Часть 2.
— Чем плохо такое предприятие, почему оно не нужно?
— Во-первых, поставки этого «жирного газа» на большие расстояния — это очень опасно, известны случаи страшных аварий. Во-вторых, поставлять сжиженный природный газ в больших объемах из Балтийского моря нет возможности.
Это мелкое море, Усть-Луга — очень мелкий порт, где заносит песком фарватер, туда не подойдет нормальный газовоз. Это значит, что нужно построить кучу мелких суденышек и на них вывозить газ за пределы Балтики через датские проливы, там где-то перегружать на крупные суда. Это совершенно не коммерческий проект, он сразу выглядит очень и очень убыточным. Но деньги на него пошли. Остановилось все только тогда, когда выяснилось, что у «Газпрома» нет для этого технологий, а из-за санкций никто эти технологии не даст.
— Это они останавливают вынужденно, получается, а не из экономии?
— Не из экономии. Сейчас они кричат, что скоро, буквально вот-вот, начнут добычу газа на Южно-Киринском месторождении около Сахалина. А как они начнут, если там волей или неволей требуются подводные комплексы для добычи, которых у «Газпрома» тоже нет. Все эти технологии могут предоставить только фирмы, связанные с США, но из-за санкций они отказываются. Что делает тогда Газпром? Ну остановился бы и подождал, пока [спецоперация] закончится, санкции снимут. Так нет же. Они бросают туда огромные силы, чтобы продолжать бурить скважины. Они бурят скважину с плавучей платформы, не доходя до слоя газа. Потом все это останавливают, закупоривают и идут дальше. Деньги вкладываются бешеные.
— А зачем?
— Это же госкомпания. Она не работает на конечный результат, а распиливает бабло, пока оно есть, осваивает выделенные средства.
— Но я ведь о другом спрашиваю. Вот уже нет, казалось бы, выделенных средств, а есть огромные убытки…
— Все равно деньги-то надо осваивать. Все продолжается.
— Они не экономят?
— Возможно, где-то они и начали экономить. Но деньги все равно есть, никто не сокращал таких расходов, когда на грандиозном проекте еще можно что-то распилить.
— В нормальной ситуации такие вещи должны бы приводить к банкротству компании. Но понятно, что «Газпрому» не дадут обанкротиться. К чему это все может привести?
— «Газпром» пока еще делает какие-то заимствования на внутреннем рынке, такая возможность у него есть. Во-вторых, он рассчитывает на получение каких-то денег из Фонда национального благосостояния, сколько еще протянет этот фонд — неизвестно. Но пока идет поток государственных денег, государственная фактически компания их распиливает.
Это, получается, не коммерческая компания: когда она убыточна, деньги ей идут, деньги идут — нужно их осваивать, их надо присваивать. Поэтому «Газпром» — это, с одной стороны, вполне культурная компания, полмиллиона человек работает, газом снабжают Россию и некоторых зарубежных потребителей. А есть другой «Газпром» — инструмент по распилу бабла. Это тоже очень важная функция.
— А какая функция важнее его функционерам?
— Я даже не знаю, какая важнее. Но была еще третья функция у «Газпрома»: это был политический инструмент. Маневрируя ценами, маневрируя объемами поставок в Европу, он создавал там «лагерь союзников» России. Почему сейчас такое мощное пророссийское лобби в Венгрии, в Австрии, в Словакии? Потому что мы туда газ поставляем. Мы не можем, говорят там, против Путина идти, потому что он нам газ дает. Это инструмент политического шантажа и давления.
— Но это ведь тоже стало менее актуальным? Если Украина после 31 декабря не продлит соглашение по транзиту газа, то и этих «союзников» Россия теряет?
— С Украиной пока ничего не ясно. В Киеве есть разные мнения по этому поводу. Но «Газпром» эту функцию действительно в значительной степени утратил.
