Скромная и застенчивая Анна никогда не любила сюрпризы. Особенно если они могу доставить кому-то такие неприятности, как получилось в этот злополучный четверг. Она пришла в гости к родной сестре и сейчас готовилась обрадовать её угощением - любимым тортом с безе. Сердечко громко стучало. На пятый этаж она поднялась пешком.
«Олька точно обрадуется! Этот торт "Московский каштан" с безе она просто обожает!» — думала она, трезвоня в звонок. Тишина. Странно. Ведь "Хонда" сестрички была припаркована у подъезда, но на звонок упорно никто не отвечал.
Анна нахмурилась, а вдруг случилась беда! Потом рывком достала запасной ключ, который мама ей вручила ещё пять лет назад. «На всякий случай, — говорила Мария Петровна. — Никогда не знаешь, как жизнь обернётся». Ну, видимо, вот он, тот самый случай. Замок щелкнул, дверь со скрипом открылась.
— Оля? Ты дома? — голос её прозвучал чуть громче, чем она рассчитывала, и эхом разлетелся по коридору. На вешалке висело пальто сестры. Рядом аккуратно сложена черная кожаная куртка. В углу боком лежали мужские ботинки, словно их снимали наспех. Муж Оли Виктор был аккуратист, очень странно, что он позволил себе так разбросать обувь.
И тут она услышала это. Голоса. Или стоны. Приглушенные. Хихиканье! Анна замерла, будто ноги вросли в ковёр. «Нет, нет, нет, только не это!» — пронеслось в голове. Но инстинкт взял верх над разумом. Любопытство перехватило дыхание. На цыпочках, как вор в ночи, она подкралась к двери спальни. Её сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Сквозь щель она увидела то, что не забудет до конца своих дней: Оля, её сестра, в объятиях мужчины. Чужого! Этот мужчина точно не был Виктором, её мужем - волосатая спина, какая-то восточная внешность и густая борода. Это всё, что она успела рассмотреть.
Торт выскользнул из ослабевших рук, глухо шмякнувшись на пол. Безе рассыпалось кучей крошек по ламинату. Анна, не помня себя, выскочила из квартиры, не оглядываясь.
Прошла неделя, но у Анны перед глазами всё стояла эта сцена. Она сидела на кухне своей матери, Марии Петровны, нервно крутя в руках ложку.
— Аннушка, да что с тобой? Бледная, как смерть! Ты заболела? На работе зашиваешься, что ли? — мать с тревогой пододвинулась к ней, заглядывая в лицо.
Анна натянуто улыбнулась:
— Всё в порядке, мам, просто неделя была сложная. Тихон Петрович заставляет сидеть над ежедневными отчётами, пока не закончим. Пообещал переработку аж 150 рублей за час. Больно нужно. Но нам некуда деваться.
— Вот тебе и на! Работа, работа… а здоровье-то одно! Да ты ешь хоть, супчик такой вкусный, сама варила! Гусиный бульон. У Фёдоровны купила гуся вот такого, очень жирный, — Мария Петровна не унималась, её глаза блестели от тревоги.
— О, а вот и наша красавица! Наша гордость, — оживилась она, когда дверь открылась, и на пороге появилась Ольга. Та, как всегда, сияла, словно с обложки журнала сошла. Дорогие замшевые сапожки, новая сумочка и небрежно накинутый шелковый шарф - подарок любящего мужа Виктора из командировки в Бельгию.
Анна почувствовала, как внутри всё перевернулось. Как она может вести себя так, будто ничего не произошло? Лицо ровное, ни капли смущения!
— Привет, мам! Анька, ты тут? — Оля, как ни в чём не бывало, чмокнула её в щёку.
Анна едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Эти губы, фу. Как она смеет после всего что вытворяла прикасаться к ней. Ненависть к сестре накатила волной. Но она сумела выдавить из себя:
— И тебе привет, — слова застревали в горле.
Ужин шёл словно в замедленном кадре. Мария Петровна не уставала щебетать о своих делах, о соседях, о вечно бегающей в их подъезде собачонке Людке. Особенно её возмутил дворник Хаджимурад, который не почистил урну у подъезда. Оля поддерживала беседу, легко перескакивая с темы на тему. Особенно она отчехвостила дворника, сославшись на засилье мигрантов, которые по-русски даже разговаривают с трудом и что она их терпеть не может. А Анна молча ковырялась в тарелке, стараясь не встречаться с сестрой взглядом. Вот это да. Интересно как, терпеть не может, а ложится под такого с радостью.
— Ань, а ты чего как в воду опущенная? Чего молчишь? Или что-то случилось? — Оля бросила на неё лукавый взгляд, который Анне показался насмешливым.
Анна медленно подняла глаза, и их взгляды пересеклись. В голубых глазах Ольги плескался вызов, а может, даже что-то вроде злорадства. Конечно она знала, что Аня в курсе её грязных проделок. Но была уверена, что скромность и совестливость сестры не позволят ей предать огласке измену.
— Нет, ничего. Просто задумалась. Работа, — Анна сглотнула, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
— Ой, кстати, работа! — воскликнула Мария Петровна, явно обрадованная сменой темы. — А Виктор как, Оленька? Всё так же пропадает в офисе? Всё свои миллионы зарабатывает? Сколько можно? Может, хватит ему. Всё же есть. И три машины у вас, и на моря летаете 4 раза в год. Ты у него такое золото.
Оля чуть замешкалась, но тут же засияла:
— Да, мам, трудоголик же! Всё для нашей семьи, всё для будущего! Пусть пашет. Машине моей уже скоро 3 года, скоро с гарантии снимут, надо скинуть и новую покупать. Они знаешь как в цене выросли. Дом хочу чтобы построил, сейчас езжу землю выбираю. Много дел еще, пусть занимается.
Анна чуть не задохнулась от возмущения. Ложь. Всё, что она слышала, было ложью. Она не могла больше это выносить.
— А ты, Анечка? — тут же переключилась мать на старшую дочь. — Когда уже нам такого мужа найдёшь? Всё по паркам с книжкой сидишь. Разве там успешного мужчину встретишь? В прошлый раз у тебя студент какой-то был, всё цветами его нашу квартиру заставила. Только зачем они нам - вечный мусор от них только, как начинают сыпаться. Лучше бы сапоги тебе как у Оли купил, так он нищий.
Анна ощутила, что эта фраза — последняя капля. Она резко встала из-за стола.
— Мама, мне пора. Забыла, что нужно кое-что доделать по работе, — её голос дрожал, но она старалась сохранить самообладание.
— Как так? Только сели! А бульон на гусе? Я для кого два часа у плиты стояла потела? — Мария Петровна выглядела возмущенной и ошарашенной.
— Простите меня, — Анна уже была на полпути к выходу.
Но голос Ольги остановил её:
— Аня, подожди, я тебя провожу. Сказать кое-что надо.
Они вышли на лестничную клетку. Ольга вдруг крепко схватила её за руку и, приблизив своё лицо к её уху, прошипела:
— Ты ничего не видела, поняла? Если хоть слово маме или, тем более, Виктору... Сгною. В мои дела свой нос не суй. Не тебе меня судить, сплю с кем хочу.
Анна выдернула руку и с горечью усмехнулась:
— И что ты сделаешь, Оль? Устроишь мне плохую жизнь? Словно мне есть что терять. Ты не бойся, твои тайны я хранить буду, но играть в твою комедию больше не стану. Всё, я ухожу из этого спектакля. Мне глубоко противна ты и твоё грязное белье. Нравится тебе с таксистами или дворниками, я не знаю кто он там кувыркаться - в дом ваш с Виктором хотя бы не води. Квартиру сними хотя бы.
С этими словами Анна вырвалась от разъярённой сестры. Внутри неё бушевала буря: злость, обида, страх. Но где-то глубоко теплилась надежда — на то, что правда однажды выйдет наружу и этот кошмар закончится.
Жизнь Анны изменилась навсегда.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
ПОДДЕРЖИТЕ АВТОРА: СТАВЬТЕ ЛАЙК 👍 ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ ✔✨ ПИШИТЕ КОММЕНТАРИИ ⬇⬇⬇ ЧИТАЙТЕ ДРУГИЕ МОИ РАССКАЗЫ ⬇⬇⬇