Изначальной прародиной сарматов являлась глубинная Сибирь, и только к III веку до новой эры они продвинулись в Европу. Здесь Западные сарматы вытеснили родственных им скифов из Северного Причерноморья, и их главная ставка разместилась в самом устье Борисфена. А основана она была ещё прапрапрадедом нынешнего Верховного вождя на правом, более высоком берегу этой реки.
Затем Западные сарматы раскололись на два крыла, и одна их часть ушла ещё дальше на Запад, и обосновалась в междуречье Данувия и Тиссии, и образовала там племенной союз язигов, а вторая часть, ставшая называться роксоланами, осталась в Причерноморье, и вот уже несколько веков двенадцать племён роксоланского союза кочевали здесь, совершая частые набеги на своих соседей.
От их воинственности страдали и карпы, и скифы, осевшие в Таврии, и все соседние с ними греческие полисы, и даже могущественный Рим, легионам которого постоянно приходилось вступать в борьбу с роксоланской конницей.
Ну а рейды той всегда были дерзкими, неожиданными и часто успешными.
***
Фарзон удивился, что его старший сын куда-то запропастился, да ещё и на две с лишним недели - а ведь раньше такого кажется не было, во всяком случае он такого не припомнит, - ну и когда Тагасий, наконец-то, появился в становище, то Верховный вождь роксоланов немедленно его вызвал к себе. Об этом Тагасия оповестили, причём тут же. А сделали это ещё стражники, которые охраняли Главные ворота становища, и которые перед Тагасием и его людьми их распахнули.
Один из стражников, свесившись вниз и узнав Тагасия, после привычного приветствия выкрикнул ему вслед:
- Го-о-осподин...по-о-ослу-ушай!
- Что?
- Те-ебя ищут...
- Хм-м... Кто-о меня ищет?!
- Сам Верховный!
А другой стражник, грузный бородач, который вроде бы начальствовал над всей стражей Главных ворот, добавил:
- Верховный уже давно ожидает тебя! И он тебя все последние дни искал! Имей ввиду... он сам не свой!
Однако наследник Фарзона не стал надолго останавливаться и на это лишь только небрежно отмахнулся рукой, и тут же подстегнул плетью коня и поднимая пыль помчался дальше.
Тагасий лихорадочно сейчас обдумывал, как же ему себя повести, ну и сказать честно, изрядно побаивался предстоящего разговора с отцом, потому что знал о чём пойдёт у них речь.
Наследник осадил коня у самого порога отцовского шатра. Да так резко это сделал, что его конь аж поднялся на дыбы и заржал.
Тагасий успокаивая коня похлопал его по шеи и затем спрыгнул на землю и, бросив повод одному из подбежавших телохранителей Верховного вождя, что-то прошептал уже про себя, отдёрнул полог и стремительно вошёл во внутрь шатра.
***
Тагасий предстал перед Фарзоном в тот самый миг, когда Верховный вождь выслушивал от нескольких своих военачальников сообщения, по поводу обстановки, сложившейся на восточных рубежах племенного союза. А это порубежье проходило по Танаису (нынешний Дон), и к востоку от него уже кочевали другие сарматы, условно говоря Восточные, объединявшиеся в племенные союзы, подобные роксоланскому. И между этими вроде бы родственными племенами, говорившими на одном языке и поклонявшимся одним и тем же богам, в последнее время нередко возникали недоразумения и даже кровопролитные стычки. А всё потому, что степи к востоку от Танаиса, и тем более по левобережью великой реки Ра (нынешняя Волга) становились всё более засушливыми и пастбища там неуклонно оскудевали. Так что восточная граница у роксоланов становилась уж очень неспокойной, ведь их сородичи теперь пытались всё настойчивее прорваться в более благоприятное для жизни Причерноморье.
При виде старшего сына Фарзон сделал знак, чтобы его военачальники из порубежья удалились, и когда они один за другим кланяясь попятились и вышли, тут же обратился к сыну:
- Что случилось?! Ты где пропадал столько времени?
