– Сделайте что-нибудь, доктор! Посмотрите на него! Он же ненормальный! Целыми днями сидит дома, не играет с другими детьми, сидит в своих книгах… Что мальчишки делают в его возрасте? Пинают мяч, рисуют на асфальте, играют на речке, катаются на велосипеде. Он же из сверстников ни с кем не общается! Сделайте с ним что-нибудь! Кожа да кости! Он плохо есть, плохо спит…
Доктор даже не смотрел на мою маму или на меня. Он сидел в удобном мягком кресле. Темно-коричневые туфли отполированы до блеска, белая идеально выглаженная рубашка и темные брюки от делового костюма на подтяжках. Пиджак висел на вешалке около входа. Доктор неспешно делал пометки в своём блокноте. Всё началось полгода назад. Мне стоило промолчать.
– Доктор, почему вы молчите?
Доктор оторвал взгляд от своего блокнота.
– Потому что я вас слушаю, миссис Тречет.
– Я плачу вам не за ваше молчание! Помогите моему сыну! Посмотрите на эти круги под глазами! Он спит на ходу! Постоянно падает! Он же так совсем искалечится. Вот, посмотрите!
Мама больно схватила меня за локоть и начала показывать его доктору. Там обычный синяк. Ничего серьезного. Я вывернул руку из её хватки, как только доктор отвел от синяка свой взгляд.
– Посмотрите, что он делает! Он же совсем не слушается!
Доктор потянулся за трубкой табака на журнальном столике, что стоял между нашей кушеткой и его креслом.
– Сядь нормально! Не сутулься!
По затылку прилетел шлепок. Слабее обычного. Я постарался выпрямиться и расправить плечи. Доктор в это время выпускал изо рта облако густого дыма.
– Я пришла к вам, потому что наслышана о вас! А вы нам совсем не помогаете!
– Вам не нужна моя помощь, миссис Тречет. Моя помощь нужна вашему сыну. Я услышал от вас достаточно. – Доктор затянулся из трубки. За окном понемногу темнело, небо окрасилось в оранжевый, а ближайшие облака стали розовыми. Солнце заходит за горизонт. Красиво. Неторопливо выпустив новое облако дыма, доктор продолжил. – Мне нужно выслушать его, а не вас.
Мама поднялась с кушетки:
– Он постоянно обманывает! Говорит гадости о соседских детях! О школе! Он даже оклеветал отца Бирина, а ведь он такой хороший человек!
Снова шлепок по затылку.
– Я видел медкарту вашего сына. И я заметил, что вы не экономите на его здоровье.
– Ах, вы о таблетках? Они совершенно не работают! Ему не становится лучше!
– А он их принимает?
– Конечно!
– Все?
– Все!
– Вот и хорошо, – кивнул доктор. – Теперь я могу поговорить с ним?
– Конечно! Кто вам не дает? Вот только путного он ничего не скажет! Он постоянно выдумывает!
– Миссис Тречет, мне нужно поговорить с вашим сыном. Наедине.
Мама нахмурилась:
– Зачем? Разве вам не всё понятно?
– Таковы мои методы. Если вы мне не доверяете, забирайте вашего сына и больше не приходите. Но не ожидайте, что я верну вам деньги за первый прием. Вы тратите моё время, – ответил доктор и снова затянулся.
Мама неодобрительно покачала головой, но всё же направилась к выходу:
– Делайте, что хотите, но сделайте его нормальным!
Хлопнула дверь, разогнав повисшее между мной и доктором облако дыма. На журнальном столике стояли песочные часы. Песок неумолимо бежал из верхней части в нижнюю. В дальней части кабинета стоял шкаф с большим количеством книг. Некоторые я читал, а некоторые я видел впервые. Одна обложка краше другой. Солнце зашло и источником света осталась газовая лампа на столике. Тут довольно темно. Доктор продолжал дымить, пока песок в часах не закончился. Мама вернулась.
– Ну и как, доктор? Вы помогли ему?
– Если вы обо мне наслышаны, то должны знать, что первый сеанс никому не помогает, – спокойно ответил тот, делая новые пометки в своём блокноте.
– Жулик и шарлатан! – плюнула мама на пол. Она схватила меня за руку, и мы вышли из кабинета.
Мама шагала быстро. Быстрее обычного. Мне нужно почти бежать, чтобы не отстать.
– Ну почему ты такой! Почему!? – задавалась вопросом мама. Лучше бы я ничего не говорил тогда. Сейчас мама бы не кричала.
Придя домой, я уже знал, как пройдет вечер. Через полчаса будет готов ужин. Что-то нужно съесть. Потом прием таблеток. Возможно чуть позже меня вырвет. Такое со мной не всегда. Между тем я могу читать Гектору. Я уже читал все книжки в доме, но вот Гектор читать не умеет, но он слушает. Ему интересно. Гектор, это мой друг. Он живет в моей комнате, а иногда выходит вместе со мной погулять или в школу. Правда мне это не нравится. У меня от него живот болит, а в толпе Гектор очень шумный.
