Бракованная жизнь 6
Генка назначил Марине свидание. Обставив, впрочем, это как встречу воспоминаний. «Ага, об играх в песочнице,» - улыбнулась Маринка. Хотя согласилась на эту встречу охотно. У неё до отъезда оставалось целых три дня. Можно теперь не ломать голову, куда скрыться от нудных нотаций мамки и сочувственных взглядов папки.
– Вот… Марин, скажи, а человека ветеринар лечить может? Не, я не по приколу спрашиваю, вот просто, случись какая нужда?
– Ну, Ген, не всегда. Есть коренные отличия в физиологии. Кошка, например, облигатный хищник, то есть в основном у неё мясной рацион. Оттого и кишечник короткий. А ещё она может пить морскую воду. И от этого некоторые лекарства ей нужны в такой же дозе, как взрослому человеку. Ну, много нюансов.
– А ты домашних животных лечить будешь? Ну там кошечки-собачки-крыски-хомячки?
– Это уже специализация, после окончания вуза. Там ведь только крупный рогатый скот, как лечить учат, в основном… Ген, мы о чём вообще говорим. У тебя кот болеет?
– Да не! – расхохотался Генка. – Что этой мохнатой гусенице сделается? Извини, что-то я действительно не о том. Встречаться там будем?
– Это ты уже сейчас решил застолбить все наши будущие свидания?
– А у нас сейчас свидание?! – округлил глаза Генка, и Маринку будто ударило. Она как в зеркале увидела собственные глаза. И впервые, наверное, удивилась такому их с Генкой сходству.
Не это ли было одной из причин не говорить о таких, пусть и невинных свиданиях, отцу?
Только Маринка совсем упустила из виду мать. У той, несмотря на очевидную нелюбовь к дочери, папиному хвостику, чувство материнства никуда не делось. И оно, наверное, первым забило тревогу после того, как Галина случайно увидела эту молодую парочку, идущую, смеясь, по тротуару, и лакомящуюся мороженым на ходу. Будто себя с Васькой, чудесным образом переместившихся во времени. Только юными и красивыми. Настолько красивыми, что у неё защемило сердце от сожаления по прожитым годам и, наверное, от зависти. Пусть даже не «чёрной».
Теперь оставалось узнать, точно ли это сын Василия? Хотя и очень, очень похож, но теплилась слабая надежда, что не он это. То есть не единокровный Маринкин брат. А если это так – да пусть доча встречается, с кем хочет. Она, Галка, в этом случае со спокойной душой будет просто наблюдать. Дочкам уже взрослая, и уже доросла до отношений с противоположным полом.
Галя осознала, в какой нравственной коллизии оказалась. Или в биологической. Она чувствовала, что все пошло не так! Оказалась в той ловушке, в которую часто попадают женщины, родившие ребёнка «не от того мужчины». У них нежеланный ребёнок делается и нелюбимым. Сейчас в Галке причудливым образом сошлись тревога за будущее дочери и ревность к мужу, которого и предпочла Марина. Ревность и досада – «А почему не меня, родную маму?»
Галина, тем не менее, понимала почему. А потому, что отталкивала она своё чадо. Запутавшись в нездоровых отношениях. Так что теперь оставалось только разгребать сложившуюся ситуацию. Но она не знала, как это сделать.
Маринка не узнавала мать. Что это с ней случилось? Так и норовит приобнять, а то и поцеловать в щёчку. Да вздыхает всё время тяжко, и глаза, как у побитой собаки. Тут ещё и отец договорился с напарником, что тот отправится в рейс вместо него – это чтобы проводить дочу в её университеты.
И теперь эти двое будто соревнуются за её внимание. Вечером накануне отъезда мать, тихонько от отца, пригласила её прогуляться. Недалеко. В скверик у дома. И там тихо, по-женски, пошептаться.
– Доченька…, - Галка сидела, кусала губы, и было видно невооружённым глазом, что противоречивые чувства её просто раздирают. – Тот молодой человек, с которым я тебя видела позавчера, у «Универсама» - не бывший наш сосед?
– Мама, да Генка это, конечно! Он же копия дядь Васи – ну помнишь того дядьку, мужа тёти Ксении из городской библиотеки.
– То-то я гляжу, что-то знакомое, - потеряно ответила мать. Надежды, что это совсем посторонний парень, рухнули. И теперь шестерёнки в голове судорожно дёргались, не попадая зуб на зуб в попытке срочно, вот прямо сейчас, продумать стратегию поведения. – Ты только, пожалуйста, не увлекайся никем сильно, хорошо? Хотя бы первые два курса. Навались на учёбу. А то знаешь, гормоны – дело дурное. Признаюсь тебе, что по себе это знаю. Могла бы и магистратуру закончить, сейчас бы больший вес имела.
– Мама,а ты папу никогда не любила? – неожиданно для самой себя спросила Марина.
В другой раз Галка, привычно играя роль благополучной супруги, возмутилась бы. Резко осадила бы проницательную девицу. Но сейчас-то что саблями махать? Так что ответила, отведя глаза
– Ну что ты? Любила, конечно. Но потом как-то всё разладилось. Так бывает, дочь, - и Галка виновато шмыгнула носом. Марина поморщилась – мамкина фальшь сквозила в каждом слове. Это ведь мужчине женщина может задурить показной и натужной «искренностью». Только не другую женщину – пусть даже столь юную, как она, Марина.
Жизнь сама отсрочила родительскую тревогу Галины – Генка не пришёл на следующий день провожать Марину, хотя она очень его ждала, забросала звонками и СМС-ками. Просто в ночь перед её отъездом в больницу с сердечным приступом попала его мама, Ксения Владимировна. И Генка с трёх утра безвылазно торчал в больнице, то слоняясь по коридору, то цепляясь к дежурному врачу и медсестричкам на предмет «Как там моя мама?»
К утру выяснилось, что с мамой всё более или менее благополучно. И измотанный сын, даже не вспомнив об отъезде девушки, с которой у него наметилась симпатия, упал спать. А когда проснулся с тяжёлой от непривычного дневного сна, головой, провожать идти было уже некого – поезд Маринки ушёл полтора часа назад.
Впрочем, Гена успокоился, подумал, что там, на месте, он всегда сможет найти её в ветеринарке. Если возникнет такая охота.
Генка сладко потянулся. Так, теперь к маме! И батю надо выловить – что за дежурное отношение к мамочке, в конце-то концов!
С отцом на этой вот почве – равнодушия к матери, у Генки давно были отношения довольно-таки напряжённые. И спускать такие вещи он отцу не собирался.
– Мам, ну ты опять не берегла себя?
Геннадий сидел у постели матери, уже переведённой из реанимации в обычную палату, держал её за руку и едва сдерживал слёзы. Ну ёлы-палы, опять, наверное, тяжеленные стопки книг таскала из зала в зал. У них же как ни лето, так эта их заведующая начинает очередную перестановку фонда. Пойти, что ли, высказать всё этой начальнице? Да только не умеет Генка предъявлять претензии женщинам. Мама так воспитала.
Ксения Владимировна на Генкины слова только нахмурилась и чуть отвернула на подушке голову. Так, что он тут же поправил самого себя – нет, заведующая библиотеки здесь ни при чём. А вот кто при чём, так это батя, наверняка. Снова маме нервы трепал. Да что ж это такое, когда он угомонится?