких совпадений, чтобы сам нашел, сам позвонил.
Петр почесал свой затылок почерневшей от сажи пожарища рукой. Обернулся. В башке гудит, будто вертолет на посадку идет, аккурат ему на макушку. Все хозяйство сгорело, под чистую. Едва с женой успели выбежать в одних трусах. И если бы не странный картавый голос, вещающий: «Вставай, балбес, поджарит пятки. Это карма тебе, что мать родную на улицу выгнал. Поймешь, что такое бездомным быть и просить у добрых людей помощи».
— Мам, ты прости меня. За все.
Отключился. Больше не чего сказать, да и помощи у матери попросить стыдно, обобрали ведь всю с братаном до нитки.
— Что? — стала переспрашивать у Даши Валентина, из чистого любопытства.
— Вот, Петя мой звонил. Прощения попросил, — у женщины блеснули слезы на глазах, и она их смахнула в умилении. На душе стало немного легче, будто один камень упал.
На следующий день случилось второе чудесное событие — объявился младший сын. Он так же витиевато изъяснялся с ней. Поздравил почему-то с Днем рождения, хотя оно давно было, весной. Спросил, какие у нее планы на будущее.
— Планы? — задумалась Дарья. — Быть счастливой. Носки связать своим внукам.
Младшенький клятвенно пообещал, что внуки будут. Не сейчас, прямо, но планируются. Обещал приехать в гости с подарками.
— Ты, знаешь, мам… Что отец?
— Что, отец? — эхом повторила она, ничего не чувствуя при этом к бывшему мужу. Чужим человеком стал. Ей шмель, зависший над цветком более интересен, чем мужчина, который из нее когда-то все соки выжал и бросил.
— Крышу чинил и упал. В больнице он. Новая жена не приходит проведать. Совсем плох, — проворчал угрюмо звонивший.
— Зачем мне это знать? — пожала плечами мать. — Вам ведь он тоже не помогал…
— Не помогал, — согласился отпрыск. — Мам, звони, не пропадай. Запомни этот номер.
Валентина смотрела на закат, вцепившись в колья забора и могла свободно дышать, будто нет никаких проблем и забот, ничего нет, кроме тебя и природы. Через открытое окно было слышно шипение масла на сковороде и запах жареной картошки. Валя напевала вместе с радио про ворон – москвичек.
На крыше сидел Феликс и ветер трепал его белую шерстку и заигрывал с хвостом.
— Заберу ее мужа, — ангел Федор болтал босыми пятками.
В этот раз он явился в облике трехлетнего златокудрого кудрявого мальчишки. Но обликом Духа не удивишь. К грешникам Федя приходил черным когтистым существом с золотыми глазами и острым клювом. Один его вид вселял в умирающих ужас. Тела нечестивцев находили с неестественно широко распахнутыми глазами и открытым в немом крике ртом.
— Ты просишь моего разрешения? — хмыкнул Дух мщения.
Дарье послышался звон серебряных колокольчиков, и она подняла голову вверх. Заметив Феликса, радостно махнула ему рукой. Дух величественно кивнул и подняв хвост трубой, пошел в сторону деревянной лестницы.
Там Валя картошки нажарила, а он, как всегда, голоден.
Другие истории про Феликса в Романе "День, которого не было" Соавтор Ольга Рог