Я проснулась от дробного цоканья коготков по кровельному железу. За окном по козырьку расхаживал полногрудый голубь. Он повернул ко мне голову и в его маленьких красных глазках отразилась злость. Кыш! – крикнула я и в этот момент поняла, что проспала звонок будильника. Кровать осталась неубранной, грязная посуда - сваленной горкой в раковине. Хорошо, успела сунуть в куртку смартфон и шапку захватить. До остановки пилить и пилить, а точка на смартфоне в приложении «Мостранспорт» неотвратимо приближается к картинке с изображением троллейбуса. Перешла на бег рысцой. Но дыхания не хватало. Надо, наконец, бросать курить по утрам… Ага! Сегодня ещё ни одной не брала в рот, а уже хрипишь, как сдувающийся шарик. Добежать бы. Нельзя упустить этот чёртов десятый номер. Потому что он ходит раз в час. А мне ещё на электричку надо успеть.
Заскакиваю на нижнюю ступеньку в хвосте, и двери троллейбуса со скрежетом захлопываются у меня за спиной. Успела! Радостно приземляюсь на сидение. Начавшийся дождь за окном не в силах испортить моего радужного настроения. Он хоть и забрызгал окна мокрой пылью и размазал вид городских кварталов, но я точно знаю: выходить мне через четыре остановки. Потом нужно пройти через лесопарк по тропинке к железнодорожной платформе и сесть на электричку.
Пасмурное небо мягко давит на веки. Мерное движение троллейбуса в конце концов усыпляет. Мне снится море. Я плыву в лодке вместе с Вадимом, красивым парнем из соседнего отдела, в которого влюблены все бабы нашей конторы. Вадим не сводит с меня глаз и гребёт, не замечая, от берега в открытое море. Лодка вдруг начинает раскачиваться на волнах сильнее и сильнее… Я больно ударяюсь головой о стойку, открываю глаза и понимаю, что это не лодка, а троллейбус качается из стороны в сторону, будто пьяный. А качается он потому, что круто поворачивает, объезжая встречные деревья. Кругом самый настоящий лес. Ни фонарей, ни проводов. А главное, никакого асфальта. Троллейбус чешет по грунтовке, подскакивая на ухабах. Первое, что приходит мне в голову: пропустила остановку. Но может, я ещё смогу вернуться к железнодорожной платформе, если выйду прямо сейчас. Хватаюсь за поручни и стараюсь, сохраняя равновесие, добраться до водительской кабины. Водитель в высокой киргизской шапке в ответ отрицательно мотает головой:
- Не положено! Выходить можно только на остановках.
- А далеко ли следующая остановка?
- Нет, недалеко, - водитель весело ухмыляется и залихватски поворачивает руль. Троллейбус накреняется на правый бок. Я едва успеваю схватиться за поручень. Но это меня не спасает: я заваливаюсь на колени сидящего на переднем сидении пенсионера. При следующем повороте меня выбрасывает с переднего сидения на перегородку водительской кабины. Я как утопающий цепляюсь за ручку на двери кабины и невольно бросаю взгляд вперёд на лобовое стекло. Прямо по ходу троллейбуса – две высоченные сосны, ровные и гладкие как корабельные мачты. Расстояние между ними явно маловато для прохода пассажирского транспорта. Но троллейбус, не сбавляя скорости, несётся на них. Через мгновение он неизбежно врежется в это препятствие, и я полечу в проход.
Я зажмуриваю веки, накрываю голову руками и пытаюсь сгруппироваться. Вдруг повезёт, и я просто переломаю кости.
Холод проникает сквозь щели в дверях и поднимается снизу вдоль щиколоток. Он уже добрался до моих коленей. Оказывается, я сижу на ступеньках, уткнувшись в колени лицом, а пьяный троллейбус, тихонько дребезжа железными рогами, едет вперёд. Мимо проплывают типовые советские девятиэтажки, похожие на те, что целыми кварталами заполоняют северо-восток Москвы. Когда троллейбус притормаживает на светофоре, я успеваю разглядеть табличку на одном из домов: «Проспект космонавтов». Повезло. Отсюда не так уж далеко до моей родной хрущёвки. Вернусь домой, залезу под горячий душ и забуду этот пьяный троллейбус как страшный сон. Лишь бы он наконец добрался до остановки.