- Я? – смутился Тагасий.
- Ты! Отвечай! Что, слух у тебя сел? Стал уже плохо слышать? - в голосе Фарзона прозвучали новые, раздражённые нотки.
- Ну я э-это… А-а-а! Я же был на охоте…
- Значит всё-таки охотился?
- Ну, да.
- А почему меня не предупредил? И почему так долго ты охотился? Прежде такого не было!
Тагасий развёл неопределённо руками:
- Мы со Скилом увлеклись, и не заметили, что далеко углубились в степь… А потом, когда это поняли, то решили не торопиться, ведь хотелось побольше пострелять. У нас на этот раз оказалась очень удачная охота.
- Удачная?
- Ну, конечно же! Представляешь, отец, мы наткнулись на не пуганное стадо зубров… Прямо каких-то особых великанов! Я таких раньше и не видел.
- Ну и что вы добыли со Скилом? Много настреляли в степи этих быков? Где ваши трофеи? Покажи их!
Тагасия этот вопрос привёл окончательно в замешательство, однако Фарзон, занятый какими-то своими мыслями, не обратил внимание на явное смущение наследника и переключился на совсем другую тему:
- Ты мне нужен! – Фарзон безусловно чем-то был сейчас озабочен. Это было видно даже и по его облику, и по выражению изменившегося лица. Брови у него сошлись на переносице и лоб собрался в глубоких поперечных и продольных складках. Фарзон встал и как обычно прошёлся по шатру, но походка и все жесты у него при этом были порывистыми, затем он развернулся и упёрся взглядом в старшего сына. Голос у Фарзона преобразился и стал каким-то нервным и хриплым: – По-ослушай меня… Как можно внимательнее сейчас послушай. Я... я решился… Я-я... намерен тебя вновь направить на Север, в пределы карпов… Ты должен будешь захватить Тамасидаву! Захватить и сжечь её! Но пре-ежде… каким-то образом оттуда следует выманить твою сестру! Как думаешь, что можно для этого предпринять? Я вот всё ломаю над этим голову... Посоветуй? Я жду твоего предложения...
Тагасий побледнел. Он-то уже знал, что ненаглядной и единственной дочери Фарзона, его любимицы, нет в Тамасидаве, что она уже на триреме римского купца Эмилия Павла вынужденно плывёт в сторону Южного побережья Понта Эвксинского, однако об этом отцу он, разумеется, не мог и заикнуться. Иначе он мог навлечь на себя отцовский гнев.
Фарзон посмотрел выжидающе на сына:
- Ну так что? Что ты молчишь?
Тагасий в ответ как бы беспомощно развёл руками:
- Даже и не знаю, что посоветовать тебе, отец…
- А мо-о-ожет… её позвать на какой-нибудь праздник?
- На праздник?!
- Ну, да.
- А на какой?
- Ну, например, на чью-либо свадьбу, или на тот же праздник богини Табити, покровительницы священного огня и домашнего очага, который будет уже совсем скоро отмечаться у нас в становище? Как ты думаешь, Тагасий? – переспросил Фарзон.
Тагасий тут же поддакнул отцу, и на том они и порешили.
Но уже на следующий день из Тамасидавы прибыли от княжича Воислава люди, которые хотели узнать, нет ли случайно Савлеи у отца.
Они нагрянули неожиданно.
- Что-о-о?!! Как она пропала?! – выслушав запыхавшихся карпов воскликнул Фарзон. – Что вы мне тут говорите?! Где моя дочь?! Где о-он-на?! Почему её нет в Тамасидаве?! Верните мне её!!!
Верховный вождь роксоланов был крайне встревожен, когда узнал о пропаже своей ненаглядной дочери.
***
Фарзон тут же вновь к себе вызвал старшего сына, и когда тот появился, то буквально с ходу набросился на него:
- О, боги! – Фарзон не мог удержаться и начал в горе заламывать руки и почти по бабьи причитать. – Ты уже слышал?
