Аве, товарищи!
Прежде чем погрузиться в то, что хотела сказать о свежих беженцах и их мировоззрении, отвечу на пару свежих вопросов и расскажу немного о беженцах первой волны, о которых недавно получила еще немного сведений, а то они у меня словно пропали из виду.
Поляндия
«По всему, кое-где отказались от лозунга "до последнего опушнянина"? Отлегло.
И да, насчет католицизма в Восточной Европе – а как же Польша? Причем поляки из последних сил противостоят толерasтии.»
Да они бы и рады не отказываться, но как этого последнего опушнянина в жертву принесть?
С точки зрения гражданства, Крокодил – опушнянин. И лови его во имя реализации сей доктрины.
Да и кто ловить будет? Другие опушняне? Но чтобы таких как он выловить нужно собрать приличный штат егерей, которых нужно будет еще и оплачивать.
Уж проще их самих в бой послать, а денежку, выделенную на лов разворовать.
Но егеря не факт что пойдут, зная, что их самих ловить будет некому. И таких тупиковых вариантов реализации доктрины – тьма.
Посему некий процент кабанов для развода останется.
Здесь как в любом деле: за определенной чертой сумма затрат начинает превышать сумму выгод и реализовывать прежнюю стратегию можно исключительно во имя идеи.
В то же, что у наших властей есть идея, не верю ни разу.
Да и заинтересованные в долгом конфликте западнюки, уверена, споткнутся о собственную же бухгалтерию.
Это тоже тот факт, который обойти невозможно: тот, кто «дерется» (или делает что-то другое) исключительно ради денег, за деньги что угодно и сделает, в том числе наступит на горло собственной песне.
...
Мне кажется (вернее, уверена я в этом на 99%), что тезис войны до последнего "с пятаком" -- не более чем обычный элемент современных манипуляций. Звучит сочно, следовательно, люди будут держаться за него даже тогда, когда и война закончится и опушняне останутся, ибо тезис не утратит специфической актуальности и в новых реалиях.
…
Что до Польши, то, вероятно, я знаю о ней несколько больше Вашего, ибо для местных это уже крайне знакомая страна, в которой люди не просто отдыхали или тури́стили, а жили притом годами, притом массово.
Я о Западенщине знаю меньше, чем о Поляндии, как это ни странно.
Так вот Польша – особнячком в Европе. Во-первых, ибо до жути моноэтнична.
Во-вторых, потому что не склонна к провинциальности и разным делениям на крохотные регионишки, по типу немецких «городов-государств» относительно недавней поры.
В-третьих, это, хотя и относительно северная страна, но притом католическая. И в этом плане она в чем-то похожа на Хладолесье.
Последнее хранит целый ряд концептов типа византийского, Поляндия же держится едва ли не за средневековый западноевропейский, который близок к тому, что можно было наблюдать где-то на рубеже тысячелетий в какой-нибудь Испании, только в моноэтничном стиле.
Для них это очень важно – ощущать себя наследниками тех давних традиций с их вольнощчами, о которые они столько раз с наслаждением спотыкались, что снова хочуть.
Конечно, их традиции во многом ими же и приукрашены, и на деле были не так прекрасны, но кто, спрашивается, не приукрашивает прошлое своей страны?
Разве что национал-мазохитсты, типа очерняющих все родное российских русофобов, что и плеваться не устают и жевать всё не перестанут.
- Но такие консервативные почитатели старины уже только часть польского общества.
Кризис идей, потребительская модель восприятия, глобализация ударили по ним не менее сильно, чем по другим сообществам.
И с молодежью там те же проблемы, что и почти везде: им поф на прошлое. Им поф на традиции. Поф на предков. На национальность, в общем-то, тоже поф. Кошчёл, Матка Боска, Мицкевич и Товяньский – туда же, хотя и не так явно.
Но не поф на новые модели гаджетов, которые в их лазах несоизмеримо ценнее Товяньского, Мицкивича, да и Матки Боски, чего уже скрывать.
Нет, они им не враги и даже не всегда они им поперек горла со школьных лет. В большинстве случаев они им просто неинтересны, как вам неинтересно, уверена, что носили вместо трусов древние иллирийцы.
Вероятно даже менее интересно.