Ожидая ужин, я ломал ногти на руках в своей комнатке на втором этаже. Гектор пока не вышел. Он прячется в матрасе, среди пружин и пуха. Я посмотрел в окно и немного расстроился. В это время Памелла обычно пела около окна. Она жила по соседству. Каждый говорил, что у неё талант. Я с этим согласен. Ещё полгода назад, каждый вечер я мог слушать её пение и мне не надоедало. Сейчас каждый вечер я провожу в тишине. Если Гектор не объявляется.
На ужин была рыба и макароны с сыром. Я съел две вилки макарон и половину рыбы. Мама накричала на меня, что я съел мало. Съел еще три вилки макарон, выпил таблеток по наказу от врачей. И красную, и желтую, и синюю, а еще две белых. Сегодня меня вырвало.
Гектор так и не вылез из матраса.
Утром мы пошли в церковь. Отец Бирин как обычно поинтересовался у мамы моим самочувствием. Отец Бирин хороший человек, но страшный. Я его боюсь. Гектор говорит, что отец Бирин плохой человек, но он ничего не понимает. Если человек страшный, это не значит, что он плохой. Я хорошо себя вел в последнее время и потому сегодня без покаяния.
Потом мама отвела меня в школу. Мне там не нравится. Гектору тоже. Учебники мы уже прочитали и потому не узнаем в школе ничего нового. На занятиях довольно скучно. Среди одноклассников у меня друзей не было. Мы совсем разные. С Памеллой нас в классе было десять. Теперь девять. Волтер с ребятами шумная компания. Мама говорит, что они мои друзья, но я так не считаю. В обед мне приходится с ними играть. Тогда я и падаю. Школьная форма пачкается, от этого у меня проблемы с учителями. Иногда форма рвётся, тогда меня ругает мама. Я стараюсь вести себя хорошо и не падать, но не всегда получается. Сегодня Волтер нашел нового котенка. Ребята снова пойдут играть на речку. Я же не хожу на речку. Я боюсь воды.
Вечером на ужин снова макароны с сыром, только вместо рыбы, куриная грудка. Папа пришел. Мама наложила ему полную тарелку, но он не кушал. Только пил и курил сигару. Я же съел две вилки макарон, а курицу совершенно не хотелось. Ковыряюсь в тарелке. Я не могу уйти пока папа за столом. Он редко бывает дома. У него слишком важная должность и весь город на него рассчитывает.
– Я сегодня говорила с Лорой… – начала мама, но папа её перебил.
– С кем?
– С соседкой, они водили к этому доктору свою девочку. Рассказывали только хорошее…
– Да-да, делай что хочешь, только об этой лобоктомии думать забудь! – отмахнулся папа и отхлебнул из стакана.
Лоботомии, поправил я папу мысленно.
– Почему? Это же передовое лечение…
Папа недовольно нахмурился:
– Передовое!? Ты совсем тупа? Ты изучала, что эти докторишки хотели сделать!? Я сказал: думать забудь об этом!
Папа всегда заводится, когда речь заходит о лоботомии. Когда он забирал меня из больницы, даже паре докторов носы поломал. Папа глубоко вдохнул – выдохнул. Посмотрел в потолок, затянулся:
– Лучше к тому доктору води. Он не пустышка или шарлатан. Я разузнал о нём. Ребята из бюро высоко о нём отзываются… Правда обычно он работает со взрослыми. Не важно, – папа отпил из стакана. – Как же я ненавижу этот город. Нам не стоило сюда переезжать. Это место проклято.
– Мы говорили с тобой об этом десятки раз, дорогой. Мы переехали из-за тебя, это тебя повысили и перевели сюда.
– Я не хотел уезжать, но ты настояла!
– А чего ты жалуешься? Оглядись, у нас всё есть! Дом, работа, друзья, ребенок…
– Ребенок?! Этот? – взмахнул папа стаканом в мою сторону, немного плеснув жидкости на стол. – То он болтает без умолку, то молчит… Ты его совсем испортила! – Папа снова замолчал и, кажется, только меня заметил. – Гектор, почему ты здесь? Ты хочешь что-то мне сказать?
Я покачал головой.
Папа пододвинулся ко мне, громко шкрябнув стулом по полу.
– Откуда эти синяки? Ты дерешься?
Я снова покачал головой.
– Он совсем рассеян, – ответила мама. – Он часто падает.
– У него есть язык! Он сам может ответить! Ты дерешься?
– Не дерется он! Он не такой как ты!
– Как я!? – папа резко повернулся к маме.
Наверху, из моей комнаты послышался шум. Это Гектор проснулся. Он не любит, когда папа кричит.
