В современном Павловске между Садовой и Березовой улицами есть обширный сквер, на месте которого когда-то находилась усадьба Аркадия Александровича Панаева (1831-1889). Известны его сыновья Борис, Гурий и Лев известные кавалеристы, герои Первой мировой, известна вторая супруга Вера Николаевна (1857-1923), мать героев, удостоенная Николаем II знаком отличия (орденом) 2-й степени Святой равноапостольной княгини Ольги. О самом Аркадии известно меньше.
В 2009 году крохотным тиражом вышла книга за авторством В. И. Пызина и подготовившей книгу к изданию его вдовы Е. И. Вощининой «Шесть поколений Панаевых, верных семейной традиции». Есть в этой книге и очерк, посвященный Аркадию Александровичу, - наиболее полная биография нашего героя.
Все началось с того, что в молодости Владимир Иосифович был приглашен репетитором в Казань к сыну Ахиллеса Лиодоровича Панаева (1863-1919), приходившегося Аркадию племянником, и семейные истории о Панаевых, рассказанные Ахиллесом, побудили Пызина уже на закате жизни посвятить десять лет разысканиям в области генеалогии знаменитого дворянского рода.
Одна из таких историй касается первого брака Аркадия Александровича. В. И. Пызин утверждает, что Панаев оставляет службу адъютантом при светлейшем князе А. С. Меншикове по причине женитьбы на девушке, которую бросил его старший брат Лиодор. Дескать в 1859 году Лиодор, известный меломан и поклонник скрипача Паганини,
«...увлекся дочерью генерала пограничных войск Гардера, хорошенькой и скромной Эмилией. Вскоре он делает предложение и получает от родителей согласие на брак. Эмилия серьезно увлечена, обручение состоялось, и вдруг... жених объявляет, что ему необходимо поехать на один-два месяца за границу познакомится с сыном Паганини Ахиллом, послушать известного ученика Паганини Сивори да и, если удастся, взять у него несколько уроков, - единственная возможность постигнуть тайну игры его кумира: он хочет быть (и чувствует, что сможет) наконец известным скрипачом-виртуозом.
Страшно изумлены родители невесты. Эмилия в слезах, но Лиодор неколебим, он уезжает. Письма все реже и реже, прошло уже более двух месяцев, - Лиодора нет.
В обществе это стало известно, положение невесты становится двусмысленным, она перестала появляться в обществе, дома плачет. Родители возмущены, уговаривают ее забыть недостойного - забыть его она не может.
Наконец появляется Лиодор, происходит объяснение со строгим генералом, бывшему жениху отказано от дома. Более того, командир корпуса извещен о недостойном поведении офицера. Вся история получает огласку, честь фамилии Панаевых задета.
Созывается семейный совет. Честь семьи должна быть восстановлена: оскорбленной девушке и ее родителям следует предложить достойный выход из создавшегося щекотливого положения. Принимается решение: Аркадий, единственный (кроме Лиодора) неженатый из братьев, должен сделать предложение покинутой девушке. От родителей согласие получено. Эмилия плачет по-прежнему, но воля родителей - закон. А Аркадий? Он тоже согласен, - оказывается, Эмилия ему давно нравится, ну а быть спасителем чести семьи - ему эта роль льстит. «Свыкнется - слюбится» - думают все и он в том числе.
Но все оказалось не так просто. Скоро обнаружились признаки нервного расстройства молодой жены, казавшейся первое время успокоившейся. Заболевание приняло форму психического расстройства; тяжелая меланхолия, помутнение сознания. Интенсивное лечение давало порой результаты, но полного излечения не дало. Через пятнадцать тяжелых томительных лет бедняжка скончалась...».
Рассказ этот, приведенный в очерке о Лиодоре, дополняется в очерке, посвященном Аркадию, где утверждается, что доктора советовали его жене покоя и лечения «на морском воздухе и водах», а потому новобрачному «пришлось оставить адъютантство и переехать в Крым на скромную должность управляющего царским имением Ливадия, где в тихой спокойной обстановке, вдали от столичной суеты больная стала поправляться и через пять лет чет могла вернуться вновь в столицу и снова бывать у родных и даже выезжать в светский круг друзей. Тревожась все же за жену, Аркадий Александрович решил жить вдали от шумного света и построил в Павловске зимнюю дачу и завел лошадей...». Добавим, что детей в этом браке у Панаевых не было.
Однако в «Записке о служебной деятельности управляющего Ореандским имением Аркадия Александровича Панаева», составленной в 1886 году, приведена иная версия, записанная, по-видимому, со слов самого Аркадия: «В 1859 году вышел в отставку, чтобы исключительно заняться изучением кавалерийского дела, для составления практического курса верховой езды и выездки молодых лошадей; по этому предмету читал публичные лекции, применял это учение к практике и в виду слушателей начинал и оканчивал полную кавалерийскую выездку офицерской лошади. Ныне, все наблюдения и сведения, почерпнутые из долговременной практики, письменно изложены, но окончательная разработка и издание ожидает благоприятного времени».
Так кому же верить?
Начнем с женитьбы.
Действительно, отец Ахиллеса Лиодор Александрович Панаев венчался с Юлией Ивановной урожденной Риккорт (матерью упомянутого) в Санкт-Петербургском Адмиралтейском святого Спиридония Тримифунтского соборе в 1860 году, что заведомо позже истории с «дочерью генерала». При попытке уточнить корпус, в котором служил Лиодор в 1859 году, обнаруживаем, что в это время он занимал должность унтер-шталмейстера в Конюшенном отделении Конторы двора Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича Александра Александровича.
В то же время венчание уволенного от службы полковника Аркадия Александровича Панаева и... санкт-петебургской 2-й гильдии купчихи Амалии Гардер состоялось в Санкт-Петербурге в Морском Богоявленском Николаевском соборе 4 ноября 1864 года. Не слишком ли большой промежуток для «спасения семейной чести»? Более того, согласно Обывательской книге 2-й части города Павловска, в феврале 1863 года в доме Панаева в Павловске проживала некая Амалия Гардер, «временнообязанная крестьянка г. Васильчикова Ковенской губернии Россиенского уезда», в мартовской записи отмеченная как «записывающаяся в санкт-петербургские мещане крестьянка г. Васильчикова».
Таким образом, красивая версия В. И. Пызина (Ахиллеса Панаева) о благородном поступке Аркадия не выдерживает никакой критики. Не находит подтверждения и воспоминание Ахиллеса о том, что его дядя был управляющим имения в Ливадии, где в это время заправлял делами Яков Матвеевич Лазаревский (1829-1880), об этом нет никакого упоминания в послужном списке Аркадия, равно как и во всех выявленных документах за этот период он значится отставным полковником. Скорее всего, так причудливо отразилась в памяти Ахиллеса информация о том, что его дядя был управляющим Ореандой - крымским имением великого князя Константина Николаевича. Только было это уже во втором браке Аркадия, под конец его жизни, когда стали рождаться дети...
Правда, в записках о Меншикове Аркадий Александрович упоминает, что в 1867 году его «домашние дела» привели к двухлетнему отсутствию из Петербурга. Однако этот эпизод правильнее связать не с Ливадией, а со строительством железной дороги «Курск-Киев», куда его вовлекли братья Валериан и Ипполит. «...Болезненное состояние брата (Валериана. - Т. В.), - отмечал впоследствии младший брат Кронид, - заставило его искать служебной деятельности вне Петербурга в более теплом климате и в 1867 году он поступил в распоряжение учредителей Общества Курско-Киевской железной дороги». В. И. Пызин в очерках о Валериане и Ипполите на основании воспоминаний Валериана рассказывает об этом строительстве более подробно. Валериан был сторонником позиции, что строить дороги должно правительство, а не частные лица, бравшие подряды, что так будет дешевле и надежнее. В данном же случае, чтобы доказать свою правоту, он был командирован от министерства, чтобы контролировать частный подряд. «Первая задача - составить коллектив из честных, не корыстных, образованных специалистов. Где их найти? - Ну, конечно, это прежде всего братья: Ипполит, испытанный инженер на Николаевской дороге, двоюродный брат Павел Петрович Панаев, опытный проектировщик искусственных сооружений, и младшие братья (Аркадий был старше Валериана. - Т. В.) в качестве помощников, образованные люди - Кронид и Аркадий. Братья были очень дружны и уважали Валерьяна в роли руководящего. Вторая задача, которая была поручена как раз младшим братьям, - набрать честных опытных десятников, которые в свою очередь должны были собрать хороших рабочих в артели, заинтересованных в высоком заработке. Условия необычные - высокая оплата труда, хорошее питание, приличное жилье. Работа закипела. Проект был составлен с учетом требования кратчайшей трассы и кратчайшего срока. Братья работали, не жалея сил, равняясь на энтузиаста брата Валерьяна. Так они работали три года. Комиссия приняла работу с оценкой «отлично» и даже досрочно. Государству постройка обошлась гораздо дешевле, чем аналогичные дороги раньше. Расчет был произведен к полному удовлетворению участников, включая рабочих, которым по словам Валерьяна - “Мы решили простить все недоработки, все больничные дни и все прогулы. Вследствие этого рабочие уходили с постройки с песнями”. Не говоря уже о разделе барышей между братьями: “Мы свято исполнили завет нашей матери, признаваемой нами святой, которая с детских лет призывала нас к дружбе... Мы разделились пропорционально, по совести, без малейшего возражения с чьей-либо стороны”».
Так что версия с увлечением кавалерийским делом вполне заслуживает внимания. В ее пользу говорит и обширность полученного в Павловске участка (кстати, приобретенного в 1857 году задолго до женитьбы), и нахождение среди построек на нем конюшен (уже в 1864 году) и даже манежа, опознаваемого на плане Павловска 1866 года и упоминаемого в связи с перестройкой в 1871 году. В пользу этой версии говорят и воспоминания племянницы Аркадия Александровича Елены Валериановны Панаевой (в замужестве Дягилевой) (1852-1919): «Утро было еще свежее, но уже солнечное, когда стали съезжаться к сборному пункту на дачу Аркадия Александровича Панаева в Павловске. Верховые въезжали в летний манеж, расположенный на даче, в котором почетное и главное место принадлежало лошадям. Из летнего манежа был вход в конюшню, где стояли восемь арабских красавиц, каждая в своем деннике, за конюшней - зимний манеж, украшенный картинами, а оттуда уже помещение хозяина дома. Он суетливо и любезно встречал приезжающих, рассаживал племянниц своих в седла, но отнюдь только не на своих лошадей. Дать кому-нибудь сесть на одну из своих лошадей, было бы жертвой сверх его сил». Этот эпизод воспоминаний может быть датирован временем не позднее 1874 года, когда Елена вышла замуж за П. П. Дягилева, а скорее всего, на несколько лет раньше.
Эмилия Павловна Гардер, по крайней мере, именно так ее имя было отражено на надгробном памятнике, умирает 28 июня 1874 года. Эта же дата подтверждается припиской на служебном аттестате Панаева, сделанной пастором Царскославянского пастората Александром Стральманом, однако в метрической книге кирхи прихода Венйоки, где служил данный пастор, запись о смерти Амалии (так!) почему-то отсутствует, так что причину ее смерти мы так и не знаем. Согласно «Петербургскому некрополю», Эмилия/Амалия умерла в возрасте 36 лет - ее дата рождения, обозначенная на памятнике - 8 декабря 1838 года.
Ну и как, спрашивается, после этого верить семейным историям?