Та же часть молодых, которая еще не совсем разучилась читать, больше тяготеет к творчеству Сапковского, упоминания которого мне доводилось слышать многократно, в отличие от упомянутых выше классиков, имена которых всплывают лишь тогда, когда нужно доказать, что у Польши есть выдающаяся культура.
И вот эта часть молодежи даже более толерasтнутая нежели у нас.
В наших краях два мужика на улице целоваться точно не станут. За 30 с лишним лет Крокодил такое видел только однажды, а я не видела вообще. Да и то, он это случайно узрел когда пробегал по глухомани, а не в центре города.
- Рассказывал, что даже сделал кольцо вокруг них, ибо не сразу понял, що цэ таке.
Но такое уже пошло в Кукуеве и отнюдь не в лесной глуши. Старшие ворчат под нос, а молодым наплевать. В Черкассах такое существует только по слухам, но ни я, ни кто другой своими очами этого, кажется, не видел.
В крупных же польских городах это уже стало обычным явлением.
Т. е. Поляндия здесь находится на тех же позициях, что и другие страны Зап. Европы, только с небольшим отставанием.
…
Здесь стоит отметить маленький нюанс: отставать – не значит опаздывать.
- Нет ничего милее, чем «опоздать» на несущийся в пропасть поезд.
Да, у Поляндии сейчас те же проблемы, что и у всех (отсутствие новых крепких идей), но в таких случаях лучше всего пересидеть «Время Ноль» на заднем дворе, пусть и в ветхом кресле под столь же ветхим пледом, чем выходить на открытое пространство, где ветры хаоса тебя могут просто снести.
Так что несколько больший консерватизм Поляндии по сравнению, скажем, с экс-протестантскими странами может дать их стране тот самый миг, необходимый для того, чтобы, наконец, вынырнуть на поверхность и сделать новый вдох.
В этом плане у экс-католических стран несравнимо больше шансов на выживание, чем у экс-протестантских. И те, кто думает, что будущее все же за последними, просто привык все считать от рубля.
- Увы, нравится это кому-то или нет, но идея бьет рупию.
И то, что сейчас кошелек решает едва ли не все, говорит только об одном: это его жалкое время. Когда придет идея, придется посторониться.
…
Да, говоря о католицизме в Восточной Европе, я имела в виду Восточную-Восточную.
Восточную в культурном плане.
С этой точки зрения Поляндия относится все же к Западной Европе, где бы там она не находилась территориально.
И, согласитесь, что говорить о Польше в контексте попыток католического продвижения на восток неуместно, ибо страна изначально католическая.
Попытки же продвижения восточнее католической вотчины так дальше Западной Окраины и не продвинулись. Да и не продвинутся уже.
Хроники бешенцев
Теперь о первой волне беженцев, которая как-то ушла за горизонт моего внимания.
Не секрет, что их раньше называли «бешенцы», ибо сами виноваты: заслужили (хотя, разумеется, не все – среди них были и достойные люди).
Постепенно их бо́рзость ушла вниз, после чего куда-то исчезли и сами бешенцы.
Всё, что мне было после этого о них известно – это то, что часть куда-то исчезла, а часть нашла работу и стала жить, ничем не отличаясь от коренных.
Куда делись прочие – не знала, никто не говорил, и думать оснований не было.
Недавно узнала, что не все так гладко, и определенный процент завис в социальном шпагате.
Теперь они уже ничего не требуют, благо ничто им ничего хорошего и не предлагают, живут скопом на какие-то мизерные пособия в пустующих не всегда отапливаемых помещениях, где им предоставили матрасы и какую-то постель и пытаются как-то подработать.
Не в курсе, есть ли среди них неотмобиленные мужчины призывного возраста, но люди говорят только о женщинах и уже пожилых дядьках, которые готовы за малую мзду подмести двор, наколоть дров и пр.
Не знаю, были ли они кроткими с самого начала, но сейчас кротки́ зело.
По разным данным их от нескольких десятков на весь городок, до тысячи. примерно то же самое, говорят в прочих городах, если не считать Черкасс, где их якобы несколько тысяч.
Поскольку единого пространства город не образует, не удивляюсь тому, что они столь долгое время оставались за пределами моего внимания.
Продолжение следует.
Или не следует.))
За отсутствие вычитки и микроиллюстрирование (хотя тырнет сейчас неплохой) прощу прощения: хочу успеть больше написать.