«Сердце Федора от предвкушения встречи с его зазнобой забилось часто-часто! И тут же почему-то пришла мысль о сыне! Как он там, как его зовут, как он его встретит, захочет ли Лизина мать, чтобы он виделся с пацаненком? О том, что тетка Нюра не будет возражать против того, чтобы Федя забрал своего сына, он даже не думал, прекрасно понимая, что бабка безумно любит внука, а он ее. Скорее всего она не захочет с ним расстаться, и ребенок тоже не пожелает пойти с чужим дядькой… Эх, война! Все перекорежила, сломала, разрушила, уничтожила…»
Часть 47
Мужики внимательно слушали Варвару. Дед при упоминании о нем довольно крякнул:
— Мене как-то Палаша тожеть спрашивала: «ну что, дед, екнуло у тебе, када ты Варю увидал?» А я казал: ня екнуло.
Варвара уставилась на деда непонимающим взглядом. Дед шумно расхохотался:
— От и Палашка так жа тада зыркнула, как ты чичас, Варька! А я ей: «ня екнуло, а е*** мене тада».
Варвара махнула на деда рукой, разулыбалась счастливо:
— От старый дурень! Матершинник! Тебе ба токма зубоскалить! Охальник!
— А тебе рот проветривать! — не остался в долгу и дед Тимофей.
Федор получал огромное удовольствие, глядя на мать и Тимоху, в котором он сразу признал батю. Он был неимоверно счастлив от осознания того, что его мать счастлива! А Тимофей как-то сразу приглянулся ему, с первой минуты, и он легко назвал его батей. Если матери хорошо с этим простым, таким светлым мужиком, то и ему, Федору, тоже хорошо будет.
— Ну давайтя, айдате, — спохватилась Варвара. — А то ишть усе простынять на столе. Айдате, Феденька, Тимоша. Чавой усе разговоры да разговоры. Голодный санок мой! Давно жа мамкиной стряпни ня пробовал. Айдате!
— Вот и меня уж е»»», как и тебя, батя! — тихо проговорил Федор, усаживаясь обедать.
…Выпили, закусили, помянули всех не пришедших с полей сражений…
Чуть захмелевшая Варя начала было снова интересоваться:
— Феденька, соколенок ты мой, ну што жа, низя рази мамке родной хочь намякнуть ба, чавой ты на войне делал-та? Кончиласи она ужо! А? Федор? Наград стольки у тебе. Просто так ня дають такия! Ну кажи матери-та! Ну либошто кто спросит: иде, мол, Варька, санок твой воевал? У каких войсках?
— Зачем тебе, мать? И тем более деревенским к чему это? — Федор глянул на Варвару вопрошающим любящим взглядом.
— Варюха! — поднялся Тимоха на защиту пасынка. — Ты знашь, отчавой нет генералов среди баб? И ня будять никада!
Варя испуганно покачала головой и прикрыла рот рукой, видимо, чтобы снова не брякнуть чего-нибудь лишнего.
— От и прально, от и дяржи рот на замке как чичас! Прикрывай усе время, када снова захочешь проветрить! Сказано — низя, значат, низя. Военная тайна. Понямши? — дед погрозил жене вроде игриво, но было ясно, что не до шуток ему.
Варя часто-часто закивала головой. Поняла, мол, не буду больше беспокоить сына своими вопросами.
Феде стало жалко мать.
— Мама, расскажу когда-нибудь! — пообещал он и обнял Варю: — Пока не могу. Пойми! Не время еще. Настанет время, все узнаешь.
…На следующий день Федор взглянул на счастливую Варвару, хлопочущую с пирогами да блинами, и решил пока отложить тяжелый разговор про своего сына. Это каково же будет узнать ей, что шесть лет под боком кровиночка подрастала — внучок ее родной? Да и теперь еще неясно, как примет их Лизина мать? А ну как вообще не пустит? Выгонит! Глафира ясно дала понять, что не в себе тетка Нюра.
Федор мысленно махнул рукой и решил дать матери еще время побыть в кои-то веки спокойной и счастливой. После знатного завтрака блинами с медом, узнав у матери, что она собирается хлопотать в хате и никуда не пойдет, Федор попросил Тимоху:
— Бать, ты уж пригляди, чтобы никто ей новость не вылепил раньше меня. Поди, уж вся деревня гудит!
— Будь спокоен, паря, никуда яе ня пушшу и к нама никого! Пущай гудять, чавой им ишшо делать чичас, када новый мужик у деревню пришел?
Федор благодарно кивнул Тимохе, а сам пошел к председателю.
…Нашел он Степана в сельсовете, громко и радостно орущего по телефону:
— Да, товарищ Заварзин! Понял, товарищ Заварзин! Спасибо, Виктор Николаевич! Да, точно усе! От радости аж перехватило… верно…
Председатель весело рассмеялся как ребенок, положил трубку и пытливо взглянул на вошедшего.
— Стало быть, ты и есть сын Варвары, Федор? — обратился он к парню то ли с вопросом, то ли с утверждением, внимательно его разглядывая.
— Я! — подтвердил Федор, по-военному щелкнув каблуками. — Федор Конюхов. Прибыл для мирной жизни и восстановления народного хозяйства страны. Коммунист с июня 1942 года, гвардии капитан.
— От енто я понимаю! От выправка! Молодец Федор. А машину водить умеешь, товарищ капитан? — вдруг осенило председателя.
— Так точно! — моментально ответил Конюхов.
— Слухай сюды тада! Нама товарищ Заварзин, енто секретарь райкома нашенский, машину выделят! Ты представляшь, радость-та какая для деревни? Мы жа усе по старинке, на подводах. А таперича машина у нас будять! Мужики-та трактористы есть у мене! А как жа! Да как колхозу без их? Уборочная скоро! Я ужо подумывал бабу какую-нябудь толковую подыскать да за руль посадить. Ну хочь Гальку Зубову, да ты ня знашь наших-та, — опомнился председатель. — А тута ишть и ты как раз подоспел к нама. От енто мене удача! Так што давай! Поступай-ка у мое распоряжение. Понял?
— Так точно! Когда приступать?
— Так прямо чичас! Езжай с Тимохой за машиной.
— Есть ехать с Тимофеем за машиной! — улыбнулся Федор и добавил: — С батей!
— От и ладно! От и ладно! — председатель похлопал Федора по плечу. — Вы там, енто, заедьте на базу у городе, продукты для сельпо захватитя, и для Пелагеи Прохоровны тожа кой-чавой надоть. Ты к ей зайди, она кажеть, чавой ей треба.
Сердце Федора от предвкушения встречи с его зазнобой забилось часто-часто! И тут же почему-то пришла мысль о сыне! Как он там, как его зовут, как он его встретит, захочет ли Лизина мать, чтобы он виделся с пацаненком? О том, что тетка Нюра не будет возражать против того, чтобы Федя забрал своего сына, он даже не думал, прекрасно понимая, что бабка безумно любит внука, а он ее. Скорее всего она не захочет с ним расстаться, и ребенок тоже не пожелает пойти с чужим дядькой… Эх, война! Все перекорежила, сломала, разрушила, уничтожила… Чужой дядька родному сыну.
— Все сделаю, как вы приказываете! — вынырнув из своих мыслей, пообещал Федор Степану и стремительно вышел из кабинета, как привык на войне: получив задание, сразу приступать к его выполнению. Только на фронте у него своя разведгруппа была. А теперь вот… никого. Погибли ребятки, с которыми почти с самого начала своей службы разведчиком шел. Это и сподвигло начальство отпустить и его тоже. Хотя намекнули: пока! Сколько это «пока» протянется, никто не знал. Может, месяц, может, год, а может, и всю жизнь… А может, уже завтра снова он понадобится?
— Если понадобишься, найдем! Весточку получишь. Будь готов в любое время! — так и сказали.
…Федор сразу подумал о том, что коль уезжают они вместе с батей из деревни, то надо бы и мать с собой забирать. А то не ровен час, останется одна, так точно кто-то ей весть про внука донесет. Поди, уж вся деревня гудит.
Федор вернулся в сельсовет и обратился к Степану:
— Степан Игнатович, а позвольте и мать с собой в город взять?
— А што? Хорошая мысль! — одобрил председатель. — А на новом грузовике пущай в кабине местя с тобой приедеть. Обновит, так сказать! Молодец, Федор! Токма как жа? А Пелагея без яе как без рук!
Федор испытал чувство гордости за мать, ответил:
— Доктор ее еще вчера на весь сегодняшний день отпустила.
— От и ладно. Ехайте тада! Заодно и наболтаетесь. Дорога-то туда длинная. Енто назад, думаю, за час одолеешь. Ты, Федька, на-ко вот! — и председатель протянул ему свои часы: — Замерь, скольки на машине-та к нама из города.
Федор замялся, но часы взял.
Татьяна Алимова
Все части повести здесь⬇️⬇️⬇️
Прочитайте еще один мой рассказ⬇️⬇️⬇️