Привет всем!
Наконец-то появился хоть небольшой задор, достаточный, чтобы написать очередную историю.
Случилась это в конце ноября. На дворе уже была настоящая зима. Дед Митрофан вышел за ворота, сгрёб снег с лавочки и уселся перекурить в ожидании случайного собеседника. Редкие снежинки кружили, искрясь на солнышке, воздух от чистоты, казалось, звенел, дед Митрофан довольно жмурился, вспоминая, как культурно посидели накануне с дедом Григорием.
Тут через дорогу наискосок хлопнула калитка, обернувшись, дед Митрофан увидел спешащую к нему Дашку, Стёпкину мамку. Дед поначалу обрадовался, а потом заметил что-то у Дашки в руках, да и обычно улыбчивая женщина, выглядела непривычно серьёзной.
– Здрасьте, дядь Митрофан, - спокойно поздоровалась Дашка, подходя к деду.
– Здарова, Дашка, садиси, – пригласил дед, смахивая снег с лавки.
– Дядь Митрофан, вот скажи мне, тебе не стыдна? Ни капельки не стыдна? – протягивая деду Стёпкин дневник, сказала Дашка. – Чему ты моего Стёпку учишь? Разве это так можна?
– Чаво я ево учу? Ничаво я ево не учу. Вона, у учитильши евошнай спрашивай, она ево учить! – парировал дед, косясь на дневник. – Чаво энта ты мине энтим дневником в лицо тычишь? Чаво энта я тама не видал? А?
– Чего не видал? Дядь Митрофан, а ты вон тута повнимательнее погляди, может, сам поймёшь, чего не видал, – Дашка открыла дневник и ткнула пальцем в нужное место.
– Ну, и чаво тута необычнава, туды ево через карамыслу? Пятёрка по русскаму.
– Ага. Пятёрка говоришь? А тута, ниже, чего написано? Стёпка-то мне всё рассказал.
– Итить-тарахтить! Качарыжку мине в рот! – воскликнул дед, поняв, о чём говорит ему Дашка. – Вот энта я аканфузилси!
– То-то же! Дядь Митрофан, за ради Бога прошу, перестань ты учить Стёпку чему попало! А? Обещаешь?
– Обещаю, – нехотя согласился дед, а сам подумал. – Тоже мине, чаму попало. В жиздни всё сгодитьси, никака наука не лишня!
***
А дело было так.
Неугомонный дед ждал в гости друга, деда Григория, и в нетерпении вышел его встречать за ворота, а тут Стёпка еле плетётся, чуть ли не по снегу тащит свой ранец.
– Здарова, Стёпка, чаво случиласи, побил кто чи не? Чаво глаза на мокрам месте?
– Двойку схлопотал. Папка устроит мне сегодня трёпку. Неделю на улицу не выпустит. А, может, и ремня огребу.
– Ух ты! Дак, не признавайси и всё тута!
– Ага, не признавайся, после того, как мамка на собрание сходила, папка каждый день дневник проверяет.
– А ты тогда, энта… как ево, сведи двойку, поставь другу оценку. Краснай стержень имеицца?
– Не-а.
– Здрасти! Тожа мине ученик! Ладна, дам тибе красну ручку.
– А как свести-то?
– Эх! Стёпка, жалка, что сичас муравьёв днём с огнём не сыщишь, а то бы пять минут и гатова!
– Это как?
– Легкотня! Разводишь сахар водой послащи, аккуратна мажишь энтим растворам двойку и кладёшь поближе к муравьинаму лазу. Муравьи на сахар сбегаютьси, жруть ево вместе с чернилами, тольки чиста место остаётьси.
– Где же их взять муровьёв-то? Зима! – вздыхает Стёпка.
– Зима, качарыжку ей в рот! – соглашается дед. – Ну, ты не дрейфь. Научу. Канешна, придётьси чутка заморочитьси, но, в целам, поправима. У мамки уксус имеицца? Тольки ни проста, а исенция, така, в маленьких бутыльках. Ежали чаво, то у мине есть. Ещё тибе понадабица марганцовка.
– Есть, всё есть!
– И сама главнае. Мамка у тибе пергидролям же голаву выбеливаить?
– Не знаю, а что это такое?
– Ну, энта така помесь, тибе от её тольки таблетка гидроперита надабна.
– А! Я знаю, знаю! мамка их в миску толчёт, потом нашатырь добавляет! – обрадовался Стёпка.
– Дак вота, нашатырь тибе без надабнасти. Слухай сюды. Нальёшь ложку исенции в каку-нибудь блюдцу, туды небольшу щипотку марганцовки, смешаишь. Спичкай, другим концом, без серы, макай и двойку смазавай, макай и смазавай, тольки под энтат листик подложи чаво-нибудь, чтобы следущий листок не промок, кусочек клеёнки какой-нибудь, што ли. Увидишь, как чернилы выводютьси. Тольки то место, где намажишь потемнеить. Дак, чтобы выбелить, расталкай таблетку гидрапириту и разведи чутка водичкай, ватку намочи и приложи. Увидишь, будить высыхать, вабще ничаво видать не будить. Как высохнить, не пугайси, чутка запузыритьси, дак ты энта место слегка утюгом прогладь, тольки промакашку сверху положь, туды ево через карамыслу. Понял?
– Ага, – кивнул довольный Стёпка. – Только ты мне ручку красную дай, а то у меня нету.
– О-о-о! Вона и дед Гриша идёть. Сичас ручку принесу. Я бы тибе подмагнул, Стёпка, да тольки у нас с дедай Гришай делов полно.
– Не надо, сам справлюсь! Уже не маленький.
– Энта точна!
Получив ручку, Стёпка побежал химичить, а деды пошли заниматься своими важными делами.
Исходя из увиденного дедом Митрофаном в дневнике, Стёпка оказался хорошим химиком, только… Только не очень сообразительным. В-о-о-о-т.
Напротив графы "Русский язык" стояла шикарнейшая пятёрка, следы взлома отсутствовали полностью, а внизу дневника была гневная запись учительницы: Совсем ничего не делал на уроке русского, был выставлен из класса!
***
– Дядь Митрофан, я серьёзно тебя прошу, перестань учить Стёпку плохому. Это ведь до добра не доведёт, – не унималась Дашка.
– Да понял я, Дашка, понял. Пообещалси же уже! Старай я дурень! Правду говарять, ежели чаво хочишь сделать хорошо, дак делай тогда сам!
– Ну, дядь Митрофан! – Дашка осуждающе посмотрела на деда. – Ну, ты опять за своё? Я тебя умоляю!
– Ой, Дашка, фсё!
Дашка в сердцах махнула на деда рукой и пошла домой.
– Серчаитьси она, видити ли! Плахому! У самой ещё молоко на губах ни абсохла. Тибе ещё саму учить нада! П-л-а-а-х-о-о-м-у! Качарыжку мине, стараму дурню, в рот!
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Телеграм канал тут.