– Это что за шум? Ты щенка в дом привел? – Папа снова обратил на меня внимание.
Я покачал головой.
– Что я тебе говорил!? – встал со стула папа. – Никаких животных в доме!
Я вжал голову в плечи. Не знаю, что сказать. Гектор – не животное. Не совсем. Я пытался найти его в книжках, но без толку. Папа отложил сигару, но не стакан и зашагал в мою комнату. Я следом. В моей комнате бардак. Это Гектор сделал. Он исцарапал своим клювом стены. Порвал тетрадь, раскидал учебники по полу. Папа внимательно осмотривал комнату, но он не сможет найти Гектора. Гектор хорошо прячется. Папа подошел к окну, провел пальцем по подоконнику, отхлебнул из стакана.
– Тебе стоит открыть окно. Проветрить комнату.
Я кивнул, поспешно открывая окно.
– Приберись в комнате, сын. Положи все вещи на место. Пыль утром протрешь.
Я снова кивнул. Потрепав меня по голове, папа вышел, заперев за собой дверь. Похоже сегодня без таблеток. Гектор проклюнулся из моего матраса. Со стороны он похож на ежа. Очень странного ежа на птичьих длинненьких ножках. Он маленький и круглый. Шерсть у него длинная и не очень густая, но абсолютно черная. Когда Гектор спокоен она уложена назад, а когда злится – становится дыбом и напоминает колючки. У него есть маленький серый клювик, пара тонких черных лапок и большой глаз над клювиком, который часто отливает оттенком красного. Иногда он почти розовый, иногда бардовый.
– Закрой окно! Закрой! Бука же пролезет! – начал бесноваться Гектор.
Я закрыл окно. Гектор успел запрыгнуть на подоконник и клюнуть меня в руку.
– За что?
– Курицу оставил! Надо было съесть! – крутился вокруг себя Гектор, его шерсть стала колючками и торчала во все стороны. – Съесть, съесть! Курица вкусная!
Я кивнул, поднимая учебники с пола. С растерзанной тетрадью ничего не сделать. Только выбросить. Завтра у меня будут проблемы в школе из-за не сданной домашней работы.
– Мерзкий Волтер! Он опять это сделал! – плясал на подоконнике Гектор, глядя в окно. – Он плохой, плохой! Нужно его нужно наказать, наказать! Почему я ему это позволяю!?
Я же в это время прибирался. Собрал каждый клочок бумаги на полу и положил в ведёрко под столом. Утром протер подоконник и полы, как велел папа. Не забыл вынести мусор. Затем в церковь. Потом школа. Доктор.
– Я говорила насчет вас с Лорой, я прошу прощения за свои слова, доктор…
– Не имеет значения миссис Тречет. Всё что нужно от вас, я выслушал на первом приеме. Пожалуйста, оставьте нас.
В этот раз мама ушла тихо.
Доктор ворочался в кресле, пытаясь сесть по удобней. Песок в песочных часах на журнальном столике бежал в нижнюю половину. Солнце близилось к горизонту. Доктор и в этот раз держал блокнот, но браться за трубку не торопился.
– Итак, Гектор, ты в последнее время не особо разговорчив не так ли?
Я пожал плечами.
– Я тоже не люблю говорить. Правда иногда приходится. Работа такая… Я тщательно ознакомился с твоей историей, Гектор. Она… Необычна.
Я снова пожал плечами.
– У тебя ведь есть друг. И он только твой друг. Так?
Я не стал пожимать плечами, но и не кивнул. Гектор не любит, когда я говорю о нём с посторонними. Другие доктора называли Гектора фантазией, нелепецей. Они пытались прогнать его таблетками и током. А отец Бирин называл Гектора дьяволом. И тоже пытался прогнать его в темной комнате для покаяния, исповеди и искупления. Я не запомнил, что там было, и Гектор мне не рассказывал, но бесновался тот целую неделю. Всё прекратилось, как только я сделал вид, что Гектора больше нет рядом.
– И его имя… Такое же как у тебя, Гектор. Так? Это необычно давать друзьям своё имя.
Я не давал Гектору своего имени. Оно у него уже было. Он сам мне его назвал.
– Я предполагаю, все пытались убедить тебя, что он ненастоящий и… неправильный. Но я соображаю в таких вещах. Гектор здесь?
Не знаю почему, но я покачал головой.
– Возьми его в следующий раз с собой.
Я снова покачал головой.
– Почему нет?
Я пожал плечами. Не люблю брать с собой Гектора из дома. Живот крутит.
– Ты пил вчера таблетки?
Я покачал головой. Врать плохо.
– Хорошо… – протянул доктор, записывая что-то в блокноте. Он вырвал страничку. – Мы закончили на сегодня. Можешь идти домой или остаться здесь. Как хочешь… Но в следующий раз Гектора всё же приведи.
До дома недалеко. Я могу дойти до него сам, но всё же решил остаться и дождаться мамы. Доктор в это время курил трубку и неспешно черкал в своём блокноте. Когда пришла мама, он отдал ей вырванную бумажку.
– Миссис Тречет, там всё написано, но и вслух вам скажу. Сегодня, все прописанные врачами таблетки Гектору даете, но разрежьте их пополам. А завтра пропускаете. Послезавтра, снова по половине каждой таблетки. И те, что он пьет утром, и те, что пьет вечером. Вы все поняли?
– Но другие…
– Теперь Гектором занимаюсь я. Вы поняли, миссис Тречет?
– Хорошо, доктор.
На ужин рис и курица. Три вилки риса и куриная ножка. Гектор сегодня остался доволен.
Церковь, школа, дом. Ничего особо не случилось. Следующий день – также, только перед домом –посещение доктора. Гектор решил пойти вместе со мной.
– Ты выглядишь лучше, Гектор, – кивнул доктор. – Появился аппетит?
Я пожал плечами.
– А своего друга ты с собой взял?
– Скажи – да! Скажи ему! Я тут! – прыгал на журнальном столике, рядом с песочными часами, Гектор.
Помедлив, я всё же кивнул.
– Замечательно, – сказал доктор и начал чертить в своем блокноте. – Можешь спросить у Гектора, что в моём блокноте?
– Проверяет меня!? Проверяет! – Гектор радостно запрыгнул на плечо доктору и начал вглядываться в блокнот. – Хитрый доктор! Что-то написал! Написал! Я не могу читать! Скажи ему! Скажи!
– Гектор? – доктор поднял бровь. – Спроси, что в моём блокноте.
Я опустил взгляд. Гектор спрыгнул с доктора на столик и клюнул меня за руку:
– Скажи! Скажи! – чуть ли не шипел Гектор. – Скажи!
– Он не умеет читать, – сдался я.
Доктор улыбнулся, перевернул страницу и снова начал писать. По черной шерстке Гектора пробежала рябь, он снова взбежал на плечо к доктору.
– Лошадь! Это лошадь! Скажи!
– Лошадь, – сказал я.
Еще пара пометок в блокноте.
– Единорог! Единорог! – завопил Гектор.
– Единорог, – сказал я.
Доктор расплелся в улыбке и показал его мне. Неумело нарисованного единорога.
– Видишь, Гектор? Твой друг настоящий. Я это знаю, и ты это знаешь.
Я кивнул.
– Полегчало?
Я снова кивнул.
– Это хорошо, Гектор, очень хорошо. А сможет ли Гектор сдвинуть песочные часы?
– Смогу! Конечно, смогу! – гордо возгласил Гектор и спрыгнул на столик. Обошел вокруг, внимательно осматривая. Клюнул. Клюнул еще раз… Часы слегка качнулись.
– Это всё, что Гектор может? – поинтересовался доктор. – Скажи ему чтобы не перетрудился.
– Я могу! Я всё могу! – возгласил Гектор, и его шерстка вздыбилась. – Пускай стакан воды принесет! Скажи ему, скажи!
– Гектор просит…
– Скажи! Скажи!
– …стакан воды.
– Хорошо, – ответил доктор и вышел из кабинета, вернувшись со стеклянным стаканом и стеклянным графином воды. Налив в стакан воды, доктор снова взялся за блокнот.
Гектор клюнул стакан, вода в нём колыхнулась. Доктор сделал пометку в блокноте. Гектор посмотрел на доктора, злостно прищурившись. Затем снова клюнул в стакан, потом еще. Потом еще. Доктор делал пометки.
– Если это всё…
– Не всё! Не всё! – зашипел Гектор. Прищурился, глядя на стакан. Внутри него появился водоворот. Такой же как если воду чайной ложкой размешать.
Доктор довольно закивал, делая пометки в блокноте.
– Не всё, не всё!
Стакан разбился.
– Здорово… – доктор оторвался от блокнота и взглянул на меня. – На сегодня хватит экспериментов. Гектор молодец.
– Я молодец! Молодец! – довольно закружился Гектор на месте.
– Надо же, ты уже можешь улыбаться? – сказал доктор. – Дойдешь до дома сам?
Я покачал головой. Доктор кивнул и потянулся за трубкой. Когда пришла мама, тот сказал, что лечение проходит успешно. Сегодня и завтра – никаких таблеток. Послезавтра – по половинке.
Два дня прошли незаметно. Папа так и не возвращался домой с работы. После школы снова к доктору. Гектор тоже пришел со мной. Снова эксперименты. Гектору нравится играть с водой. Он сумел вскипятить воду в стакане. Только в этот раз он так завелся, что разбил даже графин. Доктор не сердился на его проделки и ничего не рассказал маме.
Еще два дня. Доктор.
– Ты хорошо восстанавливаешься…
– Что мне делать?! Что мне делать!? Спроси! Спроси! – прыгал по столу Гектор.
