Когда-то давно Нанка будучи человечком впечатлительным и романтичным собралась поехать учиться в благословенный град на холме aka западную Европу. Понаехав в чудесном месяце июне на пмж в ближайшее замкадье подпарижье, Нанка, как водится, ходила с открытым ртом и восторгалась. У-ля-ля, мощёные улицы! Красивые автобусы с электронным проездным, манифик! Живописные места, сюпэр!
А потом пришли холода.
Сказать, что Нанка охуела, это не сказать примерно ничего. Так, как было холодно в первый год в Париже, холодно не было нигде и никогда в Нанкиной жизни. Нанка постоянно мерзла: в метро, в автобусе, в школе, в магазинах и конечно же в своей съёмной квартире. Коренные француженки хихикали при виде фирменной парки Finn Flaire с оторочкой из настоящего меха и слегка поношенных австралийских угг. Им, носящим балетки на босу ногу с самый лютый мороз и меланхолично курящих, сидя на бетонных постаментах, было невдомек, как можно мёрзнуть, вот в этом всем.
Нанка страдала. Отопление в съёмной квартире было елестрическое, а значит, дико дорогое и не эффективное. Его не хватало, даже если включать на полную мощность. А впереди обещали настоящие морозы и гололёд, когда отменяют все автобусы — минус пять с мокрым снегом... Примерзая по утрам к стульчику унитаза тощей жопой, Нанка с тоской смотрела на термометр, показывающий +16 и думала о родной Сибири, где принято обогревать зимой улицу, потому что душно и даже в шортах потеешь.
Когда Нанке окончательно все настопиздело, она таки приняла волевое решение вернуться домой.
Первым ударом по психике стали соседи, которые бились в истерике и натурально чуть не умирали от холода, когда по вине Нанкиного капитального ремонта отопление у них дома появилось на два дня позже. На улице тем временем было +17 и солнечно.
В этом году ситуация стала просто невыносимой. На дворе октябрь, первый снегодождь, обещанные -2 ночью и бодрящие +12 в квартире.
Все православное и не очень население города К. бьется в пароксизме негодования, обрывая горячие линии управляющих компаний и потрясая мудями перстами в анторнетах этих ваших бесовских.
Расстроена ли Нанка? На самом деле не очень, потому что всяко в жизни бывает, хули теперь, помереть? Нанка женщина непростой судьбы, поэтому в каком говне она только не бывала за свои тридцать лет. Простой русский стоик-дзен-буддист, вскормленный панельными пятиэтажками плохого района депрессивного региона. Простая русская колдовка не может быть изнеженной, ей еще в кровище и говнище копаться идти потом, ну.
Нанкину душу греет злорадство - ведь в этом году гоблины из соседних квартир не смогут в очередной раз пообещать пожаловаться на Нанку в прррракурррратуру, а будут вынуждены засунуть язык жопу и завидовать мерзнуть молча.
Ради этого и позакаляться немного не жалко. Страданиями душа очищается. На соседней улице вон шестой месяц горячую воду дать не могут, хуле им.