В чем отличие грамшистского понимания «гегемонии» от ленинского?

Статья политолога, руководителя Петербургского отделения ЕСМ Кирилла Михайловича Новикова "Разработка теории контргегемонии. Грамши и неограмшизм" из альманаха «Солнце Севера. Теория гегемонии и контргегемонии».

Понятие «гегемон», являющееся одной из центральных ка­тегорий грамшизма, берет свои корни в рамках российской со­циал-демократии. Одним из первых его употребил меньшевик Г. В. Плеханов. При разборе природы классовой борьбы в Рос­сийской империи он указал на тот факт, что пролетариат здесь обладает большей силой, чем буржуазия, что дает повод считать его «классом-гегемоном». Впоследствии за это понятие ухвати­лись В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий. В своих трудах они развивали высказанную Плехановым идею о ведущей роли рабочего класса в буржуазной революции. Однако, со своей стороны ими была высказана мысль, что пролетариату необходимо воспользоваться собственным численным преимуществом и слабостью буржуа­зии для скорейшего установления социалистического строя.

Грамши испытывал неподдельный интерес к опыту боль­шевистской революции. При этом нельзя утверждать, что он пол­ностью разделял ленинское определение «гегемонии». В чем от­личие грамшистского определения «гегемонии» от ленинского? Дж. Лестер - доктор философии, руководитель Центра во­сточно-европейских исследований в University of Reading (Универ­ситет Рединга, Великобритания) - выделяет три основополагаю­щих пункта:

1. Ленин использует понятие «гегемония» как элемент своего стратегического плана по захвату власти. Грамши же на ос­нове этого концепта выстраивает принципиально новую тео­рию, существенно пересматривающую главные постулаты марксизма.
2. Для выявления сущности «гегемонии» Ленин пользуется тра­диционным марксистским классовым подходом. Грамши стремится расширить эти рамки, поскольку не все политиче­ские конфликты сводятся к классовому противостоянию и имеют экономическую основу.
3. Ленин видел в гегемонии своего рода ускорительный процесс для приближения «неизбежной» социалистической револю­ции. В то время как Грамши понимал под ней затяжную (по­зиционную) войну, когда «реакционный» правящий класс постепенно артикулирует интересы всех слоев общества в собственных интересах, создает и воспроизводит принципи­ально новую социальную модель (пример - якобинцы и французская буржуазная республика), которой противостоят «прогрессивные» силы.

Иными словами, «гегемония» в интерпретации Грамши представляет собой активное массовое согласие социальных групп на господство гегемонистского класса, но при крайней необходимости гегемон способен применить «жесткую» силу. Грамши было выделено два типа такого согласия: пассивное и ак­тивное. Первый тип подразумевает артикуляцию общественных интересов с их последующей нейтрализацией (например, Ита­лия в период Рисорджименто); второй - поддержку специфиче­ских требований всех социальных слоев, что приводит к снятию наличествующих между ними конфликтов.

Как можно подорвать такое единство? Только путем про­никновения в т. н. культурное ядро (определение ниже), при по­мощи нарушения созданных гегемонией связующих линий со­циального интереса. Но чтобы окончательно подорвать гегемо­нию, ее противник должен создать новый межклассовый союз, дабы приобрести собственную социальную опору. Здесь мы стал­киваемся с таким понятием, как гражданское общество. Грамши ви­дит в нем то самое поле битвы, на котором сталкиваются претен­дующие на власть идеологии. Как и в древние времена, побеж­дает тот, кто сумел удержать за собой это поле битвы, т. е. устано­вил выгодное для себя общественное согласие.

Каким образом гегемония может удержать свое влияние? Здесь можно привести три стратегии:

1. «Разделяй и властвуй»: подрыв единства сил оппозиции и включение ее лидеров в собственную элитную группу; ча­стичное выполнение требований оппозиционных групп.
2. Бюрократизация общества: медленное «пережевывание» чи­новниками протеста, сведенного к официальной переписке.
3. Насилие.