Европейцы поняли, что их «замораживают», и решили все-таки сопротивляться. Им это дорого обошлось, но они создали систему бесперебойного снабжения газом, теперь «Газпром» им просто не нужен.
Кроме нескольких стран, которые ничего не сделали, чтобы к этой системе присоединиться. Это Австрия, Венгрия и Сербия, которая в ЕС не входит.
— И Словакия еще?
— У Словакии ситуация полегче. Да и Австрия, если задумается, может получать газ сразу из нескольких источников, все-таки более или менее единая система газоснабжения Европы сформировалась, можно газ покупать у трейдеров в центре Европы через существующие хабы без опоры на «Газпром».
— В любом случае, политическая функция «Газпрома» сильно редуцирована. При тех убытках, которые он несет, остается ли у него роль «национального достояния»?
— Он никогда им и не был. «Газпром» был бы гораздо эффективнее, если бы существовала отдельная газопроводная компания, которая управляла бы единой системой газоснабжения страны. Это был бы естественный монополист, хотя во многих странах и «не монополии» прекрасно работают. Ну пусть будет монополист. Как «Транснефть», которая эффективно работает, качает нефть и нефтепродукты по трубам по всей территории страны. Такая же система могла быть и у «Газпрома».
— Только газотранспортная?
— Конечно. Такую же роль могла бы играть газотранспортная компания, выделенная из «Газпрома». А вот газодобывающие предприятия могли бы существовать как отдельные компании, работать по территориальному, скажем, признаку, и можно было бы смотреть, какая из них эффективнее, они могли бы между собой конкурировать.
И были бы отдельно компании по реализации, которые покупали бы газ и продавали его дальше, как это делается во многих странах. В Европе, например, в Германии, у любого домохозяйства есть возможность заключить контракт с тем поставщиком, у которого привлекательнее цены. Так создался бы нормальный рынок газа.
— Да, но пропала бы функция, которую вы определили словом «откат».
— Этого бы не было. Но была бы конкуренция, как на нормальном рынке.
— Безобразие.
— Конечно, безобразие, потому что жадные товарищи лишились бы возможности получать дополнительный доход.
— Ну вот уже — убытки, самая убыточная компания в стране. Заставит ли это «Газпром» пойти на какие-то реформы, пусть даже не такие радикальные, как вы предлагаете?
— Нет. Последняя попытка реформ предпринималась в 2012 году. Тогда и предлагали сделать это примерно по такой схеме, как я описал. Но к Путину пришли из Минфина и «Газпрома». Газпромовцы объявили: у нас есть обязанность по газоснабжению страны, а если вдруг начнется реформа, мы не исключаем перебоев и социальной напряженности. А Минфин добавил: при любой реформе такого масштаба на какое-то время сократятся налоги. И Путин отверг все предложения по реформе.
— Спасет ли «Газпром» либерализация цен на газ внутри страны, если речь пойдет о сильном подорожании?
— Думаю, это спасет не «Газпром», а часть [спецоперационного] бюджета РФ. Что сейчас нужно Путину? Деньги на продолжение [спецоперации]. У «Газпрома» эту часть денег все равно отберут. Оставят сколько-нибудь на кормежку начальников, а дальше — выкручивайтесь как знаете.
— То есть повышение цен на газ для населения тоже нужно будет не для спасения «национального достояния», а для продолжения спецоперации?
— Конечно. Приоритет — наполнение бюджета на [спецоперацию].
* Внесены минюстом РФ в реестр «иноагентов».
Еще по теме экономики и технологии:
«Они нашли лазейку». После повышения утильсбора растут поставки в Россию автомобилей из Китая по доверенностям от покупателей
«Все под покровом тайны, тихо, чтобы никто ничего не заподозрил» В VK — массовые сокращения, уволены сотни сотрудников
«ВКонтакте» отключил возможность поиска видео «для взрослых»
«Интернет рано или поздно сломают». Власти решили потратить на изоляцию рунета почти 10 млрд рублей