- Ты о чём, отец? - делано удивился Тагасий.
- Пропала… про-опала твоя сестра и моя ненаглядная дочь. Что скажешь? Как это произошло?!
- Не знаю, отец… - наследник Фарзона только и развёл руками, и при этом он постарался произвести на лице озабоченный и насколько возможно скорбный вид.
- Беда, бе-еда к нам пришла! – продолжил горестно причитать Фарзон. – Что делать?! Что же делать мне бедному старику?!
- А может Савлея и не пропала вовсе, а старший сын Драговита нас водит за нос?
Фарзон услышав это предположение замер и переспросил:
- А что, ты так думаешь?..
- Ну э-это… Ну да, я так думаю. Ну а что? Э-э-э, э-э-это вполне может быть… - Тагасий ухватился за это предположение и начал уже в подобном ключе дальше рассуждать. – Воислав ведь мог поссориться с Савлеей… И-или ещё что-то между ними могло произойти… Отец, я бы не доверял Воиславу, да и карпам его тоже…
- Ты так считаешь?
- Во всяком случае, это вполне может быть!
- А ведь ты… Ну а... а ве-е-едь ты, наверное, и прав… - разгорячённо заговорил Фарзон. – Что-то это всё очень уж подозрительно выглядит. С пропажей моей Савлеи... Неужели сын Драговита так ничего и не знает о своей супруге? Хм-м… Я в это не поверю! Я думаю, что всё выяснится лишь в Тамасидаве, и поэтому… я не хочу затягивать с выступлением. Даю тебе, Тагасий, двадцать тысяч воинов… Нет, пожалуй этого будет всё же мало! На этот раз ты должен не напугать карпов, не устроить на них обычный набег, а… Ты возьмёшь двадцать семь тысяч воинов. Из трёх ближайших роксоланских орд. И к концу недели выступай! Драговит большую часть карпских воинов увёл в Дакию, так что Тамасидаву ты должен захватить! Возьми карпов за горло!
- Я услышал тебя, отец. Тамасидава будет мною захвачена и сожжена! – тут же откликнулся Тагасий.
В итоге всё для Тагасия обошлось.
Фарзон, получается, так и не понял, что в пропаже его любимой дочери Савлеи был замешан в том числе и его старший сын, а её супруг, Воислав, в действительности тут был не причём.
***
Погода на перевале Орлином редко бывала ясной. Особенно осенью и зимой, ну и во второй половине лета. Вот и сейчас небо стянули тучи и вскоре прогрохотал гром. Раскаты его были продолжительные.
- Перун проявил себя. Он сердится? Или подаёт какой-то нам знак? – произнёс старый Божен, как бы размышляя вслух.
Сейчас князь склавинов, вместе с Драговитом, воеводой Ратибором, старейшиной рода Бужан Градибором и бастарнскими вождями Клондиком и Делдоном находился у костра, который только что им развели их воины. Военачальники обсуждали предстоящий новый штурм укреплений римлян из отряда «чёрных духов», как прозвали северяне VIII Ульпиеву Отдельную номерную когорту Лузия Квиета, сплошь состоявшую из не настоящих римлян, а из наёмников перегринов родом из глубинной Ливии.
Суеверный Божен ещё раз настороженно и с некоторой опаской взглянул на неспокойное и мрачное небо, и продолжил:
- А что, может не будем испытывать терпение громовержца? Может перейдём в укрытие? А то Перун сейчас напустит на нас небесную хлябь или и того хуже... пошлёт в нашу сторону свои стрелы-молнии…
Градибор тоже задрал голову и, посмотрев на небо, уверенно заметил:
- Не-е-еа, я уверяю: дождя не будет… Это Перун нам точно подаёт какой-то знак…О чём-то хочет нас предупредить.
- Всё-таки продолжим! – вновь вступил в разговор Драговит. – Я считаю, други, что самое время приступить к решающему штурму укреплений римлян. После последнего нашего нападения они понесли значительные потери, а часть их укреплений нам удалось ещё и разрушить, и если мы усилим свой натиск, то римляне уж точно не выдержат нового нашего наступления! Я уверен, что у них уже иссякают силы...Они у них на исходе!
- Я согласен с тобой, князь! – поддержал Драговита воевода Ратибор. – И я вот что думаю… Я уже уверен, что даки, которые подступили к перевалу с Юга, увидев, что мы вновь штурмуем укрепления римлян, к нам обязательно присоединятся. И тогда «чёрные духи» не выдержат нашего наступления, да ещё и с двух сторон, и мы прорвёмся через перевал, и Орлиный будет, наконец-то, в наших руках.
На этот раз даже старейшина рода Бужан, сверх осторожный и рассудительный Градибор, не стал возражать. А рыжий увалень Клондик ещё воинственно и заметил:
- Клянусь Одином, так и должно быть! Только поручите моим бастарнам пойти первыми? И мы покажем, как бастарны и костобоки могут биться! А то римляне уже, наверное, подзабыли сколь разящи и страшны бастарнские секиры!
Решающий штурм был назначен на раннее утро.
Однако, когда передовые отряды бастарнов были выдвинуты вплотную к римским позициям, то к неописуемому удивлению северян они никого не увидели.
Оказывается, ещё ночью вся когорта римлян, так долго и так упорно сражавшихся на перевале Орлином, скрытно покинула свои укрепления и ушла выше в горы.
А вскоре к северянам подошли и даки Пируста.
***
Драговит прекрасно знал дакийский язык (ведь его жена была сестрой самого Децебала, и они иногда между собой на нём говорили) и поэтому мог свободно общаться с Пирустом.
Князь карпов и вождь Северных дайесов, как старые друзья, по-мужски крепко обнялись. И после этого Драговит у вождя даков спросил:
- Развей мою тревогу, Пируст... Ну что там происходит на Юге?
- Ничего не могу сказать, - ответил дак. - Хо-отя… вроде бы вот-вот Децебал сойдётся в битве с Траяном. Римлянам, кажется, удалось прорваться через ущелье Бауты, и поэтому… Нам, князь, следует спешить, чтобы успеть к началу решающего сражения. Мы не сможем преследовать "чёрных духов, так как уже сейчас у Децебала каждый воин на счету! Слишком много легионов привёл Траян в Дакию…И противостоять римлянам очень трудно.
- Да, конечно, медлить не будем! – согласился Драговит с Пирустом, и уже этим же днём армия северян и присоединившихся к ним Северных дайесов Пируста ускоренным маршем двинулась на Юг, чтобы успеть к главному сражению в этой очередной войне даков с римлянами.
***
Где-то к вечеру третьего дня продвижения соединённой армии северян к столице Дакии Сармизегетусе, располагавшейся на плато Орэшти, её нагнал гонец.
Этого гонца отправил к князю Драговиту Воислав.
Гонец так спешил, что сейчас был едва живой и с трудом держался на ногах.
- Что случилось? – спросил гонца до крайности встревоженный князь карпов.
- Беда, князь! – склонив голову, произнёс гонец. – Роксоланы тремя ордами напали на нас. И на этот раз это не грабительский набег. Роксоланов наступает очень много, почти тридцать тысяч, и они направляются к Тамасидаве, по дороге всё грабя, сжигая и беря полон…
- Это не какие-нибудь сторонние кочевники? - переспросил озадачившийся Драговит.
Гонец покачал головой:
- Не-е-ет! Нет-нет! Ведь их возглавляет Тагасий, сын Фарзона.
Эта весть словно обухом ударила князя Драговита. Такого выпада от Фарзона князь карпов совсем не ожидал.
Получается, роксоланы встали на сторону Траяна, не смотря даже на то, что любимая дочь их Верховного вождя вышла замуж за Воислава.
(Продолжение следует)