– К тебе вернулся аппетит?
Я кивнул.
– Спроси! Спроси! – Гектор запрыгнул мне на плечо и шипел в ухо.
– Замечательно, Гектор. Думаю, настало время поговорить о том, как ты ко мне попал…
– Спроси!
– Гектор спрашивает… Что ему делать? – сдался я.
– Пока ничего. Пусть слушает. Он ведь много говорит, не так ли?
Я неуверенно кивнул.
– Итак… Что случилось с Памеллой?
Я нервно сглотнул.
– Ты знаешь, что она тоже приходила ко мне?
Я кивнул.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, а у вас много общего. У неё тоже был друг, как и у тебя, – доктор нахмурился. – Не ломай ногти, Гектор. Расскажи, что видел. Куда пропала Памелла? Гектор?
Гектор резко спрыгнул с моего плеча и запрыгнул на окно. Начал расхаживать из стороны в сторону по подоконнику, вглядываясь вдаль.
– Гектор? Расскажи мне.
– Памелла не пропала. Она у тёти, сестры её мамы. Так тётя Лора сказала.
Доктор нахмурился и начал ерзать в кресле.
– Ты говорил другое…
– Мерзкие дети! Снова! Снова! Они делают это снова! – Гектор в конец завелся и начал бегать по подоконнику.
– Я всё выдумал.
Доктор тяжело вздохнул. За окном пошел дождь.
– Видимо рано. Ладно, Гектор. Мы вернемся к этому разговору позже… – Доктор отложил блокнот и взялся за трубку. – Тебя беспокоит дождь за окном?
– Я боюсь воды, – нервно сглотнул я.
– Воды? Не дождя? Ты не умеешь плавать?
Я пожал плечами.
– А что Гектор? Он тоже боится воды?
Я снова пожал плечами.
– Спроси у него. Он же здесь.
Гектор подпрыгнул от радости, что речь снова пошла о нём. Он мигом перебежал на журнальный столик. Гектор пристально смотрит на меня. Доктор ждал.
– Ты боишься воды? – наконец спросил я.
– Не боюсь! Люблю! Люблю! – гордо заявил Гектор. Мгновение спустя, он начал косится в сторону окна.
– И что он ответил?
– Любит…
– Хорошо. Думаю, на сегодня всё, – заключил доктор. – Как обычно, можешь подождать здесь или уйти.
Сеанс закончился даже раньше, чем обычно. Гектор бегал по подоконнику, не зная куда себя деть. Дождь громко стучал за окном. Почему я боюсь воды?
– Я… Я, пожалуй, пойду…
– У тебя зонтик есть? На улице дождь, – нахмурился доктор.
– Мне недалеко.
– Что ты делаешь? – радостно припрыгал ко мне Гектор. – Выйти в дождь!? Выйти в дождь!? Я никогда не был под дождем!
– Ты уверен, что дойдешь сам?
Я нервно сглотнул. Облизнул губы.
– Дойду, – твёрдо кивнул я.
– Хорошо, Гектор, – на лице доктора промелькнула улыбка. – Передай маме, чтобы больше не давала тебе таблеток.
Я кивнул и вышел в дождь. Когда я вернулся домой уже стемнело. Гектор уснул по пути и пришлось нести его на руках. Он не тяжелый.
– Гектор!? Почему ты уже дома? О Господи, ты же до ниточки промок… И где ты так извозюкался!? Ты снова упал?
Я покачал головой, аккуратно положил Гектора на пол и обнял маму. Я дошел до дома. Сам.
– Гектор? Ты… – растерялась мама. Тишина. Она приобняла меня в ответ. Кивнула и наконец улыбнулась.
Не помню, что было на ужин, но я съел всё что было на тарелке. Мама была вне себя от радости. Она не поверила в то, что мне больше не нужны лекарства, но не заставила их принимать. Она потом уточнит у доктора. Гектор проспал всю ночь и не проснулся даже утром.
В церкви, впервые за долгое время со мной заговорил отец Бирин.
– Ты идешь на поправку, Гектор? Это замечательно! Без тебя и Памеллы у нас совсем не осталось запевал. Надеюсь, скоро ты к нам вернешься…
Я отвернулся и не ответил. От серых глаз Отца Бирина у меня мурашки по коже. Кажется, он видит больше, чем можно увидеть. Он страшный, но хороший человек. Похоже, он совсем не сердится на меня, за то, что я нарассказывал о нём много всяких нелепостей, но даже так, я не хочу возвращаться в хор.
– Действительно, было бы здорово, если бы он вернулся в дружный коллектив! Может на следующей неделе? Я спрошу об этом у доктора, – ответила мама.
– Конечно, конечно… – потирал руки отец Бирин.
