Сколько себя помню, я всегда любил северный лес. Меня завораживали тишина, прерываемая лишь шелестом листвы и скрипом древесины хвойных деревьев, сладкое одиночество и возможность сосредоточиться на своих мыслях. Поэтому, когда мне подвернулась возможность устроиться лесничим среди глухой сибирской тайги, я тут же без малейших раздумий дал на это согласие. В мои обязанности смотрителя входили наблюдение за сохранностью леса, очистка сухостоя и предоставление отчётов о проделанной работе своему непосредственному начальству. Для последнего в моём месте пребывания, представлявшем собой небольшую хижину прямо посреди непролазной тайги, была установлена внушительных размеров радиостанция. Отчитываться необходимо было часто, но, на моё счастье, никто не требовал приезжать к начальству лично, поэтому регулярные радиосообщения были, по сути, моей основной задачей.
Правда, работа как-то сразу не задалась. Практически в самом начале своей карьеры я умудрился подхватить тяжёлую форму пневмонии и слёг прямо посреди рабочей недели. Болезнь съедала меня изнутри. Я хотел вызвать спасателей, отправить сигнал о помощи, но сил не было даже на то, чтобы встать с кровати. Но в один момент всё прекратилось. Встав очередным утром, я вдруг почувствовал, что совершенно здоров и с новыми силами принялся за работу, всего за пару дней сумев не только наверстать упущенное, но и перевыполнить свой план на несколько недель вперёд.
За всё то время, что мне довелось пробыть на посту, я вывел не меньше двух десятков грибников и примерно вдвое больше туристов. Не знаю, что именно их так привлекало в этих богом забытых землях, но с каждым годом их поток только рос, словно бы какая-то неведомая сила вела их именно на мой участок.
Свободного от работы времени у меня было предостаточно, так что весь близлежащий лес я знал как свои пять пальцев. Более того, чтобы хоть чем нибудь себя отвлечь от всепоглощающего безделья, я стал увлекаться радиолюбительством. Несмотря на запреты, я частенько включал граммофон и вещал на какой-нибудь частоте свой импровизированный концерт. Мне казалось, что всё же кто-нибудь да услышит мои любимые песни и поблагодарит скучающего радиста за возможность расслабиться под хорошую музыку в такой дали от цивилизации.
В подобном темпе прошли долгие годы моей незамысловатой жизни, пока не случилось одно неожиданное событие. В одну из ночей я услышал, как за окном раздался пронзительный вой, заставивший меня тут же проснуться и схватить висевшее над дверью ружьё. Он не был похож ни на ночную песнь волков, ни на брачные крики лося. Скорее, он напоминал скрипучий крик какого то старика. Будто бы сотканный из шелеста листвы и древесного скрежета, он вгрызался прямо в мозг, не давая уснуть и даже хоть сколько то ни было расслабиться. Лишь под утро этот чудовищный вой наконец прекратился, оставив меня дико напуганным и истощённым.
В следующие пару дней я стал замечать в лесу некоторые странности. То целая поляна деревьев оказывалась повалена, хотя сильных ветров не было уже больше месяца. То на земле я находил длинные цепочки следов, оставленных будто бы при помощи каких то палок или высоких ходулей. Со временем, всё это стало не столько меня пугать, сколько вызывало раздражение – вся деятельность этого внезапно возникшего бедствия не несла никакой прямой угрозы, а лишь приносила дополнительных хлопот моей работе.
Вплоть до одного случая.
В тот день мне довелось встретить в лесу охотника, который, в погоне за дичью, заплутал и не мог найти обратного пути. Немного с ним переговорив, я направил его в сторону дороги и зашагал к своей хижине, как вдруг увидел нечто жуткое среди деревьев. Это был чудовищных размеров исполин, будто бы целиком состоявший из древесины и опавших листьев. Он настолько сильно сливался с окружающим лесом, что я буквально чудом сумел разглядеть его размытый силуэт. Пустые глазницы на совершенно гладком лице твари смотрели прямо мне в душу. Казалось, что чудовище замерло, ожидая, пока я не подойду поближе, чтобы тут же наброситься на свою жертву. Тогда я побежал. Не знаю как, но мне удалось преодолеть расстояние до хижины буквально за пару минут, после чего я закрыл дверь на засов и до боли в пальцах сжал в руках старое, потрёпанное временем ружьё.
Следующие несколько дней вой за окнами не прекращался. Тварь ходила возле хижины, издавая при этом шелест листьев и лёгкое поскрипывание древесины, будто бы пытаясь выманить меня наружу. Я забаррикадировал окна и попытался вызвать помощь, однако старая радиостанция уже давно обветшала и поржавела, отказываясь работать. В один из дней я не выдержал и, взяв ружьё, вышел наружу с твёрдой уверенностью закончить весь этот кошмар.
Существо уже ждало меня там.
Стоящее посреди лесной поляны, оно замерло, расставив неестественно длинные руки в стороны, уже даже не пытаясь скрыться среди многочисленных деревьев.
Собрав всю свою волю в кулак, я сделал шаг в сторону исполина и, взглянув прямо в его пустые глазницы, сказал, нет, подумал только об одном слове.
- Уходи.
И оно ушло. Зашагав в сторону глухой чащи, колоссальная фигура с громким скрипом переставляла массивные конечности, постепенно скрываясь среди деревьев. А я так и продолжил стоять, не в силах даже пошевелиться. Спустя пару минут, я всё же пришёл в себя, после чего развернулся и зашёл обратно в хижину. На душе было спокойно. Теперь я точно знал, что больше меня никто не потревожит. Что ужасы этого места остались далеко позади.
Что теперь я действительно тот, кого по праву можно назвать хозяином этого леса.
***.
- Дедааа, мы заблудились!
Маленький мальчик из последних сил волочил ноги, ступая посреди глухой тайги вместе со своим дедом, при этом не переставая дёргать последнего за края рубахи, дабы хоть как то привлечь внимание.
- Тише Сашка, не реви.
Старик зыркнул на своего внука грозным взглядом, отчего тот испуганно ойкнул и тут же вытер мокрые от слёз глаза. Тихон Семёнович оглянулся по сторонам, а затем достал из вещмешка потрёпанный радиоприёмник, по-видимому, не один год находившийся во владении старца.
- Дедушка, что ты делаешь?
- Тише! Слушай.
Старик как-то по-странному перекрестился, тихо прошептал слова молитвы и осторожно щёлкнул тумблером. Спустя пару секунд из динамиков прозвучал лёгкий шум статики. Тихон Семёнович несколько раз обернулся и вдруг неожиданно замер, услышав как из прибора донеслась тихая, ненавязчивая мелодия. Он тут же выключил приёмник, после чего взял внука под руку и пальцем указал направление.
- Пошли, нам туда.
- Деда, а что ты сделал?
Мальчишка уже не плакал, а удивлённым взглядом смотрел на дедушку. В его глазах не было страха, лишь жгучее, нескрываемое любопытство.
- Лешего спросил, он мне и ответил.
- А почему...так?
Мальчишка указал своим маленьким пальчиком на радиоприёмник в руках старика.
- Понимаешь, внучек, в каждом лесу свой леший и к каждому свой подход нужен. Кому ягод нанести, кому птицей прокричать. А здесь вона так.
- Но... Но леший плохой, разве нет? Ты же сам рассказывал, как он людей в чащу заводил, да из леса не выпускал...
- Ну, Сашка, тут леший лешему рознь. В каком лесу он и сгубить может, а в каком и выведет, коли не обидишь его чем.
Сашка ничего не ответил, лишь странно покосился на деда и неуверенно зашагал следом. Даже в своём десятилетнем возрасте он слабо верил во все эти сказки, так что и к данной истории отнёсся с большой долей сомнения.
- Ну ничего, всему своё время. Скоро ты и сам всё поймёшь.
Постепенно, старик и мальчишка скрылись в глубине леса, и лишь шелест листвы, да лёгкий скрип деревьев сопровождали их путь....