Повернув от лестницы налево к дверям своей родной однушки, я сунула руку в карман куртки. Вот блин! Ключа нет – оставила, наверное, на полке рядом с зеркалом. Дверь, однако, открылась сама собой. На пороге стояла моя соседка Ленка в махровом халате с банным полотенцем на голове и протягивала мне ключ.
- Ну ты как всегда, – недовольно пробурчала она. И захлопнула дверь перед моим носом.
Это что такой розыгрыш?
Только розыгрышей мне сегодня не хватало!
На мой настойчивый звонок Ленка открыла не сразу. Лицо её выражало теперь тихую ярость. Потом она, спохватившись, воскликнула:
- Точно! Я же забыла про посылку.
- Какую посылку?
- Тебе лучше знать. Не забудь мою записку убрать, - Ленка кивнула на дверь за моей спиной и снова скрылась в моей квартире.
Старый кассовый чек с ленкиными каракулями действительно был прилеплен скотчем к номеру квартиры. У меня куча свежих блокнотов валяется на письменном столе. Уж могла бы вырвать листок… Стоп! А у Ленки-то клочка чистой бумаги в доме отродясь не бывало. Если это розыгрыш, то мозговым центром его была явно не моя соседка. Кто же так постарался?
Ключ лёг в замочную скважину как в родную и тут же повернулся. Я толкнула дверь и замерла на пороге. Заходить в незнакомую квартиру в темноте было немного боязно. Не переступая порога, я потянулась левой рукой к включателю и не нащупала его. Пошарила рукой повыше – тот же результат. Зашла с зажжённым на смартфоне фонариком и увидела включатель с права от входных дверей. Ну правильно! Здесь всё должно быть направо: поворот на кухню, сама кухня, перед кухней – двери в ванную и в туалет, дальше по коридору направо – дверь в комнату.
Со смутной тревогой я захожу в незнакомую комнату. Комната обставлена моей мебелью. Купленные мной в прошлом году шторы висят на окне, постеры те же, но непривычно занимают правую стену. Этюдник разложен и поставлен тыльной частью наоборот - от окна. Все вещи мои. Но квартира не моя. Чужая. Убранная с маниакальной тщательностью. Покрывало на кровати постелено как по струнке. Книги на полках (мои книги!) расставлены идеально ровными рядами. Даже все тюбики с краской завинчены и разложены по цветам. А секретная коробочка? Та, что спрятана за тумбочкой…
Не снимая сапог, я кидаюсь к тумбочке. У тумбочки должны быть две задние стенки. Это Костя придумал. Отодвигаю одну из картонных стенок – жестяная коробка стоит на месте. Дрожащими руками пытаюсь открыть её. Крышка плохо поддаётся. С жестяными коробками всегда так. На лбу у меня уже выступила испарина. Мысленно готовлюсь к худшему – к потере трёх тысяч честно заработанных долларов. Однако, доллары, завёрнутые в полиэтиленовый пакет, лежат на дне коробки.
Может, это мама решила меня поучить? Ведь, по её словам, я страшная неряха. Потому и сижу до сих пор в девках. Да, нет – ерунда! Родная мать не станет доводить дочь до инфаркта. Тогда что же это?
В голову, наконец, приходит светлая мысль: нужно взять паспорт, открыть его на странице с пропиской и сунуть паспорт в нос наглой врунье Ленке. А потом заняться переездом. Хоть я и устала как собака, но на то, чтобы вернуться обратно в родную квартиру у меня силы найдутся.
Паспорт нашёлся не сразу. Всё время приходилось делать поправку на то, что конфигурация пространства в квартире изменилась. То, что стояло и лежало слева, теперь стоит и лежит справа. Но документ нашёлся!
«Москва, улица Юных ленинцев, дом 24, квартира 18». Я специально вышла на лестничную площадку и посмотрела на железную дверь, которую заказывал и оплачивал Костя. Цифра «семнадцать» была вырезана из деревянной дощечки и покрыта лаком. Это тоже костина фишка.
- Слушай, подруга! У тебя сегодня выходной, а мне через десять минут нужно топать на работу. Отстань от меня. Дай лучше лак для волос. Мой закончился.