В школе было тихо. Волтер с ребятами сегодня прогуляли занятия. День был хороший. На небе ни единой тучки, и солнце светило ярко. На уроках у меня получилось не получить замечаний. Учителя даже похвалили меня перед мамой.
Она счастлива. Думаю, я тоже.
Дома нас уже ждал папа. Он сегодня рано вернулся с работы. Выглядит уставшим. Сложно понять, о чем он думает. На ужин макароны с сыром. Понемногу кушаю. Папа выглядит недовольным. В этот раз у него нет ни сигары, ни стакана. Он не кушает.
– Как дела в школе? – спросил папа, когда я доел.
Я пожал плечами.
– Замечательно! Он сегодня задачку решил, которую…
– Не важно, – перебил маму папа. – Волтер, Арлен, Себастьян и Кейн… Его одноклассники пропали.
– Как пропали?! – забеспокоилась мама.
– Не пришли домой вчера вечером. Если верить родителям, бывало, что они возвращались домой затемно, но…
– Это просто одна ночь, они еще могут вернуться…
– У нас тихий городок, – нахмурился папа. – Тихий, но проклятый. По протоколу мы их пока и искать не должны... Но я-то знаю, уже всё произошло. Вопрос только в том, когда и где найдут этих ребят… Гектор, ты хорошо их знал?
Я пожал плечами.
– Учителя говорят, ты с ними дружил.
Я снова пожал плечами.
– Если тебе есть, что рассказать, это очень поможет. Где обычно они гуляли? Не знал ли ты, куда они собирались пойти?
– Ты его допрашиваешь!? Господи! Оставь работу на работу! Не тащи её в дом!
– Дети пропали…
– Он весь вечер был у доктора! Кстати, он выздоравливает, ему больше не нужны лек...
– Хорошо, – отмахнулся папа. – Итак, Гектор, ты можешь мне помочь? Их родители очень переживают. Чем быстрее мы их отыщем – тем лучше.
Я снова пожал плечами.
Папа нахмурился.
– Хватит работать! Ты не можешь даже порадоваться за него? Ему лучше!...
Папа устало скривился и принялся за еду. Гектор так и не проснулся со вчера. Следующий день прошел без происшествий, только, вечером Гектор проснулся. Следующий день тоже без происшествий. Только Гектор всё время вялый. Он постоянно дремал, но был рядом. Живот у меня от его присутствия вне дома больше не крутит.
Снова у доктора. Гектор мирно спит, хотя обычно он с нетерпением ждал каждого сеанса.
– Гектор, ты готов поговорить о Памелле?
Я пожал плечами.
Доктор тяжело вздохнул:
– Тогда не говори. Я буду говорить. Так уж вышло, что я знаком с Памеллой. Напомню, что она была моим пациентом. Как и ты сейчас. И вы с ней… Похожи.
– Вы говорили…
– Говорил? Может и так… Но я продолжу. Вы похожи. Вы оба можете, то, чего не могут другие. У тебя есть Гектор, а у Памеллы… Нет, у неё не было друзей…
– Вы говорили, что у неё тоже был друг, как мой Гектор.
Доктор слегка улыбнулся и кивнул:
– Не совсем как Гектор… Её другом было пламя. Оно не могло говорить, но она слушало… Она была очарована пламенем… И она могла увидеть его везде где только захочет. Она любила огонь очень сильно, как Гектор любит воду… Огонь тоже её любил. Она могла отдавать ему приказы, и он подчинялся. Как жаль, что она пропала… До Памеллы у меня тоже были пациенты, и они тоже имели определенные таланты, выходящие за грань понимания… Они тоже пропали. Один за другим… Я часто задумываюсь, почему так происходит. Почему вы пропадаете… Ты слышал о теории эволюции человека?
– Может быть, – пожал плечами я. – Скорее всего нет.
– Действительно. Ты еще мал… Согласно этой теории… Человек произошел от обезьян. Само развитие разделено на стадии или этапы, не важно, как мы это назовем... Каждый, определенному виду человека. Переход от этапа к этапу занимал десятки тысяч лет. Крайне длительный процесс, Гектор… Новый вид был умнее, быстрее и проворнее… Проще говоря лучше, чем предшественник… Но предшественник исчезал. Всегда так было. Новый вид сменял старый. Ты представляешь? В начале пути – глупые обезьяны, а вот мы – его конец или край. Если верить этой теории, человечество прошло большой путь, Гектор… Но в этом пути менялся не только человек, но и наше общество. Оно тоже развивалось вместе с нами, подчиняясь нашим нуждам и желаниям. О, как же долго мы строим идеальное общество для себя, и мы всё еще не закончили… Ты уже знаешь, к чему я клоню?
Я снова пожал плечами.
– Дело в том, что мы умны… Гораздо умнее наших вымерших предков. В человеке… Не знаю во всех ли, но определенно во многих, а может и большинстве, есть простое стремление к сохранению. Определенно, большинство пытается сохранить свою жизнь и жизнь родных… Многие пытаются сохранить традиции, культуру, жизненный уклад, вещи и прочее… И сохранить как оно было, без желания что-то поменять, откинуть… И естественно никто не хочет что-то потерять или испортить... Приоритеты у каждого человека разнятся. Иногда материальное ценнее духовного, иногда наоборот. Иногда мы готовы идти на уступки, иногда нет… Но это всё неважно, Гектор. Мы – люди, строим общество. И уж так получилось, что наше общество пытается сохранить нас… Людей, как мы есть. Сейчас. Оно не хочет, чтобы мы менялись… Оно хочет, чтобы мы выжили… Как вид.
– Разве? А как же война, о которой так часто говорят…
– Так ты меня слушаешь? Это хорошо, Гектор, а то я было подумал, что уже тебе наскучил…
Я покачал головой.
– Не забивай голову войной. Ты еще ребенок… Тебе не нужно этого знать. Войной занимаются взрослые. Ты понял?
Я неуверенно кивнул.
– Тогда я продолжаю… Наши предки не просто исчезли. Новый вид неизбежно истреблял предыдущий… Каждый раз… Не думаю, что это было целенаправленно. Инстинкт у нас такой. И сейчас мы делаем тоже самое. Воюем и убиваем себе подобных… Видели ли наши предки разницу между новым видом и ими? Не думаю, что видели, но определенно чувствовали. Даже сейчас, находясь в рамках одного вида, многие ощущают различия между народностями… Одна из причин по которой мы воюем прямо сейчас… Мы инстинктивно ненавидим друг дру… – доктор осёкся и покачал головой. – Ах, я всё же затронул войну… Ладно, Гектор, я на самом деле, часами могу болтать… И с каждым словом я всё дальше от мысли, которую изначально хотел донести. В общем, я уверен в том, что наше общество выстроено так, чтобы защитить нынешнего человека от следующего эволюционного этапа… Нового вида. Следующей ступеньки…
– Нового вида? – нахмурился я.
– Да, Гектор. Ты их представитель… Следующий этап развития человека. Эволюция пытается улучшить человечество, но созданное нами общество всячески этому препятствует, ведь наш вид пытается сохраниться… Я ведь начал с тяги к сохранению. С древних времен человечество практиковало охоту на ведьм. Ты слышал о ней?
Я кивнул.
– Кто-то скажет, что сейчас её нет, но это не так. Она стала… Более незаметной. Или даже гуманной. В древности… А если с точки зрения истории, то совсем не давно, ведьмам и колдунам рубили головы, жгли их на костре, вешали, забивали камнями, прибивали к кресту… А в наше время вы заканчиваете жизнь в лечебных учреждениях, тюрьмах, сводите счёты с жизнью или же пропадаете. Люди нутром чуют – вы отличаетесь… И поэтому вас пытаются вылечить, исправить, перевоспитать… Охота на ведьм совершенствуется… Ты же помнишь, как отреагировали твои родители, когда ты рассказал им о Гекторе? Другие доктора? Тебе еще повезло, что в это лечение вмешался твой папа, иначе… – доктор поджал губы.
Я помню. Родители отправили меня к врачам, в лечебницу, а потом отец Бирин пытался мне помочь, а сейчас мне помогает Доктор.
– А помнишь, чего просила твоя мама, когда впервые привела тебя ко мне?
Я покачал головой:
– Но разве ведьмы не плохие?
– Плохие? – доктор засмеялся. – Это не имеет значения. А важно то, Гектор, что мы – боимся вас… Мне становилось не по себе каждый раз, когда твой друг играл с водой… Ты знаешь, сколько в человеке воды? Сначала я думал, что боюсь тебя неосознанно. Инстинктивно. Ведь если вас станет хотя бы столько же сколько и нас, то вы нас истребите, но… Я вот знаю, сколько в человеке воды, – доктор ухмыльнулся.
– Истребим? Но я не хочу причинять никому вреда… – поспешно вставил я.
– Не хочешь? Но это тоже инстинкт. Неважно, что ты сейчас хочешь. Твоё мнение изменится… Не сейчас, но однажды, если ты не пропадешь, конечно… Или не возобладаешь над своими инстинктами. Их можно подавлять, но это сложно… И ты решаешь не один. Я же сказал, когда вас станет много. Хотя бы столько же… Тогда вы станете обществом… И решать будет общество, а не ты один. Прямо как сейчас у нынешних людей. Мнение одного человека ничего не решает.
– Тогда… Зачем вы пытаетесь мне помочь?
– Помочь? Я бы не сказал, что помогаю, но я понял, о чем ты… Потому что у меня слабо развито упомянутое мной стремление к сохранению… Но хорошо развито стремление к прогрессу. Ох… Где бы мы сейчас были не обладай им? Ответ прост – в каменном веке. Даже прямо сейчас есть люди, которые буквально живут в пещерах, в лесах или джунглях. Самые настоящие дикари… Можно сказать, что у тех людей стремление к сохранению развито крайне хорошо… Мы много к чему стремимся, Гектор… И я думаю, в этом мы лучше дикарей.
– Я не понимаю…
– Я тоже ведьма, Гектор. Не в том плане, что я имею способности, как у тебя, а в том, что я хочу помочь эволюции человека… Снизить давление общества на вас… Не удивляйся ты так, термин ведьма крайне широк. Я хочу описать все механизмы, которыми современное общество перемалывает людей будущего… Таких как ты.
– Но вы ведь сказали, что мнение одного человека ничего не решает.
– Это так. Когда я опубликую свои наблюдения, наверняка найдется множество противников моего мнения. Будут критиковать и мою работу, и меня самого, но… Сейчас ведьм не сжигают на костре. Мою работу много кто прочтёт, благо кое-какой вес я уже приобрел, потому я наверняка найду единомышленников… А если нет, то они могут появится после меня. Многие тексты хорошо сохраняются несмотря на года. Спустя время мою работу может подхватить другой человек… Он может увидеть и больше меня. Это не играет роли… Хотя бы так, но я сделаю вклад в развитие человечества. Вот чего я хочу, Гектор. Вот почему мне важно узнать, как пропала Памелла.
У меня вспотели руки. Гектор проснулся. Не знаю, как долго он не спит и слушает доктора.
– Ты мне поможешь?
Я посмотрел на Гектора, но тот и слова не сказал. Он в последнее время молчалив.
– Мне… Мне нужно подумать, – сказал я.
– Жаль, – доктор явно расстроился. – Тогда на сегодня всё Гектор. Можешь идти, если хочешь.
– Вы больше не дадите Гектору заданий? Он сам не свой в последнее время…
Доктор приподнял бровь:
– В этом нет нужды. Я узнал всё, что мне нужно и даже больше. Твой друг просто очень устал и вымотался… Не переживай. Уверен, скоро всё наладится. Ты свободен. Прощай, Гектор.
Я кивнул и пошел домой. Дома мамы не было. Только папа. Сейчас он в своей форме. Он так и не переоделся. Дома беспорядок. В коридоре разбросаны мои вещи. Папа сидел на кухне и пил. У него под глазами черные круги.
– Как дела в школе?
– Хорошо, – ответил я, садясь напротив.
– Я говорил с твоим доктором вчера… О последнем твоём визите, когда твои друзья пропали. Ничего не хочешь мне рассказать?
Я пожал плечами.
– Где мама?
– Спит. Знаешь, а ведь мы их нашли. Детей, твоих одноклассников. Ты точно ничего не хочешь мне рассказать, Гектор?
Я кивнул. Папа тяжело вздохнул.
– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Мы с папой прошли к машине. Ехали молча. Папа взял с собой пистолет. Он служебный. Помню, как однажды мы с ним ездили стрелять по бутылкам… Папе было весело, а мне не очень. Бутылок в машине не было. Показалась речка и широкий пирс. Вышли из машины. Гектор подбежал к воде и с интересом её разглядывал. От журчания воды мне не по себе.
– Сын, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Я твой папа. – Папа сел на колено передо мной и положил руки на мои плечи, заглядывая в мои глаза. – Ты можешь мне всё рассказать.
Я покачал головой, ведь всё началось именно тогда, когда я рассказал, что случилось с Памеллой. В этот раз, я не расскажу. Папа опустил взгляд, погладил меня по плечам, а затем поднялся и открыл багажник нашей машины.
– Полезай Гектор, – твердо сказал тот, смотря вдаль.
– Папа, я сделал что-то не так?
– Полезай, – вздохнул папа, держа одну из рук на крышке багажника.
Я послушался, ведь старших нужно слушаться. Гектор залез вместе со мной. Крышка закрылась. Темно… Тихо. Слышно только журчание воды, которое заставляло меня трястись. Страшно.
– Папа?
Вдруг машина покатилась. Журчание становилось громче. Хоть было темно, я хорошо видел Гектора. Он напуган, как и я… А может даже больше.
– Папа!?
Где-то позади послышался выстрел. Зачем папе стрелять? Потом машина начала падать, но падала она недолго. Машина перевернулась, и я больно ударился о крышку багажника. Гектор плачет, но с его клювика не слетает и слова. Он всё еще молчалив. А я кричал, зовя папу, но он не откликался. Я почувствовал, как вода течет на меня. Холодно… Вода очень холодная. Она обнимает меня так же, как и я обнимаю Гектора. Нам очень холодно. Больше я не могу кричать. Мне мешает вода. Как же я боюсь воды…
А дальше…
Тишина.
Автор: mrDubl
Источник: https://litclubbs.ru/articles/52968-tishina.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: