— Ты решила продать нашу квартиру? — голос Игоря дрогнул, словно в нем вдруг ослабели все силы. Он стоял посреди гостиной, а Лена — его жена, мать двоих детей — спокойно сидела на диване, разглядывая бумаги. Её спокойствие казалось особенно странным на фоне того, как Игорь отчаянно пытался понять, что происходит.
— А как же наши дети? — добавил он, стиснув кулаки. Голос его стал тише, почти хриплым, словно каждая новая мысль утягивала его в пропасть. — Это ведь их дом, их детство…
Лена не подняла глаз. Листки с документами скользили по её пальцам, как будто она просто пересчитывала старые письма, а не страницы с официальными печатями. В голове Игоря все перемешалось. Он только что вернулся с работы, усталый, как всегда, но домашний уют должен был лечить. Однако теперь этот уют был под угрозой.
— Игорь, — наконец тихо начала Лена, и её голос звучал настолько спокойно, что он ощутил, как его сердце замерло. — Дети… Они давно выросли. А квартира — это всего лишь стены. Ты сам говорил, что деньги заканчиваются, что все наши планы о будущем становятся пустыми словами. Я просто приняла решение. Нам нужно жить дальше.
Он молчал. В голове мелькали мысли: кредит, проблемы с деньгами, постоянные попытки найти заначки, чтобы свести концы с концами. Но как? Как она могла вот так спокойно принять решение о продаже их общего дома?
— Лена, но что будет дальше? — спросил он, чувствуя, как каждое слово вызывало в нем боль. — Что будет с нами?
Она подняла глаза и, впервые за долгое время, посмотрела на него с той же твердостью, с какой некогда смотрела, когда они впервые обсуждали покупку этой квартиры. Тогда это была их мечта — дом для их будущих детей, место, где они будут расти, смеяться и учиться жить. Но теперь, казалось, что всё это осталось в прошлом.
— Дальше, Игорь, — сказала она, подчеркивая каждое слово, — мы начнем жить для себя. Я устала ждать чуда. Мы уже сделали всё, что могли для детей. Ты говоришь, что боишься за них, но они взрослые. Они должны строить свою жизнь, а не жить в нашей.
— Но ведь они…
— Да, да, Игорь, они. — Лена перебила его, но без злости. Она будто уже всё давно решила для себя. — Это квартира нас не спасёт. Мы не можем продолжать платить по кредитам, живя на грани. Нам нужна перемена. Я хочу новой жизни, где не нужно будет копить на каждый подарок.
Игорь посмотрел на неё. Годы семейной жизни, годы жертв ради детей, ради будущего. Все ради того, чтобы в один момент почувствовать себя обманутым. Но он не мог её винить. Он видел эту боль на её лице, те мелкие морщинки усталости, которых не было в начале их пути. Он вспомнил те моменты, когда она оставляла свои мечты ради семьи, ради него.
— Лена… — тихо сказал он, чувствуя, как в груди растёт чувство, похожее на тоску. — Я думал, мы будем держаться до конца.
— До какого конца? — ответила она с горечью. — До конца наших сил? До конца терпения? Игорь, дети уже на своих ногах. И если мы не начнем думать о себе, мы просто потеряем друг друга.
Молчание затянулось, словно время замедлилось, оставляя их наедине с их мыслями.
— Игорь, — продолжила она мягче, — я не прошу тебя согласиться сразу. Я хочу, чтобы ты понял, что мы больше не можем жить так, как раньше. Ты чувствуешь это сам.
Он медленно кивнул. Заначки, кредиты, пустые обещания себе и друг другу, что «вот-вот всё изменится». Но ничего не менялось. И вдруг он осознал: она права. Эта квартира — лишь символ, который тянет их назад, вместо того чтобы двигаться вперёд.
— Хорошо, — сказал Игорь тихо, — давай попробуем иначе. Но я всё ещё не уверен…
— Я тоже, — ответила Лена с улыбкой, но в её глазах было что-то новое — надежда.
Теперь они были вместе на этом новом пути, без гарантии успеха, но с решимостью. Решимостью сохранить не стены, а то, что за ними всегда было самым важным — их любовь и их семью.