Успех «Двенадцати стульев» (1928 г.) вдохновил Илью Ильфа и Евгения Петрова на создание нового романа о головокружительных приключениях «великого комбинатора» Остапа Бендера.
Продолжение, получившее название «Золотой телёнок», потребовало от соавторов напряженной работы над материалом. Канва произведения, в целом сложившаяся к лету 1929 года, нуждалась в детальной «раскадровке», насыщении яркими эпизодами и колоритными персонажами второго плана.
В этом смысле несомненной удачей для них стала поездка в Ярославль по редакционному заданию сатирического журнала «Чудак». Жизнь патриархальной глубинки, разбуженной грохотом ударных строек, открывала перед молодыми сатириками необъятные перспективы для творчества.
В очерке «Ярославль перед штурмом» соавторы красочно описали самобытный облик города, особо отметив множество разноцветных «церковных глав, синих, жёлтых и зелёных, чешуйчатых … золотых и серебряных», а также «колокольню самого большого собора» (№ 37 журнала «Чудак» за 1929 г.)
Отзвуки этих строк можно найти и на страницах «Золотого телёнка». Ильф и Петров образно повествуют о прибытии «гражданина в фуражке» (Остапа Бендера) в город Арбатов:
«Он увидел десятка полтора голубых, резедовых и бело-розовых звонниц … золото церковных куполов … У белых башенных ворот провинциального кремля две суровые старухи разговаривали по-французски».
Очень примечательна реплика, оброненная местным председателем - «черноглазым большеголовым человеком в синем пиджаке». В знаменитой сцене с «сыном лейтенанта Шмидта», он доверительно сообщает Остапу: «Церкви у нас замечательные. Тут уже из Главнауки приезжали, собираются реставрировать».
Штрих этот однозначно указывает на Ярославль! Факт, с 1918 по 1927 гг. в городе, сильно пострадавшем от белогвардейского мятежа, работала государственная комиссия П.Д. Барановского, занимавшаяся восстановлением бесценных памятников древнего зодчества.
Отчётливо перекликаются с атмосферой романа и другие подробности очерка. Так, от зоркого взгляда писателей не укрылось огромное количество советских и партийных служащих, шествующих с портфелями по главной улице с помпезным названием «Линия социализма» (ныне ул. Комсомольская).
Далее они чинно направлялись к Волковскому театру, уютно рассаживались на бульваре, и массово посещали общественную уборную, устроенную Щаповым - дореволюционным еще благодетелем.
Возникал резонный вопрос: «А кто же тут, собственно, занимается производительным трудом - «Кто куёт фундамент социализма»?
Однако, по наблюдениям писателей, ветер перемен всё же доносился до волжской глубинки. Разительный контраст с бюрократическим центром города представлял пролетарский район «Красный Перекоп», где явственно ощущался трудовой ритм новой эпохи.
В фельетоне «Халатное отношение к желудку» Ильф и Петров обрушили едкую сатиру на местный общепит. Кооперативную столовую, громко презентованную властями как «место товарищеского общения и проводник новой культуры» (бывший ресторан «Рекорд») они хлёстко заклеймили как заведение не только заурядное, но и опасное для здоровья:
- Всё дело в том, какая пища… Именно это недоучел ярославский коопзаведующий, который уделил слишком много внимания идейно-теоретическому обоснованию своей должности, позабыв, что обед должен быть съедобным (фельетон опубликован в журнале «Огонек»).
В «Золотом телёнке» соавторы почти дословно цитируют заголовок своего ярославского фельетона: «На дверях столовой «Бывший друг желудка» висел большой замок, покрытый не то ржавчиной, не то гречневой кашей.
– Конечно, – с горечью сказал Остап, – по случаю учета шницелей столовая закрыта навсегда»!
И наконец, по исследованиям краеведов, именно ярославские зарисовки Ильфа и Петрова легли в основу одной из главных сюжетных линий романа – феерического «ралли-марафона» команды Остапа на допотопном «лимузине» «Антилопа Гну». Есть основания полагать, что прообразом шофера-энтузиаста Адама Козлевича послужил первый ярославский таксист Осип Карлович Сагассер. В Ярославле он был личностью общеизвестной, яркой достопримечательностью города.
До революции Сагассер, чех по национальности, служил в Варшаве. А с началом Первой Мировой войны эмигрировал из Царства Польского вместе с женой Эмилией в самую глубь России – в Ярославль.
На волжских берегах Сагассер сумел проявить себя человеком инициативным и деятельным – купил дом неподалёку от Московского вокзала. И весьма преуспел по линии частного извоза: для начала завел экипаж на «дутых шинах», на котором с ветерком катал по городу важных персон. Дела шли в гору, и Сагассер всерьёз задумался о покупке таксомотора.
В романе Козлевич размышляет очень схоже:
«Адаму Казимировичу представлялось, как трудолюбиво, весело и, главное, честно он будет работать на ниве автопроката. Представлялось ему, как ранним собачьим утром дежурит он у вокзала в ожидании московского поезда».
Возможно, личные знакомства помогли Сагассеру приобрести в гараже исполкома подержанный легковой автомобиль «Laurin & Klement». Его производитель - чешское предприятие, основанное в 1895 г., являлось предшественником нынешней «Шкоды».
И надо сказать, родоначальник ярославских таксистов свои услуги продвигал вдумчиво и грамотно. По крайней мере, не скупился на рекламные проспекты и открытки, громко позиционируя свою фирму как «Авто-прокат Сагассера» под заманчивым слоганом «Ездит дешево-быстро и удобно»!
Вспомним роман (Бендер – Козлевичу): «Зачем же вы поставили на своей молотилке рекламное клеймо «Эх, прокачу!»? Может быть, мы с приятелем желаем совершить деловую поездку? Может быть, мы желаем именно эх-прокатиться»?
При том, судя по снимкам, помянутый таксомотор отнюдь не был реликтовой развалюхой «с приколоченной медной бляшкой «Лорен-Дитрих», а вполне респектабельной моделью «L&K» - 110, выпускавшейся до 1930 г.
Но, что точно роднило Сагассера с Козлевичем, так это бесконечные скандалы, в которые он попадал по вине разгульных пассажиров, норовивших растратить казённые деньги.
Так, в городе широкий резонанс получила реальная история об использовании автомобиля Сагассера «заведующим Северным отделением», неким А. Кругловым, для частных поездок, «перевозки личного имущества и картин» и пр.
Как тут не вспомнить страницы «Золотого телёнка»: «К вечеру явилась вчерашняя компания, уже навеселе, снова уселась в машину и всю ночь носилась вокруг города … (Потом) начались судебные процессы. И в каждом из них главным свидетелем обвинения выступал Адам Казимирович».
И далее: «Последней его жертвой пало филиальное отделение областной киноорганизации, снимавшее в Арбатове исторический фильм «Стенька Разин и княжна».
Эта деталь также имеет чисто ярославские корни! Немой фильм «Стенька Разин» снимался до революции в Ярославле с привлечением более 1000 статистов на кинофабрике Григория Либкена.
В наши дни памятники Остапу Бендеру установлены в разных городах России. Но, увы, в Ярославле пока такового нет. Бронзовой композицией «Остап и мальчик» может похвастаться только ближний Рыбинск, где в 1971 г. Леонид Гайдай снимал фильм по роману Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».
В Ярославле же одна за другой возводятся статуи экзотичного вида медведей … Хотя думается, что фигура неунывающего героя «Золотого телёнка» могла бы придать столице «Золотого кольца» новое обаяние. Сюжет простой – Остап с Козлевичем-Сагассером гордо восседают на сиденье ретро-автомобиля на фоне куполов – скульптурных и реальных …
Конечно, воспетый Ильфом и Петровым город Арбатов во многом воплощает черты собирательные, обще-характерные для своего времени. И не стоит искать в его облике абсолютное сходство с каким-то конкретным местом.
«Неоспоримые следы» пребывания Остапа Бендера находят у себя жители Саратова, Серпухова и других городов … Но это лишь подтверждает неугасающий интерес к литературному герою, всенародную популярность искрометных страниц «Золотого телёнка». А жизненный оптимизм, как известно, является залогом здоровья нации!
И кто ж из нас не зачитывался бессмертными строками Ильфа и Петрова!
- Гражданин в фуражке с белым верхом, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, несомненно, принадлежал к большей и лучшей части человечества. Он двигался по улицам города Арбатова пешком, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам …
