Конечно, говоря о Великой Отечественной, мы значительно чаще говорим об успехах и больших победах. Естественно - о неудачах говорить не всегда приятно. Хотя и тут вспоминаем - о трагическом июне 1941 года, о страшных поражениях 1942 года.
А вот о панике, что бушевала в Москве в октябре 1941 года, говорить не очень принято. Ибо в массе народ повел себя не очень красиво, скажем так.
Впоследствии, когда учредят медали "За оборону Москвы" и "За оборону Ленинграда" (1944 и 1942 годы соответственно) будет ходить такая, довольно показательная шутка -
- Какая ленточка на медали "За оборону Ленинграда"?
- Муаровая.
- А какая "За оборону Москвы"?
- Драповая.
И, в данном случае, речь шла совсем не о материале драп.
Известный французский историк Николя Верт так писал о боевых действиях осени 1941 года -
"... Первая линия советской обороны была прорвана между Ржевом и Вязьмой 5 октября; на следующий день пал Брянск. В боях под Вязьмой был уничтожен цвет московской интеллигенции, сражавшейся в дивизиях народного ополчения. Продвижение немцев на несколько дней задержала вторая линия обороны под Можайском - за это время к Москве из резерва были срочно переброшены сибирские дивизии ... После того как 12 октября немцы заняли Калугу, правительство начало эвакуацию в Куйбышев органов государственного управления и дипломатического корпуса. 14 октября части вермахта вошли в Калинин.
Чувство обреченности Москвы породило панику, охватившую многих жителей столицы и достигшую своей кульминации 16 октября, десятки тысяч москвичей пытались в беспорядочном бегстве покинуть город. Некоторое подобие порядка вернулось, когда населению стало известно, что Сталин ... по-прежнему в Москве.
19 октября в городе было введено осадное положение ..."
Положение действительно было сложнейшим, если не сказать критическим.
15 октября 1941 года по Москве вовсю стали распространяться слухи - немцы уже завтра ворвутся в город, оборона прорвана, Сталин и правительство сбежали! Понятно, что такая информация разлеталась быстрее ветра, обрастала новыми "подробностями", что еще больше содействовало панике и хаосу.
Как читал при подготовке статьи - первыми рванули (была возможность - транспорт и т.д.) сотрудники ЦК ВКП(б), сотрудники правительственных учреждений. Что только усиливало панику, ибо все это видели своими глазами простые москвичи.
Вот как, к примеру докладывал старший майор госбезопасности Шадрин первому замнаркома внутренних дел В.Н.Меркулову по результатам проверки уже опустевшего здания на Старой площади после просто панического бегства работавших там сотрудников -
"... В результате осмотра помещений обнаружено:
1. Ни одного работника ЦК ВКП(б), который мог бы привести все помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было.
2. Все хозяйство — отопительная система, телефонная станция, холодильные установки, электрооборудование и т. п. — оставлено без всякого присмотра.
3. Пожарная команда также полностью вывезена. Все противопожарное оборудование разбросано.
4. Все противохимическое имущество, в том числе больше сотни противогазов 'БС' валялись на полу в комнатах.
5. В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы.
6. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен.
7. Оставлено больше сотни пишущих машинок разных систем, 128 пар валенок, тулупы, 22 мешка с обувью и носильными вещами, несколько тонн мяса, картофеля, несколько бочек сельдей, мяса и других продуктов.
8. В кабинете товарища Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов ..."
Евгений Жирнов, автор ряда публикаций в издании "Коммерсантъ", изучив материалы октября 1941 года, на основе воспоминаний писал -
"... Утром 16 октября вереницы машин поползли по Горьковскому шоссе. Начался штурм вагонов в поездах, уходящих на восток. Современники описывали столпотворение на привокзальных площадях и носильщиков, соглашавшихся пробиваться с вещами в давке лишь за неслыханные тогда пятьдесят рублей ... оказаться в товарном вагоне было еще не так плохо. Куда хуже было эвакуированным в электричках, которые тянули на восток паровозы: в них не было отопления ..."
Кстати, Жирнов (опять - на основе воспоминаний) приводит любопытное описание - эвакуироваться соглашались не все, были и т.н. "отказники". В те дни почему-то наблюдались большие очереди в женских парикмахерских.
Евгений Жирнов дает этому такое объяснение - часть москвичек бросились наводить красоту и прихорашиваться, готовить наряды. Для чего? Для встречи, как они считали, "с галантными и культурными немецкими офицерами".
Были еще и взрослые - члены партии, что жгли партбилеты, а также школьники - прятавшие пионерские галстуки.
Если всё так и было, то версия про "культурных немецких офицеров" смотрится вполне логично. Действительно - в условиях наступления вермахта, паники и эвакуации, по идее, самым последним делом должно быть наведение красоты и укладка волос. Или жечь партбилеты. Но выходит, кому как ...
Значительно сильнее власть волновал отказ от эвакуации со стороны деятелей науки. По данным Моссовета не хотели эвакуироваться почти 3 000 деятелей науки разного уровня и членов их семей! Их, практически, чуть не силой вывозили.
Как докладывал в ЦК парторг АН СССР С.М.Файланд, эвакуация научных сотрудников академии шла с большими трудностями. Характерный пример, но такой был не один -
"... Некоторые из находящихся в Москве ученых под различными предлогами, иногда формально убедительными, не хотят выполнять решение об эвакуации. Поведение этих ученых в окружающей их среде является политически сомнительным. Так, например, академик Лазарев ... заявил: "Лучше погибнуть от немецкой бомбы, чем ехать на медленную смерть в Казань ..."
Ну и т.д. Интересно, а чего (или кого?) такие люди ожидали, отказываясь от эвакуации?
Очень примечательно, как эвакуировавшиеся ... точнее - бежавшие, пытались уехать по воспоминаниям начальника управления Ленинской железной дороги Ф.В.Ростовцева -
" ... Аппетиты у каждого наркомата были очень большие.
Каждый наркомат, каждый завод требовал для себя максимума, и потому приходили к нам и заявляли: давайте лишние вагоны для меня, для Сидора Ивановича, для моей жены! Привозили пианино, диваны, столы. А мы с этим не могли считаться. Происходили у нас большие скандалы с ответственными работниками, но мы все же добивались, чтобы аппетиты были урезаны ...
... В каждом вагоне должно было разместиться до 30-35 человек. И тут надо было учесть стремление каждого захватить с собой побольше вещей: и машинку швейную, и кровать, и зеркало. А тут мы заставляли их с этим расстаться. Крепко мы уплотняли и с большими скандалами ..."
16 октября в связи с ухудшающейся обстановкой ГКО постановил прекратить работы на предприятиях Москвы.
Это объяснялось тем, как вспоминал второй секретарь Московского горкома ВКП(б) Г.М.Попов, что немецкие танки были в 25 км от центра Москвы. Возникла необходимость минирования фабрик и заводов, объектов энергетики. Ну и, чтобы случайно не пострадали гражданские, работу предприятий прекратили.
Предприятия остановили, а работников отправили по домам. Когда теперь выходить на работу - неизвестно. И денежное довольствие при этом выплачено не было.
Это совсем не специально было сделано - просто еще ранее, по установленному графику (ну, мало ли!) прошла эвакуация Госбанка со всей наличностью - денег физически не было.
И что теперь делать рабочим? Верно - начались беспорядки, хулиганство, грабежи складов, магазинов и т.д.
Из доклада Управления НКВД по г.Москве и Московской области -
"... Группа лиц из числа рабочих завода № 219 (Балашихинский район) 16 октября напала на проезжавшие по шоссе Энтузиастов автомашины с эвакуированными из Москвы и начала захватывать вещи эвакуированных.
Группой было свалено в овраг шесть легковых автомашин ...
... 16 октября в 7 часов утра рабочие колбасного завода Московского мясокомбината им. Микояна, уходя из цехов в отпуск, растащили до 5 тн колбасы ...
... 16 октября группа грузчиков и шоферов, оставленных для сбора остатков имущества эвакуированного завода № 230, взломала замки складов и похитила спирт. Силами оперсостава грабеж был остановлен.
Однако 17 октября утром та же группа людей во главе с диспетчером гаража и присоединившейся к ним толпой снова стали грабить склад.
В грабеже принимали участие зам. директора завода Петров и председатель месткома. При попытке воспрепятствовать расхищению склада избиты секретарь парткома завода и представитель райкома ВКП(б) ...
... 17 октября на Ногинском заводе № 12 группа рабочих в количестве 100 человек требовала от дирекции ... выдачи хранившихся на складе 30 тонн спирта. Опасаясь серьезных последствий, директор завода Невструев вынес решение спустить спирт в канализацию.
Группа рабочих этого же завода напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи ... "
Впоследствии стало известно - самовольно оставили свои рабочие места около 780 руководящих работников. Это были управляющие трестами, директора фабрик, магазинов, баз и т.д. Ими были похищены огромные денежные средства - 1,5 миллиарда рублей, десятки автомобилей, куда были загружены личные вещи и прочие ценности.
Упомянутый выше Попов так вспоминал об эвакуации, а точнее - о повальном бегстве сотрудников Московского горкома партии -
"... Я поехал в Московский комитет партии. Однако и там было безлюдно. Навстречу мне шла в слезах буфетчица Оля, которая обычно приносила нам чай с бутербродами. Я спросил ее, где люди. Она ответила, что все уехали.
Я вошел в кабинет Щербакова и задал ему вопрос, почему нет работников на своих местах. Он ответил, что надо было спасать актив. Людей отправили в Горький. Я поразился такому ответу и спросил: а кто же будет защищать Москву?" ...
Упомянутый здесь А.С.Щербаков - первый секретарь Московского обкома и горкома ВКП(б).
Писатель Н.К.Вержбицкий, автор книг о Есенине, Куприне, добровольцем ушедший на фронт в июле 1941 года, но по причине сильной близорукости демобилизованный уже осенью (а во время войны, к слову, погиб его сын и умерла жена), так описывал бегство в те октябрьские дни -
"... Опозорено шоссе Энтузиастов, по которому в этот день на восток неслись автомобили вчерашних "энтузиастов" (на словах), груженные никелированными кроватями, кожаными чемоданами, коврами, шкатулками, пузатыми бумажниками и жирным мясом всего этого барахла ..."
Словом - всё, финиш, только и остается, что поднять руки и идти сдаваться. С такими вот "защитниками", что, как ошпаренные, рванули драпать.
И вот тут никак нельзя обойти роль личности в Истории. Речь об Иосифе Виссарионовиче Сталине.
Именно его железная воля, осознание собственной ответственности и за судьбу страны, и за судьбу Москвы, принципиальность, предотвратили развитие событий по самому худшему сценарию.
Хотя в хрущевские времена была запущена ложь, что это Сталин, мол, планировал сдать Москву гитлеровцам.
Но, как считал Главный маршал авиации А.Е.Голованов, именно тот же Жуков, хоть на словах и говорил, что отстоим Москву, а на деле просил Сталина дать разрешение перевести штаб Западного Фронта в район Белорусского вокзала.
Жуков еще обратился в Генштаб, к Василевскому (обратился через генерал-лейтенанта В.Д.Соколовского), чтобы в Генштабе разрешили разместить узел связи ... Западного Фронта! Василевский тогда пришел в недоумение и стал звонить Сталину.
То есть - вероятно Жуков считал вопрос решенным. Он наверняка, как полагал, объяснит Сталину военную необходимость переноса штаба фронта к Белорусскому вокзалу, а связь уже будет в расположении Генштаба (который, к слову, тоже должен эвакуироваться).
Такое обращение и ответ Сталина подтверждал и генерал армии С.М.Штеменко. Он вспоминал, что на предложение Жукова -
" ... Сталин ответил, что если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то он займет его место ..."
Аналогично вспоминал и генерал-полковник П.А.Артемьев, командующий Московским Военным округом с июня 1941 года.
Любопытно еще говорил Голованов в разговоре с писателем Ф.И.Чуевым (последний об этом написал в своей книге "Солдаты империи") -
"... Большинство документов, показывающих истинную роль Сталина в войне, сожгли при Хрущеве. Так были уничтожены три тома моей переписки со Сталиным ..."
Как вспоминал шофер Сталина Алексей Кривченко, в те дни Сталин сказал -
"... Остаюсь в Москве, с русским народом. Если немцы и войдут в Москву, то только через мой труп! ..."
Сталин, кстати, сам не выполнил постановление ГКО - из города так и не уехал. Наоборот, распорядился восстановить работу транспорта, открыть магазины - чтобы было хотя бы некое подобие нормальной жизни. Из Куйбышева в срочном порядке доставили наличные деньги - для выплаты на предприятиях Москвы
Обстановка оставалось сложной, но работающее метро - привычное в условиях мирной жизни - внесло некое успокоение.
Правоохранительные органы тем временем стали жестко наводить порядок.
19 октября 1941 года вышло постановление ГКО № 813 о введении в Москве осадного положения.
Большинство предприятий возобновило работу, хотя часть рабочих мобилизовали в действующую армию, а также привлекли к возведению оборонительных сооружений на угрожаемых направлениях.
Срочно проведенные проверки показали, что во время эвакуации, точнее - панического бегства, многим объектам народного хозяйства был нанесен весьма серьезный ущерб. О выявленных случаях брошенного имущества Сталин регулярно получал доклады из НКВД.
К примеру, сотрудники ОКБ Наркомата боеприпасов, убегая, не придумали ничего лучшего, как банально выбросить новые, опытные разработки авиабомб прямо на берег Москвы-реки. Вот, просто взять и выбросить, как мусор на свалку, совершенно не задумываясь о последствиях.
А в Центральном научно-исследовательском дезинфекционном институте (ЦНИДИ) Наркомздрава были обнаружены брошенными и практически без соответствующего контроля и охраны большое количество различных ядов и опасных веществ.
Наглядность эффекта от принятых мер 21 октября 1941 года всем показала статья в "Комсомольской правде" - "Паникеры и предатели приговорены к расстрелу" -
"... Военный трибунал войск НКВД Московской области под председательством военюриста 1-го ранга тов. Петрова А. А. вчера рассматривал дело бывших руководителей обувной фабрики № 2 Московского городского управления лёгкой промышленности.
Директор фабрики Варламов, начальник цеха Евплов, технорук Саранцев, заведующий отделом труда и зарплаты Ильин и начальник снабжения Гершензон обвинялись в бегстве со своих постов, в разбазаривании государственного имущества.
16 октября Варламов собрал рабочих фабрики, выполнявших ответственное задание оборонного значения, и объявил им, что предприятие закрывается. Свои панические настроения он оправдывал угрозой, которая нависла над Москвой…
Рассмотрев дело Варламова и др., Военный трибунал войск НКВД Московской области приговорил Варламова Г. И., Евплова В. К. и Саранцева В. А. к высшей мере наказания: расстрелу.
Обвиняемые Гершензон Д. Б. и Ильин А. П. приговорены к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с поражением в правах на 5 лет ... "
Да - была паника в Москве. Но гитлеровцы узнали об этом гораздо позднее, вот и не сумели воспользоваться. Уже вовсю шли бои и от былой вакханалии панического бегства, беспорядков и хаоса не осталось и следа.
Меньше, чем через месяц, 7 ноября 1941 года, в Москве пройдет парад на Красной площади, прямо с которого войска будут уходить на фронт.
Сказал бы кто об этом три недели назад - вряд ли кто поверил бы в подобное развитие событий.
Спасибо, что дочитали, комментируйте, подписывайтесь, ставьте лайк