Голова будто разбухла. Извилины от перенапряжений, как видно, оплыли и теперь распирали черепную коробку… Лягу-ка я лучше спать. Утро вечера мудренее. Тем более завтра мне тоже идти на службу.
По дороге в контору я внимательно вглядываюсь в здания и вывески. Некоторые вывески точно переехали на противоположную сторону улицы. Каких-то вообще не стало. А вот здание конторы как упиралось бетонной макушкой в ненастное московское небо, так и продолжало это делать. При чём на другой стороне перекрёстка.
- Савельева, ты не выспалась что ли? Или забыла макияж сделать? Бледная как смерть, - Вадим, красавчик номер один, никогда прежде со мной не здоровался, не то чтобы справлялся о самочувствии. Сегодня он игриво ущипнул меня за щеку, расплывшись в своей неотразимой мальчишеской улыбке.
- Чё ж ты не заселфилась с Вадиком? – процедила сквозь зубы его бывшая пассия Нинель, проходя мимо.
- Не успела, - равнодушно ответила я и потащилась мимо стеклянных кабинок дальше, жадно вглядываясь в своих коллег и пересчитывая их на ходу. Всё осталось прежним. Я даже вздохнула с облегчением. Если на службе ничего не поменялось, может и дома всё потихоньку вернётся на свои места? Однако меня ждал сюрприз.
Олег шёл мне навстречу по коридору в офигительных чёрных джинсах. Очки в тонкой оправе красовались на породистом носу. Прядь тёмных волос волной упала на большой выпуклый лоб. Уж больно живописной волной для прожжённого ботаника.
Мы с ним однофамильцы, оба Савельевы. Разумеется, это предмет для бесконечных тупых шуток коллег типа: «тили-тили тесто жених и невеста, а потом взяли ипотеку».
- Надо же! Ты сегодня вовремя, Марин.
- А ты сегодня прям щёголь-щёголем, - парировала я. – Никогда не видела тебя в таком клёвом прикиде: итальянский трикотажный пиджак, чёрные джинсы «Lee»...Куда делись допотопные дедушкины брюки и стрижка под полубокс? Да ещё и очки с толстыми стёклами? Ты стал похож на пижона, а не на айтишного гения.
Олег нахмурил густые взлохмаченные брови. Ну хоть они остались на месте.
- С тобой всё в порядке?
- Вот скажи мне кудесник машинного обучения, альтернативные вселенные существуют?
- Не знаю.
- А я знаю! Существуют.
- Слушай, Марин! Иди-ка ты домой. Я сам над твоим кодом помозгую. А ты выпей чаю с мёдом и отоспись.
- Кодом?! А разве я больше не компьютерный дизайнер?
- Дурацкая шутка, - поморщился Олег.
Мы с ним коллеги и давние хорошие приятели, а не жених с невестой. Знаем друг друга как облупленных. Вот только раньше я не замечала, что глаза у Олежки тёмно-синего цвета. Как глубокое синее море…
Стоя перед светофором, я по инерции проследила за проезжавшим мимо маленьким крытым грузовичком, за рулём которого сидел белобрысый водитель. Костя? А вдруг в этой альтернативной Москве он не женатый, а разведённый мужик? Ну да – просто сказка, а не мужик, папаша трёх малолетних пацанов! Я сказала ему на прощание, что больше ни разу не позвоню и забуду его через год. Год прошёл. Чего уж теперь! Умерла так умерла…
Что же случилось, когда я впрыгнула в «пьяный» троллейбус? Ответить на этот вопрос я не смогла ни через день, ни через неделю. Но самое ужасное - я начала привыкать к этому абсурду. Примерно со второго раза я теперь попадаю правой рукой на включатель в прихожей, когда захожу в не свою квартиру. Я мою за собой посуду и застилаю постель. Даже книгу я ставлю обратно на полку, прочитав нужную строчку. Вот только с этюдом беда. Ещё до истории с троллейбусом я сделала несколько набросков бродячей собаки. Пыталась передать на холсте её печально-тоскливый взгляд. У меня почти получилось. Но этот набросок бесследно исчез. Вместо него на этюднике стоял портрет красивенькой собачки с пушистой белой шёрсткой на загривке. Я эту сладенькую картинку сняла и засунула за шкаф.