Грамши выделяет в отдельные категории политический опыт России и Запада. Суть этого противостояния заключается в том, что государственные системы в первом и во втором случаях находились на разных этапах развития. Более ранний этап харак­теризуется полным отсутствием гражданского общества, идеоло­гическая борьба здесь возможна лишь как лобовое столкновение с господствующим классом. Такую открытую борьбу Грамши обозначил термином маневренная война. Так, на момент Октябрь­ской революции единственным методом борьбы с правящим ре­жимом являлся насильственный захват власти. Страны Запада представляют несколько иную картину: там власть опирается на активное общественное согласие, поэтому сковырнуть ее стихий­ным революционным путем практически невозможно. Все вер­нется на круги своя, потому что господство капитала проявляется не только через господствующий класс, но и через мировосприя­тие общества, органически неспособного взглянуть на мир иначе, чем через призму буржуазных иллюзий. Поэтому Грамши, с одной стороны, приветствовал стратегию большеви­ков, но отмечал при этом, что она эффективна только в странах со слабо развитым гражданским обществом.

Стратегия и тактика гегемонии на примере Веймарской Германии

Для наглядной демонстрации теории Грамши нами была предложена схема (рис. 1). Используя ее, мы на примере Веймар­ской Германии раскроем механизм работы буржуазной гегемо­нии.

Напомним, что в контексте грамшизма понятие «гегемо­ния» подразумевает под собой активное согласие большинства социальных слоев (или «классов», если использовать терминоло­гию марксистов) с господством либеральных ценностей, которые охраняются политическим классом. Либеральные ценности, со­знательно или бессознательно, разделяются всеми политиче­скими или общественными движениями. Если кто-то позволяет себе их открыто оспаривать, он моментально вытесняется из об­щественной среды. На нашей схеме гегемония обозначена стрел­ками 1а и 1б.

Общество Веймарской Германии, оболваненное либераль­ной пропагандой, держится за «достижения» ноябрьской рево­люции. Оно не желает возвращаться в кайзеровские времена, по­этому смиряется с установившимся режимом. Гегемония здесь проявляет себя как принятие всеми общественными слоями цен­ностей либерализма и парламентаризма (внутриполитический аспект), так и в активном признании Версальско-Вашингтонской мировой системы (внешнеполитический аспект), последний дер­жится на боязни повторения Первой Мировой войны. Такое об­щество, которое сочетает в себе активное согласие с идеологией правящего слоя и силу государственного принуждения, Грамши предлагал называть интегральным (1а, 16, 7).

Кто же в этом случае представляет собой контргегемонию (цифра 2 на схеме)? Для начала дадим ей определение. Контрге­гемония - отрицание мировоззрения господствующей обществен­ной прослойки, которое царит в обществе, предложение соб­ственной всеобъемлющей и положительной повестки обществу. В реалиях Веймарской Германией, если следовать логике марк­сизма, таковой следует признать Баварскую Советскую респуб­лику, которая сочла достижения ноябрьской революции недо­статочными и предприняла попытку навязать обществу социа­листическую повестку. Здесь мы видим активное сопротивление умеренному социал-демократическому курсу Веймара, выразив­шее себя в форме вооруженного восстания.

Более того, на примере Баварской Советской республики мы еще видим демонстрацию такого грамшистского термина, как маневренная война (3), под которым как раз понимается воору­женное столкновение с силами гегемонии с целью низвержения последней.

Здесь важно понимать, что, как марксист, Грамши желал ви­деть в качестве представителей контргегемонии только «левые» силы. Всем остальным он отказывает в таком праве на основании того, что последовательно отрицать буржуазное мировоззрение, с его точки зрения, можно только с коммунистических позиций. Но объективное рассмотрение вопроса показывает, что это не всегда бывает так. В нашем случае носителями контргегемонист- ских устремлений необходимо признать движение консерватив­ных революционеров, которые радикально отвергали навязыва­емый Антантой либерализм, что наглядно было проявлено на примере путча Каппа-Лютвица. Последний был попыткой наци­онал-консервативных сил вооруженным путем скинуть Веймар­ский режим. Отчасти, можно говорить о таковых устремлениях применительно к НСДАП, которая (на начальных этапах) также строила свое мировоззрение на последовательном отрицании либерально-социал-демократического консенсуса Веймара.

Чтобы победить, контргегемония (представляющие ее со­циальные силы) должна расстроить содружество класса-гегемона с гражданским обществом. После этого она должна организовать новый союз слоев общества, главой которого, разумеется, станет она сама. Для достижения этой цели контргегемония обязана четко осознавать фундаментальное отличие своего мировоззре­ния от умонастроения гегемонии, в противном случае первая по­степенно сольется с последней. Только последовательное прин­ципиальное отрицание идей гегемонии позволяет ее оппонен­там сохранять единство.

Напомним, что такой метод борьбы, с точки зрения Грамши, в западных условиях мало эффективен ввиду наличия гражданского общества. Поэтому им выдвигается другое поня­тие - позиционная война (4). Левые в Веймарской Германии не осо­знали этого вовремя, поэтому потерпели поражение от НСДАП. Гитлер сумел взять на вооружение недовольство обычных немцев установившимся в результате ноябрьской революции режимом, который совершенно не справлялся с экономическими пробле­мами и ассоциировался с национальным унижением (Версаль­ский договор). Грамши подчеркивает, что для разрушения могу­щества гегемонии атаковать ее нужно не с позиций глубоких научных теорий, которые простым людям, как правило, чужды и неинтересны. Гораздо эффективнее воздействие на бытовом уровне - экономические преимущества, или же вторжение в об­ласть бессознательного - образы и архетипы. Гитлер, как раз, су­мел справиться с этой задачей. Он сумел эксплуатировать анти­семитские социальные мифы; кроме того, через обращение к ар­хаичным знакам и символам национал-социалисты умело поста­вили себе на службу архетипы немецкого коллективного бессо­знательного.

Такое планомерное, долгосрочное воздействие на массовое сознание в случае успеха увенчивается пассивной революцией (6). Само это понятие кажется несколько парадоксальным, под рево­люцией принято подразумевать мгновенное активное воздей­ствие, моментально переворачивающее весь порядок вещей. Та­кой революцией может закончиться маневренная война, позици­онная же война стремится в первую очередь не к лобовому стол-кновению с противником (хотя последнее и не исключается со­всем), но пытается изменить само умонастроение масс. Если ей это удается, то она разрушает установленную гегемонией обще­ственную структуру ввиду того, что люди отказываются от актив­ного согласия с навязываемыми им идеологемами. Победа наци­онал-социалистов Гитлера в 1933 году как раз и была частным примером пассивной революции.

Каждая гегемония образует исторический блок (5), который, кроме господствующего слоя, включает в себя политическое об­щество (цифра 7, к нему относятся формальные государственные институты - армия и бюрократия), гражданское общество и ее интеллигенцию. В нашем примере, в исторический блок входят как политическая верхушка Веймарской Германии, так и рейхс­вер с гражданским населением. Вне исторического блока нахо­дятся только потенциально контргегемонистские группы, кото­рые отказываются принимать навязываемые сверху правила игры. Таковыми были отряды фрайкоров.

Каждый новоявленный класс, с точки зрения Грамши, об­разует собственную интеллигенцию, которая выражает его спе­цифическое, уникальное мировоззрение. Пролетариат, сформи­ровавшийся в Германии благодаря индустриализации, стал в конце XIX века таковым новоявленным классом. Из рабочего класса выделился такой слой, как инженеры, его собственная ин­теллигенция. Такая интеллигенция была названа органической (8). Кроме нее, согласно Грамши, существует т. н. традиционная ин­теллигенция (13), которая ранее имела господствующее положе­ние, но лишилась его вследствие победы буржуазии. К ней Грамши относил духовенство, ученых, аристократию и прочих. Традиционная интеллигенция считает себя независимой от геге­мона, но при этом она не обладает собственным специфическим мировоззрением. В Веймарской Германии к традиционной ин­теллигенцией примыкали потомки германских князей, священ­ники различных церквей, юристы, врачи и учителя.

Наконец, мы подошли к понятию культурное ядро (10). В это понятие включается как скрепляемый им в единое целое истори­ческий блок, так и вся совокупность политических, культурных, экономических ценностей и идеологем, на которые он опира­ется. К ним могут относиться вера в науку и прогресс, в права че­ловека, демократию и т. д. Это ценности, в которых ни один член общества не имеет права сомневаться. Перед нами - самая тонкая область гегемонии, по сути, именно она и обеспечивает могуще­ство оной. Не случайно контргегемония для свершения револю­ции стремится радикально преобразовать именно сферу идей, чтобы победить в борьбе за умы масс. Со своей стороны, гегемо­ния борется за сохранение статус-кво, дабы не допустить ника­ких вредных для себя изменений в культурном ядре. В нашем случае примером вторжения в культурное ядро является критика Гитлера либеральных и социал-демократических идеологем Вей­марского режима. Причем он подчеркивал, что они чужды немецкому народу, и вследствие этого вредны для него, потому что извращают настоящие ценности германской государствен­ности. Такая пропаганда являет нам пример вторжения контрге­гемонии в культурное ядро.

Другой пример контргегемонии нам предоставляет коло­ниальная Индия - речь о соляном походе Ганди. Он вместе со своими сторонниками выпаривал соль из морской воды, демон­стративно уведя людей с рабочих мест, где они обслуживали ко­лониальную администрацию. Это действие положило начало кампании гражданского неповиновения колониальным властям, что в дальнейшем привело к уходу англичан из Индии.

Грамши и неограмшизм в контексте мировой политики

Так называемые «неограмшисты» обратили свое внимание на сферу международных отношений. Они смогли применить созданный Грамши инструментарий к анализу мировой поли­тики, последняя ими понималась как выражение буржуазной ге­гемонии. В условиях глобализации либеральная идеология вы­ходит за пределы отдельных государств.

Этот процесс начался с эпохи Великих географических от­крытий, когда зарождавшийся европейский капитализм начинал свою экстенсивную политику. В результате сложилась иерархи­ческая система, которая существует и по сей день: центр, полупе­риферия и периферия. К первому относится так называемые «пе­редовые страны» Западной Европы и США. Именно они явля­ются т. н. глобальным гегемоном, который навязывает всему осталь­ному человечеству собственные представления о политике, куль­туре, экономике, праве и т. д. Первенством здесь обладают англо­саксонские страны (Англия, затем США), которые смогли при помощи политики свободных морей добиться мировой гегемо­нии. Именно англосаксонские страны и являются ключевым ак­тором западной евроамериканской гегемонии.

Дальше идет полупериферия. Страны, входящие в эту группу, обладают относительной самостоятельностью (несогла­сие с теми или иными либеральными положениями, наличие собственных промышленных мощностей, относительно боеспо­собная армия и наличие ядерного оружия), но их экономика находится в тесном взаимодействии с центром мировой гегемо­нии. Это, собственно, и есть цезаризм - промежуточная стадия между гегемонией и контргегемонией. Элита цезаризма серьезно связана с Западом, тем самым она фактически находится у него в заложниках. В то же время для сохранения легитимности она вы­нуждена перехватывать дискурс у консервативных интеллектуа­лов, создавая иллюзию суверенного государства, способного про­тивостоять глобальному мировому порядку. Эту операцию про­делывает цезаристская интеллигенция. Она аккумулирует кон­сервативные идеи вместе с элементами модернистского дис­курса, что обеспечивает двойную лояльность, как в глазах Запада, так и у консервативного народного большинства. Однако в этой системе есть и глобалистская интеллигенция, являющаяся аген­том процесса трансформизме («Трансформизме - это классиче­ская тактика цезаризма по включению в общество элементов ге­гемонии кроме, однако, тех, которые идут против сохранения у власти правящего режима. Это — избирательная модерниза­ция» [1]). Глобалистская интеллигенция отвергает необходи­мость археомодерна и выступает за политику тотальной модер­низации. Как правило, она находится в тесном взаимодействии с интеллигенцией англосаксонских стран и воспринимает по­следнюю как пример для подражания.

Что касается стран периферии, то они напрочь лишены любой самостоятельности. Их положение практически ничем не отличается от колониального, несмотря на формальный сувере­нитет. Здесь фактически отсутствует промышленность, царит ги­перинфляция, само государство находится в долговой яме.

[1] Дугин, А. Цезаризм и контргегемония // Gеополитика.ru. - https: / /www.geopolitica.ru/ article/cezarizm-i- kontrgegemoniya.

Кирилл Михайлович Новиков