Сегодня тоже ничего хорошего с собачьими глазами не получалось. Я швырнула грязные кисти в коробку. Тоскливее всё больше становилось мне, а не собаке на картине.
В дверь позвонили. Наверняка, Ленка рвётся обратно в свою квартиру.
- Марин, одолжи лак для волос. Мой как на зло закончился.
- Куда это ты намылилась?
- Идём с Коляном в филармонию слушать концерт под управлением Гергиева.
Я уже ничему не удивлялась. Почему бы офис-менеджеру строительной компании не сходить в филармонию с бывшим алкоголиком Коляном? Запросто.
Тут до меня дошло:
- Ленка, я поняла. Тебя всё устраивает. Быть кассиршей в продуктовом магазине и жить с запойным мужиком? Уж лучше так…
Я хотела заглянуть ей в глаза, чтобы понять права я или нет. Бесполезно. Ленка опустила голову. Но её выдавали поджатые губы. Она поджимала их, словно боясь сболтнуть лишнее.
- Ленка! Я больше не могу жить в твоей квартире. Я хочу в свою левостороннюю. Ты ведь знаешь, что это не твоя квартира. Ну скажи ты мне, что делать? Как вернуться назад?
- Попробуй сесть в тот же троллейбус. Если тебе так неймётся, - с едва сдерживаемой злостью ответила Ленка.
Я прокатилась и не раз до железнодорожной платформы и обратно. Троллейбус не сворачивал с асфальтовой дороги на грунтовку и не наскакивал на сосны. Между безуспешными попытками вернуться обратно, я ходила на службу, а после службы мы сидели с Олегом в кафе, пили кофе и болтали о пустяках. Однажды сходили в театр. Как старые друзья. Олег после спектакля усадил меня в зелёное такси, жёлтых я здесь ни разу не видела, и вежливо попрощался. Я поймала на себе вопросительный взгляд тёмно-синих глаз. Я поняла: он надеется, что я приглашу его в такси, и мы отправимся ко мне, и, возможно, будем целоваться по дороге. Я почти созрела для свидания… Короче, ничего не вышло.
Потому что на пешеходном переходе я увидела дворняжку, которая пыталась перебежать на другую сторону улицы. Завизжали тормоза. Я увидела кончик куцего хвоста, торчащий из-под переднего колеса и бросилась бежать подальше от перекрёстка. Бежала и бежала, пока не наткнулась на троллейбусную остановку.
Сосен, загораживающих проезд, не было и в помине. Сразу после леса открылась широкая полоса песчаного пляжа и бескрайняя даль глубокого синего моря. Троллейбус притормозил возле остановки, сооружённой из грубых бетонных блоков, выкрашенных в жёлтый цвет. Блоки почти сливались с цветом безудержного яростного солнца.
- Конечная! – зычным голосом объявил водитель.
Я вышла. Троллейбус скрипнул дверями, качнул длинными железными рогами и укатил, Через некоторое время он исчез в знойном мареве. Солнце походило на раскалённую сковородку, забытую на плите, и безжалостно палило макушку. Я побрела к берегу моря. Ноги в сапогах утопали в мелком серебристом песке, их приходилось с усилием вытаскивать на поверхность, песок при этом попадал внутрь. Около кромки воды лежала на боку белая с синей полосой лодка. Ни её хозяев, ни желающих на ней прокатиться, ни одной живой души вокруг не наблюдалось. Стащив с ног потяжелевшие сапоги, я присела на край лодки и стала вытряхивать из них песок. В голове было пусто. И думать о том, что происходит, совершенно не хотелось. Море так море. Песок. Ладно, пусть будет песок. Солнце, зараза, достало: слепит глаза, жарит как мартеновская печь.
- Комната нужна? – раздалось за спиной. – Хорошая, с телевизором.
Я обернулась. Молодой парень стоял, засунув руки в карманы лёгких летних бриджей, и нахально щурился.
- Нет, спасибо, - ответила я. – Я искупаюсь и уеду.
- Так троллейбус будет через неделю! Не раньше.
- Пешком пойду.
Парень беззаботно пожал плечами, развернулся и, не вытаскивая из карманов рук, зашагал вдоль берега. Его фигура уже едва маячила на горизонте, когда до меня дошло: он похож на Вадима. Нет, я не закричала ему в след, что безумно хочу, чтобы он прокатил меня на лодке. Я подумала, как было бы здорово, если бы он не обернулся, но сообщил куда следует, что на остановке ждут не дождутся троллейбуса. Или лучше пусть неожиданно объявится Олег. В дедушкиных брюках, в очках с толстыми стёклами и со стрижкой полубоксом. Но обязательно за рулём троллейбуса. Пока я об этом думала, провода зашевелились и показались края троллейбусных рогов. Я соскочила с бортика лодки и заорала: «стой!».
Если он проедет мимо, я лягу на землю рядом с остановкой и пусть солнце зажарит меня окончательно и бесповоротно.
Троллейбус стоял, распахнув двери, и ждал. На водительском месте сидел мужик в высокой войлочной шапке, похожей на киргизскую, и тоже ждал. Ноги не хотели подниматься выше щиколоток. Обгоревшее на солнце лицо пылало, ужасно хотелось пить. Может, просто сесть на ступеньки? Отдышаться. Ну и что, что ноги торчат наружу! Всё равно троллейбус не поедет, пока двери не закроются.
Кто-то очень грузный уселся рядом со мной на сидение и оттеснил широким торсом впритык к окну. Стекло было холодным, с внешней стороны по нему сбегали тоненькие ручейки из дождевых капель. Надо бы куртку надеть. И сапоги. Я глянула вниз. Остатки серебристого песка забились между голыми пальцами, а часть песка осыпалась на рифлёный пол.
Всё! Больше никаких экспериментов с троллейбусами. Хватит! Я натянула шапку на уши. На следующей остановке я выхожу и иду домой. В правостороннюю квартиру...
Дождь усилился. Я подняла воротник и втянула голову в плечи.
- Савельева! – Олег поймал меня за рукав. – Я думал, ты уже не придёшь… Ты зачем села на троллейбус номер ноль? Нам нужен номер десять… А вот и он как раз подъезжает. Давай, загружайся.
Я опять уселась в конце троллейбуса на свободное место. Видно, такова моя судьба теперь - разъезжать по городу на городском транспорте. Когда троллейбус свернул с трассы и поехал вдоль лесопарка, я не зажмурила глаза. Будь, что будет!
Троллейбус двигался с небольшой скоростью, нигде не останавливаясь. Иногда он подскакивал на неровном месте. В этот момент я хватала Олега за руку. Наконец, Олег объявил:
- Выходим.
- Где мы?
- Ясно где – около железнодорожной платформы. Шевелись, Савельева! Небось опять полночи рисовала. Засыпаешь на ходу, а нам ещё билеты покупать. – Он поправил на носу очки с толстыми стёклами и нервно почесал коротко стриженный затылок.
В электричке я спросила его:
- А вдруг её уже забрали?
- Не смеши меня. Только такая ненормальная, как ты, захочет забрать из питомника собаку-инвалида.
Через некоторое время Олег суровым тоном добавил:
- Ладно, Савельева! Не пускай сопли. Я нашёл ветклинику, где твоей инвалидке колеса вместо ног присобачат.
- Знаешь, я этого ещё никому не рассказывала. Даже маме. Месяц назад я взяла машину по каршерингу. Решила, раз своей пока нет… Права я только что получила. Надо же навыки оттачивать… Эта собака шла по пешеходному переходу. Представляешь, псина, дворняга соблюдала правила дорожного движения! А я поздно начала тормозить…
- В общем ты задавила несчастную собаку.
- Да.
- Радуйся, что не человека.
- Савельев, у тебя камень вместо сердца! И вообще... Знаешь, почему тебя девушки не любят? Потому что ты старомодный как пенсионер. И очки у тебя уродливые и стрижка стрёмная…
- Маринка, ты чего? Я ведь и обидеться могу.
- Правда, глаза у тебя редкого цвета – как глубокое синее море. Короче, тебе надо на «пьяном» троллейбусе прокатиться, Савельев.
Автор: falkon
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53012-pjanyi-trolleibus.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: